Прежде, чем Вильям Миллер полностью отдался на служение Богу и стал руководителем великого движения верующих в Америке, он в течение тринадцати лет боролся со своей совестью, не решаясь понести миру весть о скором пришествии Христа.

В те годы девять десятых американского населения жило на фермах. Вильям Миллер тоже был фермером, но не обычным. Еще в детстве, когда вся семья ложилась спать, он при свете догорающих поленцев читал популярные при Линкольне книги. В 1803 году, женившись, он поселяется среди Зеленых гор в Поултни, штат Вермонт, где в сравнительно короткий срок исчерпывает все запасы местной библиотеки. Всю работу на ферме взяла на себя его молодая жена Люси, так что у Вильяма было время для занятий. Благодаря общительности и энергичности его вскоре избирают начальником полиции; позже облекают правами городского шерифа, а еще через несколько лет назначают мировым судьей. Вскоре он становится уже достаточно богатым, чтобы купить две лошади; достаточно умным, чтобы завести знакомства с политическими деятелями и, наконец, достаточно привязанным к земным удовольствиям, чтобы отказаться от веры, какую он имел с детства, и стать атеистом.

В детстве родители водили Вильяма в баптистскую церковь. Тогда мальчик серьезно переживал о своей душе. Посредством строгого послушания родителям, жертвуя подчас заветными мечтами, он пытался найти мир своей душе, но все было напрасно. Он продолжал верить Библии, но кажущиеся противоречия и бездейственность ее наставлений беспокоили его. После женитьбы (тогда Америка была еще молода) Вильям увлекается книгами, которыми зачитывались Джефферсон, Франклин и другие основатели государства. На его столе постоянно Дэвид Хьюм, Вольтер, Томас Пайн. Читали эти книги все мыслящие люди Поултни. Подружившись с ними, Миллер принял привлекательную, но поверхностную философию - деизм.

По учению деизма Бог создал мир и вложил в него измененными законы причины и следствия. Согласно с этими законами и человек просто должен жить чистой и святой жизнью. А вера в молитву, в Спасителя или в жизнь после смерти казалась Вильяму детским суеверием. Чудеса, прощение, воскресение - все это заставило бы Бога противоречить своим законам, а это казалось немыслимым. Бог завел мир подобно часам и предоставил его самому себе.

Миллер пришел к заключению, что ни Бог, ни христианство, а только порядочность и следование историческому наследию своей страны могут воспитать в человеке самые благородные качества. Его дом стал местом регулярных собраний патриотических, но не религиозных кружков города.

Когда к матери Миллера в Хамптон дошли слухи о том, что происходит в Поултни, она глубоко опечалилась и стала просить зятя и пожилого отца, которые были баптистскими служителями, время от времени навещать Миллера, пообещав молиться за них. Вильям тепло принимает дядю Илию и дедушку Фелпса, но не успевают они выйти за дверь, как он комично передразнивает их, к великому удовольствию своих друзей.

Убежденный, что любовь к родине превыше любви ко Христу, Миллер добровольно в 1812 году уходит воевать. Вслед за ним отправляются на службу сорок семь его товарищей, на условии, что они будут служить непосредственно под его командованием.

Вторая война за независимость Америки стала настолько беспорядочной, что представляла собой лишь пустое провождение времени. Поэтому битва под Платтсбургом, расположенном на побережье Шамплейн, в нескольких милях от которого Миллер провел детство, считалась поистине блестящим сражением.

Утром 11 сентября 1814 года британцы построили 15000 пехотинцев регулярной армии и вывели на рейд небольшой, хорошо оснащенный флот; а американцы, численность армии которых составляла менее 5500 человек, на другом берегу с унылыми лицами ожидали поражения.

Но исход битвы превзошел все ожидания. «Сэр, все прошло, все миновало,- писал в тот день восторженный американский офицер.- Британский флот стрелял по нашему флагу; ужасно много убитых и с той и с другой стороны, их можно видеть здесь, на поле, где я пишу... Вид потрясающий, великолепный, впечатляющий. В 10 часов утра британцы открыли сильный огонь и с воды, и с суши. Снаряды летели градом. Вы не представляете, что это была за битва... Я не нахожу даже слов». Офицер с гордостью отметил и свой вклад в эту битву: «Я доволен, что имел возможность участвовать в этом сражении. Можете быть уверены - я не струсил... Трое моих солдат ранены снарядом, который разорвался в двух шагах от меня».

«Ура! Ура!» - восклицает он от восхищения и аккуратно подписывается: «Всегда Ваш Вильям Миллер».

Война закончилась в 1815 году. Капитан Вильям Миллер проявил себя как хороший руководитель уже за несколько лет до того, как, сам того не сознавая, основал новое религиозное движение.

Но, когда он возвращался домой, к молоку и плугу, сеялке и жатке, он невольно обращается мыслями к религии. По логике, рассуждал он, победа у Платтсбурга должна была принадлежать англичанам. Их войска незадолго до этого одержали победу над Наполеоном и сейчас превосходили американцев в три раза. Современники назвали это сражение решающим, а командующий американской армией в своем докладе воздал славу Богу: «Всевышний проявил к нам милость, послав эту победу». Неужели Бог так заинтересован в Америке? И как насчет того снаряда, который взорвался у его ног, не причинив ему никакого вреда, но убил стоящих рядом друзей? Был ли рядом с ним Бог, который заботился о нем?

Получив известие о смерти отца, Миллер возвращается в Лоу Хамптон и поселяется по соседству с матерью.

В детстве Миллер посещал церковь только в те дни, когда там проповедовал его дядя; на остальные служения он не ходил. Теперь, когда мать спросила, почему он не посещает церковь, Вильям ответил: «Я больше не появляюсь там, потому что моего дяди уже нет».

- Но почему же, сынок мой?

- Потому что мне не нравится, как там диаконы читают свои проповеди.

- Но, мой дорогой, они же стараются сделать все, что в их силах.

- Почему же после смерти моего дяди они не дают мне говорить проповеди?

И вот Миллер, сам того не сознавая, выводит себя на верный путь. Проповедь, которую поручили ему читать служители баптистской церкви из книги «Практические размышления», отрезвляет его. Сомнения относительно деизма углубляются.

Приближалось 11 сентября 1816 года - вторая годовщина победы у Платтсбурга. Были намечены торжества с общественными танцами; а накануне вечером проповедь. Посетивший их проповедник произвел большое влияние - люди расходились по домам со слезами на глазах. Произошло возрождение.Танцы не состоялись.

В следующее воскресенье, когда пришла очередь Миллера проповедовать, он читает главу: «Обязанности родителей по отношению к своим детям». Дочитав до середины, он приходит в такое волнение, что останавливается, не имея сил продолжать дальше.

Сознавая свои грехи и ничтожество, Миллер чувствует, как было бы хорошо отдаться в руки Спасителя и полностью положиться на Его милость.

Он нуждается в Спасителе; мир нуждается в Спасителе. Но существует ли такая чудесная Личность? И он вновь обращается к Библии и на ее страницах находит Того, Которого так долго искал. Он находит Спасителя.

«Я вынужден был признать, что Писание есть откровение Бога,- признавал он позже.- Оно стало моей жизнью и моим наслаждением, а в Иисусе я нашел Друга».

С этого времени он начал регулярно проводить богослужения в кругу семьи. Но его старые друзья начинают подсмеиваться над ним, подобно тому, как раньше он сам подсмеивался над христианами. «С чего ты взял, что Библия - это Слово Божье? - язвили они.- Как же ты объяснишь ее противоречия?»

«Если Библия - Слово Божье,- твердо отвечал Миллер,- тогда все, что в ней написано, имеет свое объяснение, и все ее книги находятся в полной гармонии одна с другой. Дайте мне время, и я объясню все кажущиеся противоречия; в ином случае я опять деист».

Отложив в сторону все книги, кроме Библии и симфонии, он начинает самое глубокое исследование Священного Писания с первых глав Бытия. Используя параллельные тексты и симфонию, он дает возможность Библии самой объяснить себя. Одно за другим отпадают кажущиеся противоречия.

Но, самое главное, он находит, что Иисус, его любящий Спаситель, обещает вновь прийти на землю! Он видит, что многие пророческие обетования уже в точности сбылись; почему бы не исполниться и этому обещанию? Исследуя Библию дальше, он встречает текст, который решает всю его дальнейшую судьбу: «на две тысячи триста вечеров и утр, и тогда святилище очистится» (Даниила 8:14).

Он ревностно принимается за изучение этого текста, проводя над ним целые дни, а иногда и ночи. Основываясь на словах Иезекииля (4:6) и других текстах, он делает вывод, что 2300 дней - это 2300 лет и этот период начинается в 457 году до Р. Х. Исходя из этого, он приходит к выводу, что «очищение святилища» включает в себя как конец мира, так и второе пришествие Христа. В 1818 году, после двух лет непрестанного изучения, он приходит к поразительному заключению, что Христос возвратится где-то в 1843 г. (спустя 2300 лет после 457 г.) и, как писал, «примерно через 25 лет придет конец нашему миру».

Конец в пределах 25 лет? Как же я могу молчать об этом? В его душе зазвучал голос: «Пойди и расскажи об этом миру!»

В течение пяти лет он не откликается на этот зов и внимательно проверяет свои открытия. Он пишет: «Может быть, по некоторым причинам я ошибаюсь и могу ввести других в заблуждение». Но после того, как в результате многолетних исследований все сомнения исчезли, появился страх перед публичными выступлениями: «Я говорил Господу, что не могу владеть собой, что не имею необходимого образования».

Миллер принимает активное участие в жизни местной церкви. Он уделяет много внимания обратившимся членам, стараясь делиться своими открытиями о пришествии Христа со знакомыми и корреспондентами. Но ничто не может заглушить его внутренний голос, который призывает к открытой проповеди. В августе 1831 года, после 13 лет промедления, он вдруг ощущает, что больше не может носить это бремя в своем сердце.

«Иди, расскажи об этом миру!»

«Я определил тебя быть стражем! Иди и расскажи об этом».

Он отрывает глаза от Библии, глубоко пораженный Божественным призывом. А Божий ли это призыв? Он хочет тут же убедиться в этом. Уронив голову на стол, он начал молиться: «Нет, Боже, нет! Ты знаешь, что я не могу проповедовать. Я не могу!»

«Но, может быть, такова Твоя воля, Господи!»

«О, Господь, я вступлю с Тобой в завет, если ты откроешь мне путь. Если я сейчас получу приглашение проповедовать, тогда, Господи, я пойду».

Он садится в кресло. «Теперь,- рассуждает он,- я наконец-то успокоюсь. Если я получу приглашение, значит, Господь призывает меня. Но что-то не верится мне, чтобы кто-нибудь попросил такого пятидесятилетнего старика, как я, проповедовать о Втором пришествии Христа».

Через двадцать минут громкий стук в дверь прервал его мысли. «Кто бы это мог быть так рано утром в субботу?» - подумал он. Стук в дверь повторился.

- Пойду-ка я лучше посмотрю.

- Доброе утро, дядя Вильям! - весело поздоровался мальчик у двери.

- О, мой племянник Ирвинг! - удивился Миллер.- Что это ты тут делаешь так далеко от дома да в такую рань?

- Дядя Вильям, меня послали сказать вам, что наш служитель в Дрездене не сможет говорить завтра утром. Папа послал меня попросить вас. Он хочет, чтобы вы поделились с нами вашими открытиями о Втором пришествии Христа. Вы придете?

Глава 2. Великое пробуждение в виду второго пришествия Христа

Не сказав ни слова, Миллер через кухонную дверь выбежал из дома и бросился в сторону кленовой рощи. Долгое время он не мог прийти в себя. Он был зол на себя, зол на Бога и, вдобавок ко всему, был сильно испуган.

Вновь и вновь он обращался в мольбе к Богу, дабы снять с себя данный обет. «О, мой Бог, я молю, подтверди Свой призыв еще раз».

Будь он деистом, и тогда он должен сдержать слово. А он христианин! После мучительных слез он, наконец, покоряется Божественному призыву.

О, какое умиление наполнило его душу! Тринадцать лет упорствования преодолены. Радость покорности! Слава Его имени! Словно ребенок, он неуклюже прыгал, громким голосом прославляя Господа.

Люси, его младшая дочь, с тревогой наблюдавшая за ним, бросилась домой: «Мама, мама, скорее сюда!»

Сразу же после завтрака Миллер вместе с Ирвингом отправились в путь. По берегу озера Шамплейн, где несколько лет назад он участвовал в Платтсбургском сражении, он спешил в Дрезден, в дом своей сестры - и к успеху. Желая создать проповедующему благоприятные условия, собрание провели в домашней обстановке, на кухне, где Миллер сидел за столом в большом кресле. Эта проповедь о скором Втором пришествии была началом великого пробуждения в Америке!

Миллер настолько впечатляюще знал Библейские истины, настолько искренно и ревностно звучали призывы к покаянию, что его упросили проповедовать каждый вечер на протяжении всей недели. Слухи о необычайных проповедях разносились от одной фермы к другой. С каждым разом желающих послушать становилось все больше и больше. Более десяти семей обратились ко Христу. Теперь уже собрания проводились не в тесном домике, а в большой церкви.

А дома его ожидало приглашение от служителя, который не слышал его первых выступлений. Завет Миллера с Богом был вторично подтвержден. Теперь не оставалось никаких сомнений, что на это благословенное служение он был призван самим Богом. Он был призван так же, как Петр, Иаков и Иоанн; так же реально, тем же Господом.

А дальше приглашения поступали одно за другим. Конгрегационалисты, методисты, баптисты, пресвитериане изощрялись в соперничестве, пытаясь вытащить его с фермы за свои кафедры. Стремясь хоть отчасти удовлетворить поступающие запросы, Миллер на свои средства издает брошюру с проповедями. Но когда стало ясно, что издание вызвало еще больший спрос, за опубликование сборника с проповедями Миллера взялось издательство.

В 1833 году местная община баптистов, в которой хорошо знали Миллера, выдала ему удостоверение, разрешая проповедовать в их церкви. А два года спустя группа баптистских служителей и несколько руководителей других религиозных объединений подписывают документ, рекомендующий Миллера, как лектора по библейским пророчествам.

Где бы ни проповедовал Миллер, десятки людей обращались с покаянием к Богу. Часто его выступления сопровождались массовым пробуждением; иногда обращались в веру целые селения. «Ты смеешься, Генрих,- писал он другу еще в начале своего служения,- подумать только, брат Миллер проповедует! Смейся, верно, я заслуживаю этого. Если бы я сразу стал повиноваться повелению Господа, то сейчас бы я с горечью не думал о бесцельно прожитых годах».

В те дни повсеместно можно было встретить атеистов; некоторые небольшие города были прямо-таки наводнены ими. Многие из них были терзаемы внутренними сомнениями. В Миллере они увидели человека, который своей вестью отвечал на все волнующие их вопросы. В одном местечке всего лишь за неделю сто атеистов приняли его весть. К концу жизни Миллер подсчитал, что ему пришлось проповедовать почти в 500 городах, от штата Массачусетс до Мичигана, и от Мэриленд до Монреаля, а в некоторых из них по нескольку раз; он лично обратил ко Христу более 6000 душ. Но не будем забегать вперед.

В течение первых восьми лет Миллер, который по обыкновению шел лишь туда, где Господь «открывал для него путь», проповедовал лишь в маленьких церквах городов. К концу 1839 года, заканчивая служение в г. Экстер, штат Нью-Гемпшир, он встретился с человеком, который в корне изменил путь его дальнейшего благовествования.

Иосия В. Хаймс к тридцати четырем годам был уже широко известен в Новой Англии, как борец против рабства, пьянства и насилия. Горя страстным желанием сделать жизнь на земле радостной и счастливой, он был глубоко тронут, услышав весть Миллера о пророческих 2300 днях. По окончании служения Хаймс сразу же подошел к Миллеру и пригласил его повторить проповедь в его церкви на Шардон Стрит в Бостоне.

Таким образом, 8 декабря 1839 года Миллер открыл первую серию своих проповедей в крупном городе. Интерес был так велик, что собрание проводилось дважды в день, и все-таки многие, не имея возможности зайти внутрь, вынуждены были толпиться у дверей.

Хаймс был потрясен. В призыве Миллера он увидел смысл всей своей последующей жизни.

«Верите ли вы сами искренне во все то, что говорите нам?» - спросил он однажды Миллера.

Не задумываясь, Миллер убежденно ответил: «Да, я глубоко верю в это, брат Хаймс, иначе я не стал бы говорить об этом».

«Тогда что же вы сделали со своей стороны, чтобы открыть эту весть миру?»

Миллер поделился с ним своими планами посетить каждый город и каждую деревню, куда его приглашали. Хаймс был ошеломлен. Каждый меленький город и деревню? А как же большие города? Что, Балтимор, Рочестер, Филадельфия, Нью-Йорк - 17 миллионов американцев должны остаться без предостережения? А как же весь остальной мир? «Если, как вы верите, пришествие Христа наступит через несколько лет,- воскликнул он,- то вы должны немедленно и громогласным призывом пытаться пробудить людей к приготовлению!»

- Я знаю, знаю, брат Хаймс,- удрученно ответил Миллер. - Но что могу сделать я, старый фермер? Я никогда раньше не выступал перед большими собраниями. Я совсем одинок! - Он вздохнул. - Служители используют меня, чтобы ободрить свою паству и увеличить число прихожан, и больше многим из них от меня ничего не надо. Я уже искал помощи и поддержки.

Хаймс был потрясен. Отныне (как он вспоминал позднее) он отдал себя, свою семью, свою репутацию и все, что имел, на алтарь служения Богу, чтобы всеми своими силами и способностями помочь Миллеру завершить начатое дело. Теперь он стал своего рода импрессарио Миллера, его замечательным помощником и посредником.

- Вы согласитесь проповедовать в больших городах, если получите туда приглашение?

- Конечно, Господь не оставит меня.

- Тогда, отец Миллер, готовьтесь к проведению крупных богослужений. Двери будут открыты для вас в любом городе Америки и весть дойдет до края земли. (Обращение «отец» в те дни использовалось для выражения любви и почтения к пожилому человеку).

Хаймс был человеком дела. Вскоре Миллер стоял за кафедрой в церквах самых крупных городов страны, и его имя стало известно каждому американцу. В некоторых городах Хаймс добивался выступления Миллера через служителей своего церковного союза - Христианской Ассоциации. Одним из таких служителей был Лоренц Доу Флеминг из Портленда, штат Мэн. В его церкви на Каско Стрит весть Миллера услышала семья Робертса Гармона, после чего юная Елена, будущий основатель церкви христиан Адвентистов Седьмого Дня, посвятила свою жизнь ожиданию Второго пришествия Христа.

Служение Хаймса было выдающимся вкладом в деле проповеди Евангелия. Но наиболее весомый вклад он внес как редактор. В феврале 1840 года без необходимых средств, предварительного сбора пожертвований, он начинает издавать первый адвентистский журнал «Знамения Времени». Благодаря этому адвентизм приобретает широкую известность.

В течение некоторого времени Хаймс был единственным редактором журнала. Но по мере того, как движение ширилось, он стал привлекать и других к этой работе, в особенности, когда ему приходилось основывать новые журналы в других городах, где он призывал способных служителей к самостоятельным публикациям в периодической печати. За четыре года весть о пришествии была возвещена в различных городах посредством таких изданий, как «Полуночный крик», «Радостные вести», «Летопись пришествия», «Трубы юбилея», «Колокол Филадельфии», «Голос Илии», «Южный полночный крик», «Западный полночный крик», «Истинный полночный крик» и многих других. Почти все они были хорошо отредактированы, красочно иллюстрированы и отпечатаны на хорошей бумаге. Вышла серия книг под девизом: «Библиотека Второго пришествия». До великого разочарования 22 октября 1844 года в свет вышло более 8 миллионов экземпляров литературы, посвященной Второму пришествию Христа.

Обычно подписка на журналы проводилась в те дни почтмейстерами. Один из таких почтмейстеров из города Кантон писал, что когда к ним пришли брошюры Миллера, то началась «настоящая схватка» за каждую копию. «Пришлите, пожалуйста, еще»,- молил он,- вы не представляете, какая будет от этого польза».

Весть Миллера не была просто шумихой о дне и часе пришествия. Это была весть первого ангела, сущность которой составляло «вечное Евангелие» и «наступление часа суда Его» (Откр. 14:6-7). Это была проповедь, которая помогала людям приготовиться к встрече с Господом. Благодаря ей церковь методистов после разочарования в 1844 году приобрела 40000 новых членов, а церковь баптистов - 45000. Шестинедельная поездка одного молодого последователя Миллера прибавила к местным церквам тысячу человек!

В Портленде, штат Мэн, один уличный юнец, задыхаясь, вскочил в кабак и крикнул своим дружкам: «Ребята, там один проповедник на Каско Стрит говорит, что скоро будет конец света; кончайте играть в карты, пошли лучше послушаем, что он там говорит». В Портсмуте, штат Нью-Гемпшир, оживление продолжалось еще несколько недель после того, как Миллер уехал. Каждый день звонили колокола, собирая народ на богослужения, как будто каждый день было воскресенье. Винные магазины опустели. Сразу обратилось к Богу несколько сот людей, и тысячи собирались у озера, где проходило крещение.

Служители многих церковных организаций объединялись для успешной проповеди скорого пришествия. Иосия Хаймс был лишь одним из них. Другим известным руководителем, присоединившимся к Миллеру, был Иосия Литч - методист, который уже был широко известен как толкователь пророчеств. Он принял учение Миллера только после того, как убедился, что оно не противоречит методизму. Литч проповедовал в крупных церквах, издал книгу в 200 страниц с лекциями Миллера и, кроме всего остального, помог убедить Карла Г. Финнея. В сотрудничестве с Аполлосом Хэйлом, известным методистом, он составил «схему 1843», которую использовали почти все толкователи пророчеств. На схеме были наглядно изображены многие библейские пророчества, заканчивающиеся в 1843 году. Кроме того он сконструировал разборного истукана на основании второй главы книги Даниила.

Кроме этих выдающихся руководителей, многие другие служители внесли свой вклад в дело проповеди. Мы вспоминаем Джеймса Уайта, который, как и Хаймс, был служителем Христианской Ассоциации; Иосифа Бейтса, также принадлежащего к этой организации, с которым, хотя он и был рядовым членом, считались, как со служителем. Никто не знает имен еще огромного числа их помощников. По подсчетам современников, это число колеблется от 700 до 2000. Из 174 известных служителей около половины были методисты, четверть - баптисты и, кроме того, конгреционалисты, пресвитериане, служители епископальной церкви, лютеране, голландские реформаторы, квакеры и другие.

Необходимо заметить, что Миллер не был единственным руководителем в этом движении. Огромное число способных, мыслящих богословов из крупнейших религиозных движений поддерживало его, многие из них имели академическое образование. Все это было очевидным свидетельством для «старого фермера». Миллеризм был своего рода Христоцентричной реформацией, которая тепло принималась многими: простыми членами и служителями, атеистами и деистами, да и просто безразличными, холодными людьми. И это легко понять - в центре всего движения стоял Христос.

Во все уголки страны несли служители эту важную весть. Периодические издания получали все почтовы отделения в Соединенных Штатах, все известные миссионерские точки по всему миру.

Участие в Миллеровском движении служителей многих церквей рождало необходимость частых служительских конференций. Начиная с конца 1840 года в различных местах страны, иногда с интервалом в два или три месяца было проведено более двадцати генеральных конференций,

Первая подобная известная конференция проводилась в церкви Иосия В. Хаймса на улице Чардон в октябре. Из-за вспышки эпидемии брюшного тифа Миллер не смог участвовать, и собрание проводилось без него; также как и второе, и третье, и четвертое. Огорченный поначалу, что не может присутствовать на всех проводимых встречах, Миллер теперь только начал сознавать, насколько разрослось движение, основанное им по Божьему призыву. Лишь только на пятой конференции, которая перенесена была в Лоу Хамптон, он смог принять участие.

Генеральные конференции были просто большими народными собраниями. И поскольку присутствующих на этих и других Миллеровских собраниях становилось с каждым разом все больше, конференция в Бостоне, проходящая в мае 1842 года под руководством Иосифа Бейтса, спланировала провести три таких лагерных собрания предстоящим летом.

На лагерном собрании, которое началось 28 июня в Ист Кингстон, Нью-Гемпшир, можно было наблюдать на возвышении Иосию В. Хаймса и от семи до десяти тысяч людей на земле вокруг. Бостонские газеты писали об этом событии на своих страницах и по-своему поздравляли собравшихся. Даже поэт Джон Гринлиф Виттер зашел на час или два и позже, спуся несколько лет, все еще вспоминал красноречивых проповедников, говоривших на символическом языке Библии; изображенных на огромном холсте истукана Навуходоносора и зверей из Откровения, смутные очертания лесов, белые силуэты шатров, дым от лагерных костров, подобный жертвенному фимиаму, и приподнятые, застывшие в изумлении, лица слушателей.

Вскоре лагерные собрания стали проводиться уже во многих местах. Со всех сторон на перегруженных пароходах, в переполненных железнодорожных вагонах и на дилижансах стекались в установленное место мужчины, женщины, дети; по обеим сторонам дороги торопились, боясь опоздать, паломники; все, как один: и набожные, и любопытные - шли на важное собрание, возвещающее о скором Втором пришествии. Почти каждый верующий нес с собой Библию.

Огромный успех лагерных собраний побудил руководителей Миллеровского движения приобрести большую по размерам палатку, необходимую для богослужений в тех местах, где лагерные собрания проводить было невозможно, а залы были слишком маленькие. Они заказали самую огромную палатку, которую возможно было изготовить в Америке в те дни, и прозвали ее «Великая палатка». Требовалась специально обученная команда, чтобы устанавливать и убирать эту палатку. Высота ее купола достигала 17 метров, диаметр - 37 метров, и внутри было достаточно места для 4000 человек.

За 30 дней палатку изготовили и установили для массовых собраний. Каждая минута была на вес золота, если пришествие Христа ожидалось в 1843 году. Газеты тех дней восторженно писали, с какой быстротой палатка разбиралась, транспортировалась на почтовых каретах, пароходах и поездах и устанавливалась в других городах. Когда палатку устанавливали, многие держали пари, что она не заполнится и наполовину, но, когда начиналось собрание, скептики ошеломленно смотрели на толпы народа, занимающие все места. Железнодорожные станции составляли специальные графики, чтобы успеть перевезти всех желающих.

В Рочестере неожиданный шквал ветра порвал пятнадцать канатов, и огромная палатка накрыла собравшихся. Жители города, желая продолжать лагерные собрания, организовали сбор средств для ремонта. Несмотря ни на что, все воскресенье в течение восьми часов Хаймс проповедовал трем собраниям на городском рынке.

Ожидающие Второго пришествия Христа собирались в своих церквах обычно по воскресеньям, но часто встречались на общецерковных конференциях и молитвенных собраниях и среди недели. Вскоре в Бостоне, Акроне, Цинциннати и Кливленде были сооружены прочные, но экономичные молитвенные здания на тысячи человек. Когда же некоторые стали подсмеиваться, что такие здания отрицают их веру в скорое пришествие Христа, верующие сослались на слова Иисуса: «Что имеете, держите, пока приду».

В мае 1842 года генеральная конференция планировала провести три лагерных собрания - проведено было тридцать одно; в 1843 - сорок, в 1844 - пятьдесят четыре; всего - 125. Число посетивших равняется примерно полумиллиону. Это кроме тысяч и тысяч, посетивших другие собрания: в «Великой палатке», в церквах, храмах и арендованных залах.

Бог желал, чтобы весть первого ангела была проповедана всякому «племени, языку и народу». Он призвал Миллера, чтобы открыть эту весть миру. Он не хотел, чтобы она стала достоянием узкого круга людей!

Глава 3. Томительное ожидание

Не все, конечно, соглашались с Миллером или принимали всерьез все, сказанное им. Некоторые даже говорили, что он стремится к наживе. А один юрист высчитал, что было бы выгоднее перенести конец света на 1860 год. Какой-то шутник продавал билеты на спасательный воздушный шар по 200 долларов за место. Владелец рекламного бюро заявил: «Час пробил - покупайте бальзам из дикой вишни». На одной из карикатур было изображено великое вознесение миллеровского «храма», где дьявол ухватился за Хаймса и умолял: «Иосия, не покидай меня».

В то время, когда Миллер начинал проповедовать, американцы были настроены оптимистично, и мысль о приближающемся конце мира была им чужда. Джексоновская демократия, казалось, несла полное совершенство человеческой расы; об этом же свидетельствовали многочисленные миссионерские общества, библейские общества и воскресные школы. Широкий поток новых изобретений тоже говорил в пользу того, что мир вступал в период золотого века. Как-то весной 1843 года, плывя на пароходе вниз по реке Гудзон на очередную встречу, В. Миллер услышал, как группа молодых людей изумлялась техническому развитию последних лет. Газовый свет! Хлопкоочистительные машины! Консервированные продукты! Скоростные поезда! Фотография! И даже этот, скользящий по воде пароход! «Если так будет продолжаться и дальше,- заметил один из них,- то через 30 лет люди станут сверхчеловеками».

Миллер подошел поближе. «Сэр,- обратился он,- эти открытия напоминают мне 12 главу из книги Даниила, 4 текст: «В последние дни многие прочитают ее и знания увеличатся». Заметив, что молодежь заинтересовалась, он кратко пересказал им историю земли во свете 11-12 глав Даниила. И вдруг он резко оборвал себя. «Простите, господа, что я так долго занимал ваше внимание».

Но когда он прошел на противоположный конец парохода, вся группа двинулась за ним, прося рассказать больше. Тогда он вкратце пересказал им всю книгу Даниила: о золотой голове, маленьком роге, 2300 днях - почти все о четырех царствах до суда и Второго пришествия. «Вы где-нибудь писали об этом?» - спросили они. А когда он предложил печатные брошюры своих проповедей, они расхватали их все до одной.

Хотя попутчики Миллера согласились с ним и приняли его учение, многие служители и богословы тех дней не желали и слушать об этом. Побеждаемые фанатичной верой в «тысячелетнее царство» на земле, согласно теории Даниила Уайтби, они указывали на умножающиеся знания, увеличивающуюся миссионерскую деятельность и говорили: «Смотрите, мир становится все лучше и лучше. Второе пришествие Христа уже находится в сердцах людей, духовно. С нас начинается тысячелетнее царство мира!»

Но как это ни удивительно, многие из этих служителей в большей или в меньшей степени все же верили в пророческие две тысячи триста дней. Некоторые из них говорили, что в 40-х годах начнется новая эра. Преподобный Георгий Буш, профессор еврейской и восточной литературы в Нью-Йоркском университете, был типичным представителем такого течения. Признавая, что Миллеровское толкование пророческого периода в две тысячи триста дней было совершенно верно, он все же настаивал: «Великое событие, ожидающее мир не есть физическое уничтожение, но напротив - моральное восстановление». (Джорж Буш. «Причины для отвержения взглядов Миллера. стр. 11).

На это Миллер отвечал словами из Библии: «В последние дни... злые люди... будут преуспевать во зле, вводя в заблуждения и заблуждаясь» (2Тим. 3:1, 13); но никто из служителей не хотел прислушаться к этим словам. В скором времени они начали открыто высмеивать Миллера со своих кафедр. Каждый из них изощрялся, как мог.

В 1840 годы в Америке была популярна френология. Согласно этой теории, характер человека можно узнать по форме его черепа. В марте 1842 года, когда Миллер проповедовал в Медфорде, Массачусетс, неподалеку от Бостона, один христианин, имевший адвентистские взгляды, убедил Миллера посетить его друга френолога, несомненно надеясь обратить его. Френолог, которому не было до адвентизма никакого дела, никогда не встречал ранее Миллера и поэтому не узнал его, когда начал сеанс «чтения».

«О, это уравновешенная и хорошо развитая голова,- заметил он, пробегая пальцами по черепу Миллера.- Скажу честно, господа, что Миллеру пришлось бы немало попотеть, чтобы обратить этого человека!» Продвигая пальцы дальше и всматриваясь в лицо Миллера, он заметил: «У вас слишком много здравого смысла, чтобы согласиться с безрассудным вздором Миллера!»

Френолог продолжал исследование, делая колкие выводы и сравнивая голову пациента с головой Миллера, как он представлял ее в своем воображении. «О, как бы мне хотелось исследовать голову Миллера,- тоскливо сказал он, обращаясь к гостям, сидящим на стульях вдоль стены.- Я бы от всей души помассировал его голову!» Затем, проведя рукой по «точке фанатизма», он хихикнул: «Я готов держать пари, что у старого Миллера шишка фанатизма на голове будет с мой кулак». И когда френолог поднял для наглядности свой сжатый кулак, присутствующие весело засмеялись. Они хлопали себя по бедрам, щупали друг другу головы и, подражая доктору, махали поднятыми кулаками. Френолог смеялся громче всех.

Исследование закончилось, и френолог спросил вежливо: «Сэр, скажите, пожалуйста, вашу фамилию, чтобы я мог записать ее на схеме вашего черепа».

«Да-а,- замешкался Миллер,- это не так важно, вы ее опустите».

«Но, сэр, мне бы очень хотелось подписать фамилию под такой замечательной головой, как ваша. Кроме того, мне это необходимо для моих исследований».

«Ну, что ж,- ответил пациент неохотно,- можете подписать под ней Миллер, если пожелаете».

«Миллер? Миллер? - запнулся френолог.- А как же, простите, за любопытство, ваше имя?»

«В общем-то, меня зовут Уильям Миллер».

«Джентльмен, который читает лекции по пророчеству?»

«Тот самый».

После этих слов дрожащий от страха френолог рухнул в кресло. (Уильям Миллер. «Доказательства из Писаний и истории о Втором пришествии Христа», стр. 174, 175).

И хотя некоторые препятствовали Миллеру и подсмеивались над ним, простые люди, даже не соглашаясь с ним, стойко защищали его честность. Многие их них: фермеры, домохозяйки, рабочие - не хотели верить ему, но в то же время были очень обеспокоены.

Очевидцы свидетельствуют о волне таинственных феноменов, буквально захлестнувшей все газеты. Юпитер окружен кольцом. Лошадь с наездником на Луне. Черный крест на кроваво-красной луне. Пение в небе. Народ, идущий но небу. Три ангела, восклицающие: «Горе, горе, горе!» Все эти странные явления описывались отнюдь не проповедниками миллеризма. Занятые исследованием Библии, они их просто не замечали! Но неверующие только и говорили об этом и широко публиковали эти сообщения в прессе.

В 1833 году, спустя два года после начала миллеровской проповеди, отмечалось необычное падение звезд. А морозным вечером в конце февраля 1843 в юго-западной части неба показалась не предсказанная астрономами яркая комета, видимая даже при дневном свете. Вестник из открытого космоса. Даже скептики затрепетали при виде этого знамения.

Подсчеты Миллера привели его приблизительно к 1843 году. В начале года он опубликовал в Нью-Йоркской газете открытое письмо Хаймсу, в котором конкретно излагал свои исследования.

Миллер понимал, что 457 год до Р. Х. по библейскому летоисчислению начинался весной или, если говорить более точно, 21 марта, поэтому 2300-й год должен начаться весной 1843 года и закончиться весной 1844.

В газете «Трибун» появляется заявление Миллера о том, что он определяет время пришествия между 21 марта 1843 и 21 марта 1844года.

И когда Миллер вступил в «год конца мира», он ревностнее, чем когда-либо, стал призывать людей к покаянию:

«Предостерегаю: покайтесь. Спешите за помощью к ковчегу Господню, к Иисусу Христу, Агнцу, Который однажды был заклан, чтобы вы могли жить. Он достоин получить всю честь, силу и славу. Поверьте и будете жить. Повинуйтесь Его слову, Его Духу, Его призыву, Его приглашению; времени для промедления нет; я умоляю вас - не откладывайте ни на момент. Неужели вы не хотите присоединиться к небесному хору и петь новую песнь? Тогда следуйте по пути, указанному Богом: покайтесь. Хотите ли вы жить в доме, построенном не руками человеческими, но Богом, в доме вечном, в небесах? Тогда объединитесь сердцем и душою с тем счастливым народом, чей Бог есть Господь. Хотите ли вы войти в новый Иерусалим, в город возлюбленный? Тогда поднимите выше свои головы, как верные стражи Сиона; идите, как пилигримы, добрым старым путем. «Ищите прежде всего царства Божьего,- говорит Христос,- и все остальное приложится вам».

Увы, несмотря на все пылкие проповеди, издаваемую литературу, многочисленные лагерные собрания, несмотря на точные библейские расчеты Миллера, назначенный год прошел, а Христос не явился.

Верующие были потрясены. Но поскольку они не возлагали свои надежды на какой-то определенный день в году, весной 1844 года их разочарование еще не было таким безнадежным, как 22 октября. Движение еще дышало, хотя пульс ослабевал, веки смыкались. И все же тысячи приверженцев миллеровского движения не теряли надежды. Дух Святой подкреплял их. Обращаясь вновь к Библии, они читали в книге пророка Аввакума (2:3): «Ибо видение относится еще к определенному времени; ...и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется». Особое утешение они находили для себя в словах Христа: «И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот жених идет, выходите навстречу ему» (Матф. 25:5-6). Сделав вывод, что промедление предсказано Библией, последователи Миллера почувствовали некоторое облегчение. В мае 1844 года Иосия Литч стал издавать «Адвентистский щит», где публиковал обзор адвентистского движения с самого начала, подчеркивая руководящую роль Божью. Это тоже как-то поддерживало.

К этому времени во многих протестантских церквах оппозиция по отношению к тем, кто ждал пришествия Христа, достигла своего апогея. Когда последователи Миллера увидели, что в их церквах отвергают весть первого ангела из 14 главы Откровения, они сочли это за «падение церквей Вавилона», предсказанное вторым ангелом из этой же главы. Это также помогло им уверовать в то, что они были пророческим народом и что Бог был с ними.

Кое-кто из адвентистов, а именно Самуил Сноу с друзьями, вспомнил письмо Миллера, опубликованное в «Знамениях времени» 3 мая 1843 года, в котором он говорил, что, подобно тому, как Иисус умер во время Пасхи в «первый месяц» (весной библейского церемониального года), есть основания предполагать, что возвратится Он в День Очищения в «седьмом месяце». Эта мысль должна была еще получить свое развитие.

Таким образом летом 1844 года приверженцы Миллера сравнивали себя с девами, ожидающими запаздывающего жениха и возвещали исполнение первой и второй ангельских вестей. Твердо полагаясь на божественные обещания, они исследовали пророчества, распространяли брошюры, продолжали молитвенные служения и выезды во многие города, тысячами собирались на лагерные собрания и молились о «полуночном крике».

Глава 4. Полуночный крик

На незабываемом лагерном собрании в Эксетере, Нью-Гэмпшир, в августе 1844 года «полуночный крик», наконец, был услышан.

Бывший морской капитан Иосиф Бейтс, вложивший все свое состояние в дело проповеди, устало взывал к собравшимся и ободрял их примерами из своих небывалых морских приключений. Собрание томилось, изнывая от зноя и духоты, когда вдруг подъехал человек на лошади, спешился и встал позади собравшихся. Все с интересом стали оглядываться на него. Те, которые были поближе, завязали беседу. В воздухе по-прежнему слышался монотонный голос Иосифа Бейтса.

Миссис Джион Куч вдруг решительно поднялась. Она была сестрой Самуила Сноу, того самого наездника. Вежливо и вместе с тем смело она обратилась к проповедующему:

- Брат Бейтс! Хватит тратить время на то, что нам всем хорошо уже известно. Время приблизилось. У Господа есть здесь свидетели, которые имеют пищу для Его дома. Пусть они говорят, и пусть все услышат их.

Когда она говорила, вспоминают очевидцы, на месте собрания почувствовалось животворное присутствие Духа Господня, подобное легкому ветерку, поднимающему зыбь на воде. Сотни людей поднялись и закричали:

- Аминь, сестра, аминь!

Тут и там на глазах женщин и мужчин заблестели слезы; всех наполнило предчувствие скорого ответа на их молитвы.

Бейтс с почтительностью освободил кафедру:

- Если у брата Сноу есть для нас весть от Господа, пусть он выйдет и откроет ее нам.

Уже по дороге в Эксетер он предчувствовал, что возможен такой оборот дела.

Сноу был готов. Он прошагал за кафедру и начал излагать свои взгляды. Сразу стало очевидным, что ему потребуется много времени, поэтому было решено представить ему время на следующем утреннем богослужении.

- Наш благословенный Господь обещал, что Он придет опять и возьмет к себе свой народ»,- напомнил Сноу тысячам собравшихся прохладным утром следующего дня.

- Что же касается времени Его возвращения, то Иисус сказал Своим ученикам: «Дня и часа не знает никто, даже ангелы, которые на небе, ни Сын Его, но Отец один» (Марк. 13, 32). Многие считают,- продолжал Сноу,- будто бы этот текст утверждает, что люди никогда так и не узнают о времени пришествия. Но если текст утверждает это, следовательно и Сын никогда не узнает об этом, потому что так же точно сказано о Сыне, как о людях и ангелах. Но если этот стих не доказывает, что Христос не узнает никогда времени Своего возвращения, он также не доказывает и того, что и люди, и ангелы никогда не узнают!

- Когда Иисус пришел в первый раз,- продолжал Сноу,- Он пришел в определенное время. И Он имел в виду это время, когда говорил: «Время исполнилось» (Марка 1:15). Я спрашиваю вас, братья и сестры, какое время исполнилось?»

«Пророческое время,- ответило собрание,- шестьдесят девять из семидесяти недель Даниила».

«Правильно,- поддержал Сноу. - Нам всем хорошо известны пророчества 8 и 9 глав Даниила о 2300 днях и о семидесяти неделях, «отрезанных» от них. Среди нас уже стало общепринятым считать окончание 2300 лет примерно в 1843 году.

Но что-то мы упустили! Мы говорим, что 2300 лет начинаются весной 457 года до Р. Х. и заканчиваются весной 1844 года. Но не с начала года надо исчислять 2300 лет, а с «того времени, как выйдет постановление о восстановлении Иерусалима (Дан. 9:25). Более того, Ездра говорит, что этот указ дошел до Иерусалима не ранее, чем на пятый месяц года (Ездр. 7:8). Братья мои, если библейский год начинается и заканчивается весной, и если указ вошел в действие лишь на пятый месяц с начала года, не должен ли период 2300 дней начаться, по крайней мере, через пять месяцев после весны?»

- Аминь! Воистину так! - воскликнули собравшиеся.

- Поэтому мы ошиблись, ожидая возвращения Христа весной 1844 года!

- Да, да! Слава Богу!

- Следующая истина, которая указывает на точное время возвращения Христа,- продолжал Сноу,- заключена в верном понимании весенних и осенних праздников в законе Моисея.

Основным праздником весенних обрядов была Пасха, проводимая в «первый месяц» библейского года. Основным осенним праздником был День Очищения в «седьмом месяце» года. Так в какое же время Иисус умер на кресте?

- На Пасху,- ответили собравшиеся, внимательно слушавшие его.

- Правильно! Христос, наша Пасха (1Кор. 5:7), был распят за нас весной, в первый месяц года, в тот самый день, когда закалывали пасхального агнца. Но это еще не все. В какое время дня закалывался пасхальный агнец?

- Вечером,- ответил народ.

- Да, более точно «между вечерами», как говорят иудеи; не вечером, но после полудня. Теперь скажите мне, в какой час Христос, наша Пасха, отдал Свою жизнь за нас?

- В три часа,- последовал ответ.

Исследуя труды древнееврейского историка Иосифа Флавия и основываясь на хронологических данных Уильяма Хейла, Сноу установил дату смерти Христа: весной 31 года после Р. Х. в середине пророческой семидесятой недели Даниила.

- На основании Слова Божьего я заявляю вам, братья: когда Иисус пришел в первый раз, Он умер за нас, как пасхальный агнец, в год, точно предсказанный пророком Даниилом, и в день, предписанный церемониальным законом; фактически даже час указан в этом законе. Ни одна буква не осталась неисполненной. Каждая черта и каждое слово было исполнено.

События развивались точно по предсказанию.

Итак, братья, как Пасха была главным весенним праздником, так и День Очищения был главным осенним праздником. А в чем заключалось служение Первосвященника в День Очищения?

- Он очищал святилище.

- Да, совершенно верно! А в чем должно заключаться служение Иисуса по окончании 2300 лет в пророчестве Даниила 8:14?

- Он очистит святилище! - воскликнула толпа.

- Правильно! Если Христос, как наш Пасхальный Агнец, умер в точно указанное время, не следует ли из этого, что и святилище Он очистит в точно предсказанное время, в День Очищения?

Собравшиеся миллериты в изумлении и с благодарностью смотрели на свои Библии, на Сноу, друг на друга.

Сноу продолжал, подводя свою мысль к самому главному:

- Когда же, братья мои, празднуется День Очищения по библейскому календарю?

- В десятый день седьмого месяца,- почти хором ответили собравшиеся.

- Совершенно верно! В книге Левит 23:27 сказано: «Также в десятый день седьмого месяца сего, День Очищения». Братья, если образное очищение совершалось на десятый день седьмого месяца, то когда же в прообразе Иисус совершит очищение Храма? - в сильном возбуждении спросил Сноу.

И вновь единогласно прозвучал ответ собравшихся:

- На десятый день седьмого месяца.

Сноу замолчал и приготовился произнести самое важное:

- По самым точным подсчетам, проведенным караимскими евреями под руководством Божьим, десятый день седьмого месяца выпадает в этом году на 22 октября.

На мгновение он остановился, а затем обратился с заключительным воззванием:

- Братья, помыслите об этом, сейчас вторая неделя августа. Осталось меньше трех месяцев, как Господь завершит очищение и выйдет из святилища, чтобы благословить Свой народ (Левит. 9:22-23). Меньше, чем через три месяца дело Божье на нашей земле будет завершено. Зимы уже не будет на этой холодной и старой земле. Не пройдет и трех месяцев, как придет Жених, чтобы взять с Собой Свою невесту. Не время ли сейчас для полуночного крика: «Вот Жених идет, выходите встречать Его!»

На лицах собравшихся блестели слезы благодарности. Сноу попросили повторить его выступление на следующий день, чтобы все могли убедиться, что они верно поняли открытую истину. Другие руководители призывали народ разумно использовать оставшиеся дни. Торжественные, умиленные, но вдохновленные, возвращались верующие на поездах, пароходах и почтовых каретах по своим домам. Повсюду они несли радостную весть. Гранитные холмы новой Англии оглашались «полуночным криком». Нечеловеческая сила несла эту весть на крыльях с одного конца страны на другой. От Канады до Мэриленда, от Атлантики до Ближнего Востока единодушно распространялось «движение седьмого месяца», пока весть не достигла каждого города, каждой деревни и каждой семьи. Первоначально Хаймс колебался, но потом все же стал на сторону новой вести, уверенный, что это есть откровение Божье. Миллер, основательно исследовав этот вопрос, ревностно молился, и в конце концов радостно написал: «Я вижу славу в 'седьмом месяце'«, которую не замечал прежде. Я уже почти Дома. Слава! Слава! Слава!

22 октября... Всего несколько дней до конца! Какое это было время!

Подходили последние дни. Адвентистские бизнесмены закрывали свои магазины, механики - свои мастерские, рабочие оставляли работу. На лагерных собраниях тысячи исповедовали свои грехи и объединялись в молитвах. В селах некоторые фермеры, чтобы доказать свою веру, оставляли поля с неубранным урожаем. Картофель оставался невыкопанным. Яблоки остались на деревьях, пшеница осыпалась на полях. В городах многие учителя, несколько блюстителей порядка и даже Норфолкский судья оставили свои посты. В Филадельфии продавец на пятой улице закрыл свой магазин, повесив вывеску: «В честь Царя царей, который грядет 22 октября». Огромный завод в Бруклине распустил рабочих. Методисты, конгрегационалисты, пресвитериане спешили к водам крещения.

День и ночь паровые станки печатали «Полуночный крик» и другие журналы. За последние три недели в Нью-Йорке и Бостоне были изданы сотни тысяч копий. И это не считая тех, которые печатались в Рочестере, Кливленде, Цинцинати, Детройте, Торонто.

Ожидание. Публикации. Приготовления. Кульминация неумолимо приближалась.

Пятнадцатое октября. Остается семь дней. 16 октября - остается шесть дней. Семнадцатое октября. 18 октября. Девятнадцатого октября печатные станки остановились. Огромный шатер был свернут в последний раз. Проповедники возвращались в свои дома к семьям. Иосия Хаймс спешил в Лоу-Хамптон, чтобы оставшиеся дни провести с Миллером.

Верующие ожидали с тревожной радостью. Молодая Елена Гармон позднее писала: «Это были самые счастливые дни в моей жизни, сердце было преисполнено радостного ожидания».

Неверующие в нерешительности смотрели на все происходящее. Тысячи ранее отвергавших призыв, искали покаяния из-за страха, что это может оказаться истиной.

20 октября. 21 октября. 22 октября 1844 года. При наступлении 22 октября ожидающие пришествия собрались большими и маленькими группами: в храмах, в церквах, под раскинутыми шатрами, в домах; возносили молитвы и пели с радостным благодарением. В Лоу-Хамптоне, штат Нью-Йорк, друзья Миллера собрались в кленовой роще, на том самом месте, которое сегодня известно как Холм Вознесения. Они ожидали весь день, потому что не знали когда, в какой час грядет их Господь.

Солнце взошло на Востоке, как «Жених выходит из Своего чертога» Но Жених не появился.

Солнце направилось к закату, теплое и животворное, «с исцелением в лучах своих». Но Солнце Праведности так и не засияло.

Оно опустилось на Западе, слепящее и пылающее, «величественное, как полки со знаменами». Но Тот, который восседал на белом коне, как Вождь сонмов небесных, не возвратился.

Прохладные вечерние сумерки опустились на землю. Медленно тянулись вечерние часы. В опечаленных домах Миллеритов часы пробили полночь. 22 октября прошло. Иисус не пришел. Он так и не пришел!

Глава 5. Почему папа не пришел?

Не пережил разочарования ревностный сторонник миллеровского движения Карл Фитч. Он умер 14 октября 1844 года, не дожив всего восьми дней до ожидаемого пришествия. Ему, отцу шестерых детей, было тогда 38 лет.

Фитч, как вы помните, был миллеровским служителем (конгрегационалистом), который сконструировал разбирающийся на части истукан из 2 гл. Даниила и «Схесу 1843».

Фитч присоединялся к движению дважды. В 1838 году он одним из первых открыто заявил о поддержке миллеровской проповеди. Он восхищался миллеровским толкованием пророчества: но почувствовав, что он может быть отлучен за это от его церкви, повернул вспять. Спустя некоторое время после того, как его перевели в церковь в г. Нью-Джерси, он принял Иисуса как личного Спасителя и теперь готов был пожертвовать своим приходим ради того, чтобы возвестить добрую весть об Иисусе и Его праведности многим другим собраниям. По его нежным письмам к жене можно судить, как естественно сочеталась в нем любовь к людям с любовью к Иисусу.

Когда Иосиф Литч во второй раз обратил внимание Карла Фитча на миллеровские лекции, он увидел в пророческих 2300 днях прекрасную пророческую весть о возвращении его возлюбленного Господа, и с тех пор посвятил сердце и душу проповеди скорого пришествия. Трагическая смерть четырех детей углубила его стремление к скорой встрече с Господом.

Незадолго до 22 октября 1844 года холодным осенним днем Фитч крестил подряд три группы новообращенных. В результате он заболел и в понедельник 14 октября скончался.

В миллеровском периодическом журнале «Полуночный крик» появилась заметка, в которой сообщалось, что «его овдовевшая жена и лишенные отца дети находятся в Кливленде, с уверенностью ожидая скорого пришествия Господа, который через несколько дней соберет потерянных членов семьи. Сестра Фитч улыбается и не теряет присутствия духа». (Лофборо. «Великое движение ввиду II пришествия», стр. 157-159).

Не трудно представить себе двух оставшихся в живых деток, которые спрашивали сквозь слезы после похорон:

- Мама, мы увидим папу снова?

- Да, дорогие,- твердо говорила миссис Фитч,- через несколько дней, как только Иисус возвратится назад. Он разбудит и папу, и ваших спящих братиков и сестричек, и тогда мы снова будем вместе, навсегда, на всю вечность.

В понедельник вечером 21 октября дети спрашивали:

- Мама, завтра мы увидим папу?

- Да, дорогие.

Во вторник вечером они, сквозь слезы спрашивали:

- Почему же папа сегодня не пришел?

Во многих семьях звучал в те дни подобный вопрос. Многие предвкушали радостную встречу с детьми или родителями, умершими от туберкулеза и холеры, рака и других заболеваний. Не без основания 22 октября 1844 года вошло в историю как день «великого разочарования».

Джеймс Уайт писал позднее: «Когда по прошествии некоторого времени Хаймс посетил Портленд, штат Мэн, и увещевал верующих приготовиться к приближающейся холодной зиме, я с трудом сдерживал слезы. Покинув место собрания, я рыдал, как дитя» (СЦ1, 54 стр.).

В другом городе семьдесят ревностных адвентистов остались в большом доме, где они собрались встретить Господа, ободряя друг друга и призывая не терять надежды и сложив все оставшиеся средства в одну кассу на приобретение бочки молока. Миллеровскому служителю пришлось их убеждать возвратиться домой и приступить к будничным занятиям. Но многим верующим не так-то просто было возвратиться к прежней жизни, потому что у них не было уже своих домов. Они продали свои фермы, а деньги пожертвовали на дело Евангелия. В городе Париж, штат Мэн, Эдвард Андрюс взял к себе в дом несчастную семью Стоуэлл; этот благородный поступок, как мы увидим в следующей главе, был обильно вознагражден Богом.

Разочарованные последователи Миллера спрашивали друг друга: «Что же теперь делать, что же мы не поняли?»

Миллер и другие руководители открыто заявили, что они совершили ошибку; что они были введены в заблуждение тем, что «полуночный крик» (под чем подразумевалось возвращение Христа 22 октября) и движение «Седьмого месяца» (ревностно распространяемое и искренно принятое верующими) должны были принести обильное Божье благословение.

За Миллера и за многих других сказал Хаймс: «Мы ошиблись в убеждении, к которому, мы думали, были приведены словом и Духом и Провидением Божьим». В движении «Седьмого месяца» явно чувствовалась неземная сила, «на пути которой не существовало преград». Эта весть «принималась людьми в самых различных местах с такой ревностью, что сомневаться в божественном благоволении было просто невозможно. Повсеместно она приводила людей к покаянию и смирению. Она отрывала взоры людей от земных предметов, разрешала все их споры, прекращала вражду, приводила к исповеданию грехов самими потерянными грешниками, подчиняла Божественной воле». «Мы не могли не воскликнуть: «Кто мы пред Богом, чтобы препятствовать Ему?» («Полуночный крик» 31 октября 1844 г. Стр. 140).

«Великий Бог чудным образом вел нас,- писал один из выдающихся адвентистов Ф. Д. Браун. - Наши предубеждения, образование, понятия - умственные и моральные - противились учению о пришествии Господа... Но Дух Святой работал над нашими душами», пока Второе пришествие не стало «нашей надеждой, нашей радостью, всей нашей жизнью». Библия говорит о нем, каждая страница полна обетований о скором пришествии Господа» (Апология. стр. 24).

Когда Браун писал, что каждая страница Библии полна обетований о скором пришествии Господа, он вряд ли преувеличивал. Только в Новом Завете упоминается об этом 300 раз! Иисус обещал: «И когда пойду... приду опять» (Иоан. 14:3). Ангелы предсказывали: «Сей Иисус... прийдет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1:11). Петр говорил о времени, «когда явится Пастыреначальник» (1Петр. 5:4).

Павел писал: «Сам Господь сойдет с неба» (1Фес. 4:16). Иоанн предупреждал: «Се (Он) грядет с облаками» (Откр. 1:7).

Если бы и этих обетований не было на страницах Библии, то даже из общего содержания Священного Писания можно было бы прийти к истине о Втором пришествии. Любящий, всемогущий Бог просто не может оставить земной престол поруганным навеки. Придет день, когда Его правда восторжествует.

Бесспорно, Миллер был прав, проповедуя о Втором пришествии. Несомненно, он был прав. Призывая людей быть готовыми. Иисус сказал: «Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, придет Сын Человеческий» (Матф. 24:44).

Важность приготовления к встрече с Господом была для Миллера настолько серьезна, что даже само время Его пришествия он считал вопросом второстепенным. «Моим первым желанием,- писал он после разочарования,- было обратить людей к Богу и убедить моих ближних приготовить сердца для встречи с Богом» (Апология, стр. 24). В своих ранних путевых записках он высказывал беспокойство по поводу своих близких и родных: «О, Боже, пробуди народ Твой в Хамптоне... Пробуди, Отец, к покаянию моих детей!» (Николь «Полуночный крик», 65-66). Многие из его соседей действительно приняли Христа; а о своей семье в 1843 году он с радостью пишет: «Бог дал нам с женой восемь детей; и у меня есть все основания верить, что все они дети Божьи и вместе со мной уповают на Его скорое пришествие» («Знамения времени» 4 февр. 1843 г.).

Миллер настолько большее внимание уделял приготовлению сердца, нежели математическим вычислениям, что, когда 22 октября Иисус не пришел, он мог честно сказать: «Единственное, что я хотел бы знать, - действительно ли разочарование повлияло как-то на мое учение (Миллер. «Апология». 34).

Что же касается события, подразумевающегося под «очищением святилища», Миллер, конечно, был не прав, хотя его подсчеты удивительно точны. Миллер представил период 2300 дней как 2300 лет на том основании, что символический день в пророчестве равняется году (Иезек. 4:6). Тот же символический язык употребляется и во многих других Библейских пророчествах. Под женщинами подразумеваются церкви, под животными - империи; воды представляют собой народы и т. д. Даже самые ярые оппоненты Миллера, например, преподобный Георгий Буш, признавали, что считать день за год у Миллера были веские основания, так как это подтверждается видными учеными и богословами: И. Ньютоном, епископом Ньютоном, Керби, Скоттом, Китом и многими другими (Буш. «Причины для отвержения», стр. 6).

В этом Буш был прав. 2300 дней за 2300 лет признавали многие исследователи Библии еще задолго до Миллера. Об этом писал Нахвенди еще в девятом веке - за тысячу лет до рождения Миллера. (Фрум. Пр. вера наших отцов, т. 1, 713). Мартин Лютер и многие другие реформаторы верили в принцип: день за год, так же как и великий ученый Исаак Ньютон. И. Ньютон всю свою жизнь изучал богословие и историю церкви и по этим предметам написал больше трудов (1300000 слов), чем по научным исследованиям.(Теологические рукописи. стр. 1-35). Для его математического ума Библейские пророчества представляли собой интерес.

В восемнадцатом веке важное открытие было сделано Иоганном Петри (1718-1792), пастором немецкой реформаторской церкви (Фрум. Пророч. вера наших отцов. т. 2, 713-719). Петри первый (в 1768 г.) признал, что 2300 дней из 8 главы Даниила начинаются одновременно с пророчеством семидесяти недель из 9 главы. Это дало ему возможность сделать относительно точные вычисления о завершении этого периода.

Обоснованность выводов Петри независимо друг от друга подтвердили исследователь пророчеств Ганс Вуд, рядовой член ирландской церкви (1787 г.), В. Дэвис, член пресвитерианской церкви в Южной Каролине (1808 г.), Джон Браун - член англиканской церкви в Нью-Йорке пришел к такому же выводу в 1818 году. В зависимости от исходных пунктов и точности вычислений все эти исследователи приходили к заключению, что пророческий период 2300 дней завершится примерно в 1843 или в 1847 годах.

Эммануил де Лакунза, иезуитский служитель; Иосиф Вольф, христианский еврей; Генри Драммонд, английский банкир и член парламента; Уильям Каннингхам, Генрих Рихтер, Мортимер О. Саливам, Люис Гауссен, Уильям Пим, Джорж Кроли, Генри Мэнинг, Александр Кит, Джеймс Бегг, Джорж Стенли Фейбер и многие другие в Шотландии, Ирландии, Франции, Германии, Голландии, Швейцарии, Южной Америке, на Ближнем Востоке и, главным образом, в Англии писали книги, говорили проповеди, издавали журналы и проводили конференции с призывом к пробуждению; все это в большей или меньшей степени переплеталось с великим Адвентистским движением в Северной Америке, основанным Уильямом Миллером.

Европейское пробуждение не было тесно связано с Американским и не устанавливало точной даты, но к 1844 году многие служители, включая 700 англиканских пасторов, основываясь на вести первого ангела: «Наступил час суда» в своих храмах и маленьких церквушках по всей Англии проповедовали близкое Второе пришествие. Томас Б. Маколи, знаменитый историк и член парламента, писал в 1844 году, что число верующих в скорое пришествие Христа включает в себя людей «всех рангов, чинов, состояний и способностей; даже высшая аристократия и члены парламента пишут в защиту этой истины» (Фрум. «Прор. вера», т. 3, стр. 268).

По-своему впечатляющим было в это время появление «проповедующих детей» в Швеции. Начиная с 1841 г., молодые люди и даже маленькие дети ревностно призывали к покаянию и приготовлению к встрече с Христом.

По закону ни один служитель не имел права проповедовать в Швеции без особого на то разрешения государственной церкви. Чтобы обойти это законодательство, Бог призвал детей. Но даже в этом случае были притеснения со стороны органов власти. К примеру, Оле Богвист был жестоко избит в присутствии своей сестры; затем неожиданно был освобожден...

Одна маленькая девочка обычно играла со своими куклами, а когда у них дома собирались соседи, она ревностно проповедовала им о Христе, а потом снова возвращалась к своим игрушкам.

Доктор Свен Эрик Скелдберг, в течение 30 лет занимающий должность государственного медэксперта, исследовал «болезнь проповедничества», как называли ее противники и сделал вывод, что некоторые дети проповедуют лежа, с закрытыми глазами, не дыша, в бессознательном состоянии. Лис Андерсдотер, Мэри Свенсдотер и еще многие другие подростки могли напевать мелодию, даже если их губы и нос были закрыты. В докладе правительству доктор Скелдберг писал, что дети проповедуют основные истины христианства: Христа, молитву, покаяние и обращение; но не дал объяснения феномену их физического состояния. Когда же просили самих детей дать объяснение своему состоянию, они цитировали Иоиля 2:28 «И будет после того, изолью от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши».

О чем же они пророчествовали? В основном о том же, что и Миллер, и английские адвентисты: о первой ангельской вести из 14 главы Откровения: «Ибо наступил час суда Его».

Карл Фитч не возвратился к своей семье 22 октября 1844 года не потому, что Миллер выдумал безрассудную теорию, основанную на собственных измышлениях. Его весть в целом была совершенно правильна. И она была частью великого адвентистского пробуждения - международного, межцерковного движения, которое в свое время возвестило великую пророческую истину.

Глава 6. Второе триумфальное шествие

«А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лук. 24:21).

Не помешало бы нам вспомнить, что трагедия 22 октября 1844 года была не первым великим разочарованием народа Божьего. Вспомните хотя бы о том отчаянии, которое охватило учеников, когда Иисуса пригвоздили ко кресту!

В воскресенье утром, после распятия, не зная еще о том, что Иисус воскрес, двое Его учеников шли в селение, и к ним присоединился Иисус. Не надеясь больше увидеть Христа, они не узнали Его и с унынием размышляли о Его недавней казни. Клеопа, один из путников, с горечью говорил:

- А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля.

Много тысяч километров и и две тысячи лет отделяют нас от того времени и места, а нам все еще отчетливо слышится рыдание в словах путника.

Но рыдал не только он.

Представьте себе молодую пару. Они идут с больным ребенком на праздник Пасхи. Все зависит от нескольких километров пути: доживет ли ребенок до того часа, когда они войдут в Иерусалим и найдут там великого Исцелителя, который вот уже несколько лет регулярно посещает праздник Пасхи. Они решились на этот долгий и утомительный путь, лишь бы найти ребенку исцеление.

Они дошли, ребенок был еще жив, но Сам Исцелитель мертв. Тысячи людей сразу же оказались без надежды. «Повсюду слышались крики отчаяния: нам нужен Христос-Исцелитель!.. Но народ гнали с дворов храма; солдаты охраняли все входы и выходы... Страждущие... задыхались в отчаянии... Напрасно совещались врачи - не было равного Тому, Который лежал в могиле Иосифа» (ЖВ. 776).

- А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля. Это, если хотите, было «Первым великим... разочарованием» (см. с. 54).

Горечь распятия усугублялась еще и тем, что всего за несколько дней до смерти Христа народ был свидетелем радостного события, известного как торжественный въезд Иисуса в Иерусалим. Хорошо бы нам не упускать это событие из виду. Он поможет нам лучше понять Миллеровское разочарование.

В воскресенье, накануне распятия, Иисус послал двух учеников, чтобы найти и привести к Нему осла. Когда же те с недоумением посмотрели на Него, Он сказал им: Если кто спросит вас: затем отвязываете? скажите так: он надобен Господу. Ученики привели осла, и Иисус въехал на нем в Иерусалим, исполняя ветхозаветное пророчество: Ликуй от радости, дочь Сиона, торжествуй, дочь Иерусалима: Это Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (Захар. 9:9).

Когда иудеи увидели Иисуса въезжающим в город на осле, как и было предсказано в древнем пророчестве Захарии, они решили, что теперь-то уж Он точно станет царем их земного царства, изгонит ненавистных римлян и сделает не Рим, а Иерусалим столицей мира. Конечно, Иисус предпринял смелый шаг, который вызвал множество разнотолков, а в конце концов лишь усугубил трагическое разочарование.

Как мог Христос,- путь, истина и жизнь,- стать соучастником такого преднамеренного обмана? Как мог Князь Мира умышленно создать почву для отчаяния, которое вскоре охватило людей?

Может быть, эти вопросы вводят нас в заблуждение? Был ли Иисус Спасителем Израиля? Да, конечно! Более того, Он был Спасителем всего мира! Был ли Иисус, въезжающий на осле, царем? Безусловно, Он был Царем вселенной!

Тогда был ли Его торжественный въезд обманом для людей? Конечно, нет!

Что же в таком случае так смутило людей и привело немного позже к разочарованию в Нем? Причиной этому было их собственное непонимание.

Для того, чтобы лучше понять, что Иисус действительно не был виновен в их непонимании и разочаровании, давайте ответим еще на один вопрос. Разве Иисус не предостерегал своих последователей, что Он не был Царем царей согласно их представлению и что Ему надлежит быть убитым? Ответ на этот вопрос был дан Им еще за девять месяцев прежде распятия: «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту» (Матф. 16:21).

Вряд ли когда еще Иисус говорил так точно и прямо! Более того, само небо заранее позаботилось о том, чтобы открыть людям эту истину. В первый же день публичного служения Иисус был представлен Иоанном Крестителем как Агнец Божий (Иоан. 1:29). Каждому хорошо было известно, что в церемониальном служении ежедневно и один раз в году на Пасху приносился в жертву агнец Божий. Еще за 500 лет до рождения Иисуса, в 9 главе Даниила было записано, что в «середине» последней из семидесяти пророческих седьмин «будет предан смерти Христос». В 53 главе книги пророка Исаии, написанной за 700 лет до рождения Христа, предсказано, что Сын Божий подобно агнцу «поведен будет на заклание» (ст. 7). Бытие 3:15 - самое первое обетование о Спасителе, предупреждает, что враг будет «жалить» семя жены. В течение 4000 лет небо делало со своей стороны все, чтобы предупредить неправильное понимание и последующее разочарование народа!

Для чего же Иисусу понадобился этот торжественный въезд в Иерусалим? Не лучше ли Ему было оставаться в Своей плотницкой мастерской в Назарете и избежать последствий непонимания и разочарования?

Вам известна причина! Приблизился час, когда Он должен был совершить самый великий торжественный акт в истории. Ему надлежало умереть на кресте за грехи мира сего, чтобы для каждого человека открылась возможность получить прощение, чтобы ожила уверенность в любвеобильном характере Бога и мудрости Его в управлении вселенной.

В то воскресное утро, торжественно въезжая в Иерусалим, Иисус знал, что в середине семидесятой недели, завершающей пророческий отрезок времени, в предпасхальную пятницу, в три часа пополудни, когда будет заклан пасхальный агнец, Он - Творец неба и земли - будет распят на кресте за пределами древнего Иерусалима. Он знал, что это событие раскроет перед всей вселенной истинную величину Божественной любви; Его смерть на кресте откроет путь для искупления человека и сделает вечную жизнь доступной для всякого грешника, сознающего свою вину. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную».

Каков бы смысл был в этой любви, если бы никто об этом так и не узнал и не услышал? Любовь требовала широкой огласки, дабы грешник мог узнать, поверить и жить.

Вот почему Иисус совершил этот торжественный въезд. Он сделал все возможное со Своей стороны, чтобы открыть глаза людям. Увидев же, что те упорствуют в своем заблуждении, Он пошел дальше в надежде на то, что придет час, когда Его все-таки поймут.

Но прежде чем оставить «Первый торжественный въезд Христа в Иерусалим», зададим себе два вопроса относительно «Великого разочарования». Кому и каким образом Иисус объяснил все случившееся по пути в Еммаус? Как звали двух учеников, направляющихся в Еммаус? Одного - Клеопа. А второго? Забыли? Нет, не пытайтесь напрягать память. Библия просто не сообщает нам его имени.

Интересно то, что после великого разочарования Иисус явился с объяснением сущности Своей миссии не ведущим, главным Своим ученикам - Петру, Иакову, Иоанну, а двум неизвестным, но верным Своим последователям.

Как же Иисус объяснил им причину разочарования? «Тогда Он сказал им: О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лук. 24:25-27).

Вот так. Он напомнил им те библейские тексты, о которых мы уже говорили: Быт. 3:15, где говорится о том, как змей будет «жалить» семя жены; 53 главу Исаии, которая рассказывает об Агнце, веденном на заклание; 9 главу Даниила, предсказывающую определенное для Месии время и, несомненно, многие другие места из Священного Писания. Когда Он говорил все это, Клеопа с товарищем, пораженные, должно быть, восклицали: «Да мы ведь слышали об этом сотни раз! Почему же мы раньше не понимали этого?» И вот когда Христос раскрыл перед ними истинный смысл Священных писаний, надежда вновь вспыхнула в их сердцах.

Немного спустя, когда они узнали Иисуса, Он оставил их. Потрясенные встречей, окрыленные тем, что узнали они о Христе, ученики бросились назад в Иерусалим по освещенной пасхальной луной скалистой тропинке, чтобы рассказать обо всем остальным ученикам.

Изучив внимательно все то, что говорит Священное Писание о служении Христа, вдохновленные благодатью Божьей, апостолы основали великое религиозное движение - христианскую церковь.

Итак, достаточно о «Первом триумфальном шествии» и о его последствии - «Первом великом разочаровании». И поскольку мы назвали отчаяние, охватившее христиан 22 октября 1844 года, «Вторым великим разочарованием», мы можем считать великое пробуждение в среде ожидающих нового пришествия Христа «Вторым триумфальным шествием».

Как мы увидим из последующих глав, 22 октября 1844 года Иисус начал новый этап искупительного служения, столь же необходимый, как и само распятие на Голгофе. И с той же божественной точностью, с какой Христос умер на кресте в ту пасхальную пятницу при завершении семидесятой пророческой недели, началось и новое служение Иисуса в небесном святилище в церемониальный день очищения во вторник 22 октября 1844 года по окончании пророческого периода 2300 лет, согласно Даниила 8:14. И подобно тому, как в первом случае Он был пригвожден ко кресту за стенами древнего Иерусалима, так и в этот раз Он занял определенное место за скрижалями закона во «святом святых» небесного святилища в Новом Иерусалиме. Это новое служение можно было бы назвать «зглаживанием грехов», ибо главная цель его - устранить грех из сердец, жизни и небесных книг, очистить сердца верных последователей Иисуса и приготовить их к вечной жизни с Небесным Отцом.

Это великое и милостивое служение искупления нуждалось в провозглашении среди народов, чтобы люди вновь могли узнать, поверить и жить. И оно действительно получило широкое распространение как в Европе, так и в Америке.

Но мог ли Бог призвать Миллера и многих других служителей к проповеди, которая не была истинной?

Мы уже убедились, что весть Миллера была близка к истине. В понимании времени Второго пришествия, в призыве к приготовлению, к покаянию, в вычислении периода 2300 дней он намного опередил своих современников.

Ошибка его заключалась лишь в том, что святилищем (в Даниила 8:14) он считал землю, а под очищением понимал сам момент Второго пришествия, когда Христос придет очистить мир и судить церковь как Царь царей.

Он совершил не большую ошибку, чем ученики Христа, которые считали, что согласно пророчеству Ему должно воцариться на Земле в 31 г.

Но если так, то почему Бог сразу не открыл Миллеру истину во всей полноте? Мы можем с уверенностью сказать, что Он делал это так же, как Он пытался объяснять ученикам значение Своего торжественного въезда в Иерусалим. Если бы Даниила 7, Луки 12, Евреям 8-9, Откровение 10 и 11 были верно поняты Миллером, это предотвратило бы великое разочарование 1844 года, подобно тому, как и многие тексты из Ветхого Завета могли бы уберечь учеников от разочарования.

Можно заметить еще одну интересную аналогию в предупреждении Христа о том, что Ему надлежит многое претерпеть, умереть и вновь восстать на третий день. В начале 40-х годов прошлого столетия Бог избрал двух последователей миллеровского движения, Уильяма Фоя и Хейзена Фоса, которых предупредил в пророческом видении, что время благодати продлится и после 22 октября 1844 года. И вновь заблуждения по вине людей - но не по воле Божьей.

Возникает вопрос: если в определенных пунктах Миллер ошибался, зачем вообще Бог призывал его на дело проповеди? Пусть бы он доил коров и сеял пшеницу до конца дней своих. В конце концов фермерская жизнь вполне устраивала Миллера! Тогда не было бы и великого разочарования.

Мы только что уже ответили на поставленный вопрос: Иисус должен был приступить к служению очищения - новому служению, равного по благодати и значению Его смерти на кресте, и мир должен был услышать об этом, чтобы узнать, поверить и спастись.

Кому же, где и как Иисус объяснил причину постигшего людей разочарования?

23 октября, т. е. на следующее утро после всех этих событий почти неизвестный адвентист Хайрам Эдсон осматривал с другом кукурузное поле, как вдруг ум его озарило истинное значение основных текстов из Даниила 7, Луки 12, Откровения 10 и 11 и (несколько часов спустя, уже дома) Евреям 8 и 9, именно тех текстов, которые последователи Миллера или упустили из виду, или же истолковали превратно.

Иными словами, Иисус открыл ему из Священного Писания истину о Своем новом искупительном служении. Хайрам Эдсон стал своего рода адвентистским Клеопой.

Новое откровение Эдсона внимательнейшим образом исследовалось и пересматривалось; в итоге родилось новое великое всемирное религиозное движение - церковь Адвентистов Седьмого дня. (См. стр. 50 оригинала.)

Глава 7. Клеопа с кукурузного поля

- Папа, позволь мне креститься сегодня вечером. Ну, пожалуйста!

- Уже поздно, Офелия, а нам еще двенадцать миль езды в открытых санях.

- Я знаю, папа, но мне так хочется креститься, прежде чем мы вернемся домой!

- Да пойми же, озеро уже льдом покрылось по краям, да и езды туда на таком морозе мили две-три, шутка ли?

- Ничего страшного,- настаивала девочка. - Ничего со мной не случится.

Решимость девочки взяла свое, и служитель общины, обратясь к другу, спросил: «Брат, согласны ли вы поехать на озеро с Офелией и ее отцом и крестить девочку?

- Конечно же, с радостью! - с готовностью ответил служитель. На том и порешили. Хайрам Эдсон со своей двенадцатилетней дочерью повернул к озеру, где стал свидетелем необычного ночного крещения в ледяной воде. Домой вернулись продрогшие до костей, поздно, но безмерно счастливые в Господе.

Это событие, происшедшее в канун 1855 года, спустя одиннадцать лет после великого разочарования, знакомит нас с Хайрамом Эдсоном - благочестивым отцом и христианином. У него было шестеро детей; один ребенок умер в младенчестве. В период оживления религиозного движения Эдсон был рукоположенным местным пресвитером, активным христианином. На протяжении многих лет после печальных событий 1844 года Эдсон, насколько позволяло здоровье, изучал новую истину, жертвовал на ее публикации и много путешествовал, распространяя полученный им свет. В начале пятидесятых годов он сотрудничал с Иосифом Бейтсом, Джоном Андрюсом, Джоном Лофборо и другими известными служителями. Эдсон без устали ищет новые перспективы; покрывает пешком сотни миль, преимущественно зимой. Лето он проводит, работая на ферме, чтобы расплатиться с долгами. Дважды он продавал ферму, однажды - стадо овец. Дело требовало больших жертв. Уже в преклонном возрасте Хайраму Эдсону было вручено удостоверение служителя. Он умер в 1882 г.

Давайте подробнее остановимся на жизни семьи Эдсона. Первая жена Эдсона умерла еще в 1839 году, когда ему было 32 года. Трое маленьких детей, оставшихся на руках отца, требовали материнской заботы, и спустя какое-то время другая миссис Эдсон стала хозяйкой его фермы близ Порт-Гибсона, штат Нью-Йорк. В 1843 году адвентистское движение достигло Рочестера, находящегося в 30 милях от Порт-Гибсона. Вскоре и Порт-Гибсон узнал новую весть. Прослушав серию проповедей, Хайрам Эдсон, до этого придерживающийся методистского вероисповедания, стал Адвентистом.

В ночь после того, как Эдсон прослушал последнюю проповедь, отчетливо слышимый голос встревожил его сон. Голос звал его в дом умирающего соседа, чтобы именем Господним исцелить его. Это предложение не на шутку озадачило Эдсона, ибо по его представлениям чудеса исцеления ушли в прошлое с Библейскими временами. Однако, не смея противиться голосу свыше, он поздно ночью вошел в дом больного друга. Освещая комнату тусклым пламенем свечи, Эдсон подошел к кровати умирающего, возложил на него руки и произнес: «Брат, Господь дарует тебе жизнь и здоровье!» К величайшей радости Эдсона больной сел, отбросив одеяло, свесил ноги с кровати и, как ни в чем не бывало, прошелся по комнате, славя Господа. (Спайсер. «Первые дни адвент. движения». 1941 г. 219-220).

В ту же знаменательную ночь Эдсон вновь услышал голос, призывающий его понести свет истины другим своим знакомым и родственникам. Это показалось ему еще более невыполнимым, чем исцеление больных. Но решившись, он увидел чудный промысел Божий, использовавший его как некогда Уильяма Миллера. В течение дня он успевал посетить множество домов, деятельно участвовал в организации собраний и вскоре несколько сот его друзей и соседей приняли Христа и присоединились к адвентистскому движению.

Вот так, увлеченные полностью работой, Эдсон и его семья приблизились к событиям 22октября. Когда на смену этому роковому дню пришла ночь, и часы, неумолимо отсчитывающие минуты, своим боем вещали о приближении ожидаемого часа, Эдсон с друзьями в последний раз проверяли основные положения своей веры: 2300 дней, отсчитываемые от конца 457 года до Р. Х. и до конца 1844 года; адвентистское пробуждение как исполнение вести первого и второго ангела; «время ожидания» после весеннего разочарования и «полночный крик» на лагерном собрании в августе, и особенно подробное разъяснение Самуилом Сноу темы об очищении святилища в свете Дня Искупления.

Собравшись вместе в этот знаменательный день 22 октября, «десятый день седьмого месяца», он пришел к выводу, что Иисус завершил основную часть Своей работы искупления во Святом Святых и теперь должен покинуть его для того, чтобы вернуться на землю с благословением для ожидающих его людей.

«Мы с надеждой ожидали увидеть Иисуса Христа и всех святых ангелов Его,- писал Эдсон позднее,- и услышать Его голос, вызывающий из праха Авраама, Исаака, Иакова и многих других мужей веры прошлого, а вместе с ними и наших дорогих и близких, похищенных у нас смертью... Наше волнение нарастало, с минуты на минуту мы ожидали нашего Господа, пока часы не пробили полночь».

Назначенный час приблизился. Эдсон с семьей и друзьями, как и все прочие последователи Миллера, чувствуя учащенное биение своих сердец, отсчитывали последние минуты. Когда же прошли все сроки ожидания и лишь монотонное тиканье часов нарушало тишину ночи, надежда сменилась горьким разочарованием. «Лелеемые нами надежды и ожидания рухнули,- вспоминает Эдсон,- страшное отчаяние охватило нас. Никогда в жизни мне не было так горько. Мы плакали и плакали до самого рассвета».

Когда первая волна разочарования схлынула, на память Эдсону пришли многочисленные благословения Божьи, которые он получал с тех пор, как принял весть о пришествии. Он обрел дар исцеления во имя Христа, он видел сотни потерянных жизней, измененных силою Христовой, он чувствовал в душе умиротворение. Уверенность понемногу возвращалась. «Друзья, идемте в амбар»,- сказал он бывшим в его доме. И в седой мгле холодного октябрьского рассвета группа верующих, смущенных и обескураженных, но все еще продолжавших верить, вошла в амбар, дверь затворилась, и горячие молитвы коленопреклонных людей вознеслись к небесам. «Мы продолжали неустанно молиться до тех пор, пока Дух Святой не сошел в наши сердца как свидетельство о том, что наша молитва услышана, и как заверение в том, что придет просветление, и наше разочарование будет объяснено, и все станет ясным и доступным».

Без сомнения, разъяснение не сошло сию минуту, но твердая уверенность уже согревала сердце каждого, вселяя мысль о том, что Бог есть любовь, и пусть им не понять того, что случилось сейчас, в свое время Бог откроет им истину.

На душе стало легче и возвратившись в дом, они позволили себе наконец позавтракать. Обратясь к одному из своих друзей, вероятнее всего к О. Р. Л. Крозье, Эдсон предложил посетить некоторых, недавно принявших учение Миллера собратьев, чтобы ободрить их своей новой уверенностью. Идти решили коротким путем, через кукурузное поле, чтобы не тратить время.

«Когда мы пересекали поле,- рассказывает Эдсон,- я был внезапно остановлен. Небо, казалось, отверзлось предо мною, и я увидел ясно и отчетливо нашего Великого Первосвященника, но не покидающего Святое Святых, чтобы спуститься на землю, а наоборот, впервые входящего во второе отделение святилища, чтобы совершить там свое завершающее служение перед нисшествием на землю».

Так просто! А ведь это событие вошло в религиозную историю как одно из самых драматичных.

Когда Бог избрал Авраама стать отцом избранного народа, тот был всего лишь странствующим пастухом.

Юный Даниил откликнулся на призыв Божий, будучи пленником в чужой стране.

Иисус был странствующим Учителем в далекой римской провинции, хотя своей смертью спас мир.

Клеопа был почти неизвестным учеником, когда Христос даровал ему понимание Библейских истин, что в конечном счете привело к основанию Христианской церкви.

Хайрам Эдсон, адвентистский «Клеопа с кукурузного поля», был рядовым Нью-Йоркским фермером и посвященным, ревностным в изучении Библии и обращении новых душ христианином, когда Бог открыл ему тайну служения Христа в небесном святилище, что в свою очередь положило начало новой эре в истории богословия. В определенном смысле, в тот момент, когда безызвестный фермер, стоя посреди кукурузного поля, созерцал отверзшиеся небеса и нашего великого Первосвященника, церковь Адвентистов Седьмого Дня утверждала дату своего рождения.

Глава 8. Новый свет из слова Божьего

Адвентизм в основе своей является вестью о Христе и о Его деятельности сегодня, от которой зависит освобождение людей - мужчин и женщин, мальчиков и девочек - от власти греха и последующее преобразование их в сияющих, великодушных, полезных по подобию Христа.

Все христиане верят, что Христос умер за грешников на кресте, а после воскресения Он, «будучи всегда жив, ходатайствует за них» (Евр. 7:25). Большинство богословов, по крайней мере те, которые признают эту тему заслуживающей внимания, считают, что Христос с момента восшествия на небо, ходатайствует во Святом-Святых небесного святилища. Адвентисты Седьмого Дня, однако, придерживаются иного мнения. После вознесения Христос начал Свое ходатайственное служение в первом отделении небесного святилища, т. е. во «Святом», и только в 1844 году Он перешел во второе, внутреннее отделение, или Святое Святых».

Различие между служениями Христа в первом и втором отделениях состоит, конечно же, не в пространственном расположении. Вовсе нет! И хотя всегда считалось, что первосвященническое служение Христа во «Святом» неописуемо величественно, Его новая, особенная деятельность во «Святом Святых» по могуществу преобразующей благодати и силе далеко превосходит Его служение во «Святом». Мы посвятим изучению этого вопроса несколько глав и далее еще не раз обратимся к затронутой теме.

Когда Клеопа и его спутник направились в свое селение, Христос упрекал их в том, что они не верят «всему», сказанному о Нем пророками (Лук. 24:25). Как некогда ученики, так и последователи Миллера, несмотря на высокую миссию, возложенную на них - раскрыть истину о Христе, пренебрегаемую или просто не принимаемую многими, проглядели или неправильно поняли текст, веками читаемый на страницах Священного Писания. Точно также непонятой целые века оставалась и особая истина о Христе, которая открылась Эдсону и его собратьям. Понять эту истину - моральный долг каждого христианина.

Правда ли, что Хайрам Эдсон, как считают некоторые, имел пророческое видение на кукурузном поле? Возможно. Сам он, однако, не утверждает, что действительно видел, как Христос входил в Святое Святых». Из его наиболее вероятного заключения следует, что Христос «вошел» в него 22 октября. Иногда он, припоминая случившееся, говорил, что вообще ничего не видел, а лишь слышал голос, обращающийся к нему. Возможно, он сам с точностью не мог определить, как эти ценные познания открылись ему, и потому все попытки сформулировать точное определение считал ненужными. Да и какая разница, ведь то, что он открыл, исследуя Библию, сегодня прекрасно можем сделать и мы, исследуя свои Библии.

Давайте приведем и проанализируем несколько цитат из того, что говорил Эдсон. «Я видел, как Он (Христос) вышел на церемонию брака в то самое время (22 октября 1844 года); иначе говоря, подошел к Ветхому днями для того, чтобы принять царство, власть и славу, и мы, следовательно, должны ждать Его возвращения с брака; мое внимание было обращено к 10 главе Откровения, где я увидел, что все, открытое мне истинно и соответствует написанному в пророчестве; это было начало вести седьмого ангела, и мы буквально проглотили эту маленькую книгу. Сладкой она казалась нам на устах, но горькой, во чреве нашем, и настолько горькой, что все наше естество пропиталось этой горечью. Это значило, что мы снова должны начать проповедь; и когда раздалась весть седьмого ангела, в небесах отверзся Храм Господень и явился ковчег завета Его.

Когда последователи миллеровского движения прочитали 14 стих 8 главы Даниила («на две тысячи триста вечеров и утр и тогда святилище очистится»), они пришли к выводу, что святилище было на земле и что, следовательно, весь этот длительный период пророчества в 2300 дней должен закончиться Вторым пришествием.

А читая 2 послание Тимофею 4:1, где говорится о том, что Христос «в пришествие Свое будет судить и живых и мертвых», они заключили, что суд, вообще, будет всего один, а именно во Второе пришествие Христа, Затем они возвращались к книге Даниила 7:10-13, неправильно читая отрывок: «Судьи сели... с облаками небесными шел (на землю) как бы Сын Человеческий».

И вот Эдсон на кукурузном поле вдруг понял, что текст Даниила 7:13 говорит не «на землю», а к «Ветхому днями»! Несомненно, в момент пришествия Христа на землю суд состоится (2Тим. 4:1), но в данном случае Библия предсказывает другой суд, который будет иметь место до Второго пришествия. Затем-то и шел Христос к Отцу на облаках небесных, чтобы приняв «власть, славу и Царство», осуществить его. Вопрос этот настолько важен, что в следующей главе мы вернемся к нему снова.

Последователи Миллера настолько увлеклись исследованием притчи Христа о десяти девах, ожидающих пришествия жениха на брачный пир (Матф. 25), что не заметили другую притчу (в 12 главе Евангелия от Луки), тоже имеющую отношение к брачному пиру. Время ожидания после весеннего разочарования, «полночный крик» в августе и так называемая «заправка ламп», время глубокого духовного движения, центром которого было учение о седьмом месяце,- все это придавало притче о десяти девах такую убедительность, что они, оставив все сомнения, ожидали прихода Жениха 22 октября 1844 года.

И Он пришел, но не на землю. Он пришел на брачный пир, как представлено было в притче: Он пришел на облаках к Отцу Своему, чтобы принять полномочия на Свое царство, что и символизировано «браком». (Вообще, это характерная Библейская идиома.)

Так, посреди кукурузного поля, обнаруживая свое волнение прерывистым дыханием, разлетавшемся в морозном воздухе тонкими струйками пара, Эдсон по-новому понял слова Христа, записанные в Евангелии Луки 12:35-36: «Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи; и вы будете подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему».

Эдсон был до такой степени изумлен, что записывая свои впечатления, особо выделил слова «возвращения с брака». Можно представить себе, как Эдсон растроганно и торжественно возвестил своим последователям: «Мы должны ждать возвращения Христа с брачного пира! Брачный пир означает сочетание Христа с Его невестой, Новым Иерусалимом, столицей Его нового Царства (Откр. 21). 22 октября мы надеялись войти с Ним на брачный пир по вере нашей. Когда вся церемония брака подойдет к завершению, тогда Он придет, чтобы взять на брачную вечерю (Откр. 19 гл.).Если бы мы заметили это, нам не пришлось бы переживать горечь разочарования».

Да, они не заметили этого и обманулись в своих ожиданиях, но сам факт великого разочарования уже был свидетельством того, что они на правильном пути. Об этом сказано В Библии в 10 гл. Откровения, как раз в том месте, которое было открыто Эдсону впоследствии.

В 10 главе Откровения появляется могущественный ангел, стоящий на суше и море и символизирующий собой охватившее весь мир пророческое движение. В одной руке он держит «маленькую раскрытую книгу»; другую руку поднимает к небу, произнося торжественную клятву, что «времени уже не будет». Ничуть не сомневаясь, последователи Миллера эту «книжку» связали с той самой книгой, которая была «запечатана» до последнего времени (Дан. 12 гл.), т. е. как раз до того времени, в которое и возникло великое пророческое движение о Втором пришествии Христа.

В первой части 10 ст. 10 гл. Откровения, Иоанн говорит об увиденном им в видении: «И взял я книжку из руки Ангела и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед». Очевидно, здесь подразумевалась радость адвентистов, ожидающих пришествия Царя. Даже письма они в ту пору подписывали: «Твой... в благословенной надежде». Елена Уайт вспомнила о том времени, как самом счастливом в своей жизни.

В этом порыве восторга они совсем выпустили из виду слова, следовавшие далее: «Когда же съел ее, то горько стало во чреве моем». Но на утро после трагической ночи 22 октября эти слова уже более не оставались в тени. Эдсон писал: «Я мог убедиться в том, что видение вещает правду и нет в нем ни тени сомнения... Мы съели эту книгу. Сладкой она казалась на устах, но горькой оказалась в чреве нашем, и настолько горькой, что все наше естество пропиталось этой горечью».

Таким образом, великое разочарование 22 октября 1844 года было предсказано еще за 2000 лет! Вместо того, чтобы поставить под сомнение адвентистское движение, оно еще раз подтвердило изумительную точность исполнения библейских пророчеств!

После слов о горечи во чреве, 10 глава Откровения заканчивается текстом: «Тебе надлежит опять пророчествовать перед народами, племенами и языками и царями многими». Это было указание, которое даже Эдсон не был готов выполнить. И действительно, еще долгое время эта весть не будет полностью понята Адвентистами. Однако тогда достаточно было простого указания на то, что, выражаясь словами Эдсона, «мы должны проповедовать снова». Хотя период пророческого времени окончился 22 октября, проповедь Евангелия будет продолжаться вплоть до окончательного разрешения тайны Божьей.

И последнее, что открылось Эдсону, когда он стоял на кукурузном поле; когда затрубил седьмой ангел, открылся храм Божий в небесах и находящийся в нем ковчег завета». Здесь мы видим полное соответствие записанному в Откровении 11:15-19. Как только седьмой ангел издает трубный звук, «царство этого мира» становится царством Христа. Приходит время мертвых, когда они должны «предстать на суд». И «Храм Господень» открывается в небе, и в нем виден «ковчег завета». Сторонники Миллера относили все это к суду, который состоится в момент Второго Пришествия, 22 октября. Эдсон увидел, что здесь кроется нечто большее, и смотреть на все нужно шире. Он вполне резонно дивился тому, что Иисус впервые вошел во Святое Святых, где хранились Десять заповедей в Ковчеге Завета. Судя по всему, следовало ожидать новых откровений, относительно соблюдения заповедей. Это была вещая мысль, но тогда еще не вполне осознанная и понятная им.

Все это время, когда Эдсон стоял на кукурузном поле, трепеща от волнения и дивясь своему новому пониманию Библии, его спутник продолжал идти, погруженный в свои думы и не замечая того, что остался один. Остановившись, наконец, он недоуменно огляделся и, увидев далеко отставшего от него Эдсона, крикнул: «Хайрам, что случилось? Что ты там остановился?» «Господь отвечает на наши утренние молитвы, посылая нам свет утешения в нашем разочаровании»,- крикнул в ответ ему Эдсон.

Глава 9. «Посмотри немного выше»

«Когда я молилась в кругу семьи, Дух Святой сошел на меня и мне показалось, что я стала подниматься все выше и выше над исчезающим внизу мрачным миром. Я оглянулась, желая увидеть людей, ожидающих Пришествия, но не могла найти их; тогда голос сказал мне: «Взгляни снова и посмотри немного выше».

Лучи нового света, посланного Христом после разочарования, коснулись не только одного Хайрама Эдсона. Как после Своего распятия и воскресения Иисус явился не только Клеопе и его спутникам на пыльной загородной дороге, но и Марии в саду, и одиннадцати ученикам вечером в день воскресения, и еще пятистам верующим в Галилее, и апостолу Павлу в видении, и многим другим, так и по прошествии 22 октября Он пролил новый свет и Эдсону на кукурузном поле, и Иосифу Тернеру в тишине его кабинета, и Елене Гармон в пророческом видении.

Иосиф Тернер занимался изданием периодических журналов Миллера. В декабре 1844 года он также пришел к выводу, что святым следует ожидать до тех пор, пока Жених не вернется с брачного пира. Вместе с Аполлосом Хейлом, другим выдающимся адвентистом, они спешно опубликовали свои свидетельства о новой истине в труде «Адвентистское зеркало».

Елена Гармон росла и воспитывалась в небольшом городке Горхем, затем в Портленде, штат Мэн. Ее отец, Роберт Гармон, содержавший там небольшую шляпную мастерскую, и мать, Юника, были активными членами Методистской Епископальной Церкви. «Они радовались, видя всех восьмерых своих детей обращенными, собранными воедино в лоне Христовом»,- писала Елена позднее (ЕГУ. «Краткие очерки жизни», стр. 17).

Будучи ученицей начальной школы, Елена стала жертвой глупой случайности. Одна из старших девочек швырнула в нее камнем и попала прямо в лицо. Последствия оказались очень тяжелыми. В момент травмы Елена потеряла много крови, и вдобавок ко всему на долгие годы лишилась способности нормально дышать. Возможности тогдашней медицины были далеки от современной, и поэтому положение Елены было действительно катастрофическим. На протяжении многих лет самая незначительная инфекция могла привести к смерти. Не в состоянии справляться со школьными нагрузками, подавленная и разочарованная, девочка ушла из школы.

Елене было двенадцать лет, когда ее семья впервые услышала и приняла весть Миллера. Когда Миллер, проповедуя в их церкви, произнес пламенный призыв, Елена вышла вперед. Однако отчетливо сознавая свою греховность, она не чувствовала себя спасенной. На Методистском лагерном собрании следующим летом она горячо и настойчиво молилась, и бремя, давившее ее все это время, скатилось так скоро и вдруг, что она чувствовала себя виновной. Но вслед за этим отрадное чувство принятой молитвы наполнило ее душу. Вскоре Елена вместе с другими обращенными была крещена в заливе Каско, близ Портленда.

Она вновь попыталась получить образование, посещая местную школу для девочек, но была вынуждена оставить и ее.

В Портленд вернулся Миллер. Елена видела, как он останавливался посреди служения для того, чтобы усадить в переполненном зале входящих стариков. Она любила его за это и была глубоко потрясена его серьезным исследованием Библии. Но радостные впечатления, оставшиеся у нее после проповедей о Втором пришествии, вскоре были омрачены проповедью одного неадвентистского служителя, который говорил об огненных мучениях ада и изобразил Бога таким жестоким, что сомнения с новой силой овладели Еленой. В ту ночь она не сомкнула глаз, молясь и призывая милость Божью. Наутро мать послала ее к пресвитеру Штокману.

Пресвитер Леви Штокман был молодым методистским служителем, который подобно семье Гармон ожидал пришествия. Он рассказал Елене, что Бог вовсе не тиран, а любящий небесный Отец, желающий через простую веру и доверие к Нему привлечь Своих детей ближе к Себе. «Будь спокойна, Елена,- сказал он.- Бог любит тебя!» Кроме этого он сказал, что Бог, верно, имеет в отношении нее особые намерения, объединяя в единое целое ее молодость и обширный религиозный опыт. Пресвитер молился о ней, и она вышла от него куда более счастливой.

Будучи убежденной в том, что от Второго Пришествия их отделяет совсем небольшой отрезок времени, она всецело посвятила себя делу спасения душ для Господа и преуспела, обратив многих из тех, с кем приходилось ей работать.

На всем протяжении своей долгой жизни она отчетливо помнила те знаменательные недели, предшествовавшие 22 октября. «С прилежанием ищущего сердца и кротостью кающейся души, непрестанно молясь, мы приближались к долгожданному моменту. Каждое утро прежде всего нас волновал один вопрос - в правильных ли отношениях с Богом протекает наша жизнь... Мы много раз молились вместе и друг за друга... Радость спасения была более необходима для нас, чем пища и питие» (Хр-кие опыты и учения ЕГУ., стр. 53).

Когда 22 октября ожидаемое пришествие Христа не произошло, семья Елены пережила разочарование не меньшее, чем другие семьи. Из восьми детей Гармон в доме тогда оставались только четверо младших: двадцатидвухлетняя Сара, восемнадцатилетний Роберт и сестры-близнецы Елена и Елизавета, которым было по шестнадцать лет. Двое из покинувших дом сестер вышли замуж и жили в Поланде, штат Мэн, в тридцати милях от них.

Роберт и Елизавета вскоре потеряли всякую надежду на Второе пришествие, хотя Роберт, несмотря на первое разочарование, вернулся к своей прежней вере через несколько лет. Относительно Елизаветы можно сказать, что умерла она христианкой (РЭГ. 21 апреля 1868 г. 287 стр.). Остальные же, Сара, Елена и их родители весь ноябрь и начало декабря 1844 года жили последними проблесками угасающей надежды, ожидая, что со дня на день Христос все же придет. Вот с таким настроением, будучи уже семнадцатилетней девушкой (семнадцать ей исполнилось 26 ноября), она поехала в инвалидной коляске к своей подруге миссис Хейнз (Лофборо. «Очерки личного опыта»). На дворе стоял декабрь. В то утро к ним присоединилась небольшая группа других адвентистских женщин. Конечно же, объединившись вместе, они решили молиться о свете - о том свете, который открыл бы им глаза на истинную причину разочарования, и о милости к их возлюбленным, вера которых пошатнулась.

Преклонив колени, они почувствовали на себе присутствие Святого Духа в чудном притоке новых сил и уверенности. Именно в этот момент Елена получила свое первое видение.

Когда оно окончилось, девушка рассказала женщинам, как она безуспешно пыталась найти в этом мире адвентистский народ, пока ангел не сказал ей: «Взгляни вновь и посмотри немного выше». Тогда она увидела тропу высоко над миром, по которой верующие двигались ко Святому Граду. Люди, тропа, город - все это было лишь прологом; подлинное же откровение, которое несло в себе видение, скрывалось глубже. Елене, с неусыпным вниманием наблюдавшей за всем этим, было предложено взглянуть на «Свет, сиявший позади них при начале пути». По словам ангела, он означал «полночный крик».

Это и был ответ на их молитвы! Небо ответило, что «полночный крик», т. е. возвещение о пришествии Христа 22 октября, как раз и было тем самым светом. Таким образом, хотя точного объяснения относительно своего разочарования они не получили, это не помешало им почувствовать себя ободренными и утешенными!

Свет находился в «начале пути». Это была новая мысль. Они-то надеялись, что «полночный крик» будет как раз концом пути. Очевидно, Бог ждал от Своих последователей вступления на новый путь познания и служения.

Свет «сиял вдоль всего пути, освещая им стезю, чтобы не оступиться». Но это был не единственный источник света. Прямо перед ними шел Иисус, указывая им путь к городу и воодушевляя их светом, исходящим от «Его величественной правой руки».

Елене тяжело было смотреть на то, как некоторые адвентисты «поспешно и опрометчиво отвергали свет позади себя, говоря, что вовсе не Бог вел их все это время». Для тех, кто утверждал, что 2300 дней не имеют практического значения, а 22 октября воспринимал как ошибку, свет позади нас, и стопы их начинали спотыкаться в кромешней мгле. «Они оступались, теряли из виду очертания Христа и срывались с пути во тьму низлежащего грешного мира» («Ранние произведения», стр. 14-15).

В самом конце видения Елену поразила еще одна деталь, о которой она тоже хотела поведать женщинам. Служители Штокман и Чарлз Фитч, как известно, умерли незадолго до 22 октября. Так вот, в конце видения ей было показано, что в момент Второго пришествия оба они будут взяты на небо. Это была добрая весть ободрения, еще раз свидетельствующая о том, что Бог на стороне адвентистского движения.

Неделю спустя после этого видения, Елене было дано другое, в котором Бог, если можно так выразиться, официально предложил ей посвятить себя служению Ему, исполняя миссию Его пророка. Он предупреждал ее о многих жертвах, которые потребует от нее подобное служение, и в то же время обещал обилие Своей благодати.

Елена в ужасе содрогнулась. Болезненная и слабая настолько, что едва могла пересекать комнату из угла в угол и говорить шепотом, она была рада отдать последнее, что имела для спасения заблудших и потерянных людей, но она весьма боялась оппозиции и кривотолков. А если она введет кого-нибудь в заблуждение? Собрание верующих Адвентистов было намечено в ее доме. Чувствуя, что она не сможет смотреть им в лицо, она села в сани и спешно уехала к своим знакомым.

Немного позднее Елена все же ответила согласием на зов Божий. На одном из молитвенных служений свет небесный явно просиял в ней. Она засвидетельствовала об открытых ей истинах Адвентистам в Портленде и имела счастье видеть 60 человек обращенными. Они пережили страшное разочарование после «полночного крика» и отчаялись в своей надежде, но теперь убедились вновь в Божественном происхождении Адвентистской вести. Немного времени спустя, посетив сестру Марию, она поделилась своими впечатлениями о видениях с группой адвентистов из Мак-Гирс Хил, что близ Поланда. Она начала, как обычно, шепотом, с трудом произнося слова, однако Господь даровал ей такую силу голоса, что она говорила громко два часа подряд. Когда же Елена окончила свой рассказ и люди стали подходить к ней с вопросами, она опять перешла на шепот (Джеймс Уайт, «Слово к малому стаду», 22 стр.).

По-прежнему болезненная, с трудом одолевающая одну-две страницы чтения, она в самую лютую пору зимы в Новой Англии отправилась в путь с благородной целью - посетить прочих адвентистов, живших на восточном побережье штата Мэн. На небольшом собрании в Эксетере, Мэн, ей было дано видение особой важности.

«Я видела престол,- сообщила она собравшимся по окончании видения,- и сидящих на нем Отца и Сына». До этого времени ей было известно лишь то, что 22 октября - очень важная веха; но почему - это было ей неизвестно. Теперь же она смогла проникнуть внутрь Небесного Святилища. Там она стала свидетельницей живописного действа: «Отец встал со Своего престола и в пламенеющей колеснице направился во «Святое Святых», за завесу и воссел там».

Иисус также встал с престола, простер руку и, обратившись к Своим последователям, молитвенно склонившимся перед Ним, произнес: «Останьтесь и ждите здесь; Я иду к Отцу Моему, дабы принять царство; храните одежды ваши непорочными, и в скором времени Я возвращусь с брачного пира и возьму вас к Себе».

В изумлении она наблюдала, как «облачная колесница с огнеподобными колесами, в окружении ангелов приблизилась к месту, где стоял Христос. Он сел в колесницу и она направилась во «Святое Святых»,- где уже находился Его Отец»

«Там,- продолжала Елена,- я видела Иисуса, великого Первосвященника, стоящего перед Отцом» (Ранние произведения, 54-55 стр.).

С этого времени Елену интересовал вопрос о входе Жениха на брачный пир 22 октября и о Его возвращении, т. е. о Втором пришествии. Она более ясно, чем Эдсон и Тернер, понимала сбывшееся с поразительной точностью пророчество Даниила 7:9-14. После того, как четыре «зверя», упомянутые в 7-ой главе Даниила, десять «рогов» и, в особенности, «малый рог» сыграют свою страшную роль, предначертанную им от века, ход истории приблизится к концу. К этому самому времени и относится виденные Даниилом величественные престолы, воздвигнутые в особом месте, к которым приблизился «Ветхий днями», дабы занять Свое место. «Судьи сели и раскрылись книги». Затем, «подобный Сыну Человеческому» подойдет «с облаками небесными» к «Ветхому днями» и примет царство и власть, Ему принадлежащие.

Таким образом, Библия предсказала, что накануне Второго пришествия, когда приблизится время суда, Отец вместе с Сыном, следующим за Ним, должен будет перейти из одной части неба в другую. В феврале 1845 года в Эксетере, Мэн, к крайнему своему изумлению, Елена увидела все эти пророчества сбывшимися. Свидетелями или невольными соучастниками их исполнения стали многие, чья жизнь в последние месяцы была сплошным переживанием. Вот почему так важна была эта дата - 22 октября!

Кроме этого, девушку потрясло само великолепие небесного святилища; его колоссальные размеры, не стеснявшие передвижения огненных колесниц и многочисленной свиты ангелов. «Никакое земное сооружение не может сравниться с его грандиозностью» («Патр. и прор.», 357 стр.).

Тем временем состояние здоровья Елены частично улучшилось, и летом этого же года она вместе со своей сестрой Сарой направились в восьмимесячное путешествие по Массачусетсу, проповедуя среди местных адвентистов. Часто им приходилось бывать в Дорчестере, в гостеприимной семье Отиса Николса. Иногда, пользуясь моментами свободного времени они совершали кратковременные посещения своего дома в Портленде (Дух. Дары, т. 2, 67-82 стр.). Шел октябрь. Елена успешно трудилась в Карвере, Массачусетс. Здесь Богу было угодно дать ей третье видение, шире открывавшее смысл двух предыдущих видений о «Полночном крике» и «Женихе».

Это видение приоткрывало картину будущего, того времени, когда Христос окончит Свое первосвященническое служение во «Святом Святых», и начнется «бедственное время Иакова». Об этом ей не доводилось слышать прежде. Да и сама мысль о том, что человеку некоторое время придется жить без посредника, приводила в ужас («Елена Уайт и ее критики», Николь Ф. Д., стр. 625-626).

Елена продолжала путешествовать. В пути ее сопровождала Сара, а по временам и другие ее соратники, в том числе Джеймс Уайт, а также ее близкая родственница Луиза Фосс. Елена рассказывала свои видения всем желающим, большей частью последователям Миллера, и отрадно отметить, что многие из них вышли из тягостного кризиса разочарования полными радостных надежд.

Глава 10. Какова деятельность Иисуса сейчас?

Итак, нам известно, где Иисус сейчас - во «Святом Святых» Небесного святилища. И мы знаем, что Он совершает там: Он присутствует на «брачном пире», т. е. принимает участие в следственном суде прежде Своего пришествия. Но если говорить простым, языком в чем все-таки заключается сейчас деятельность Иисуса?

В доме Эдсона, на его ферме в Порт-Гибсоне, было оживленно. Не считая хозяина, за столом сидели двое - Крозье, временно проживающий здесь, и доктор Ф. Б. Хан из Канандейгуа, секретарь тамошнего медицинского общества. Перед ними лежали Библии, несколько Симфоний издания Круден и, возможно, некоторые публикации Миллера.

Статья Иосифа Тернера в «Зеркале пришествия» выйдет только через несколько недель, а видения Елены Гармон станут известны им лишь через год. Поэтому взоры всех троих искателей истины устремлены к самому лучшему источнику необходимых сведений - к Библии.

Чем чаще они объединились для совместного исследования и молитв о ниспослании нового света, тем обширней становились их познания о Небесном Святилище. Так, например, они убедились в том, что Небесное святилище - это вполне реальное место, такое же реальное, как и сам «город, имеющий основания» (Евр. 11:10), в котором оно находится, или «множество обителей», которые Христос пошел приготовить в Доме Отца Своего (Иоан. 14:1-3).

Их исследования основывались главным образом на ключевых точках 8 и 9 глав послания к Евреям: «Мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной». «...Здесь такие священники... которые служат образу и тени небесного», «Первая скиния есть прообраз», «Итак, образы небесного должны были очищаться сами, самое же небесное лучшими сих жертвами».

Анализируя подобные места Писания, они пришли к выводу, что крестная жертва Христа и его священнодействие на небе были символически изображены в прообразах церемониального служения Ветхого Завета. Они поняли, что скиния и служение в ней были учреждены Богом через Моисея для того, чтобы наглядно учить народ великой истине об Иисусе Христе. Стало очевидным, что разгадка деятельности Иисуса, нашего Первосвященника в Небесном святилище сегодня, кроется в подробном изучении деятельности священников древности в святилище Ветхого Завета. Это был ключ к бесчисленным сокровищам.

Чтение книг Исход и Левит очень скоро помогло им уяснить, что земное святилище («скиния», как ее часто называют) представляла собой компактный шатер из двух комнат, который Израильтяне переносили на протяжении всего их путешествия из Египта в Обетованную землю. Каждый день люди, приходя исповедовать грехи, приносили в жертву животное и получали прощение. Затем священник, прямо или косвенно, вносил небольшое количество крови жертвенного животного в первое отделение. («святое»), окропляя ею маленький золотой алтарь чудной работы. Этим самым он как бы делал в святилище запись исповеданных грехов; но так как грех олицетворял собой нечистоту, то даже эта запись загрязняла или, иначе, «оскверняла» святилище (Во многих случаях священник съедал небольшую часть жертвы, таким образом становясь причастником общей вины. Потом, принеся свою собственную жертву, он вносил кровь во «святое», таким образом переносил туда запись не только своих грехов, но и всего народа. Смотри Левит 4:27-35; 1-7; 13-20; 6:24-30).

Один раз в году, в день примирения, первосвященник вносил жертвенную кровь прямо во второе отделение («святое Святых») и кропил ею на священный, с золотой крышкой, Ковчег Завета, в котором хранились Десять Заповедей, нарушенных по причине грехов народа.

Для Эдсона, Крозье и Хана День Примирения оказался важнее всего. Это был тот самый День примирения, на которой Самуил Сноу ссылался, доказывая свое исследование, и который позволил ему, выступая на лагерном собрании в Эксетере, штат Нью-Гемпшир, заявить, что период 2300 дней закончится 22 октября 1844 года. Очевидно, этот день был самым торжественным и ярким событием и в древнем церемониальном календаре.

Но прежде чем посмотреть на результаты их исследований, было бы интересно познакомиться с самим словом «примирение». В основе его лежит идеоматический оборот «быть однажды».

Уильям Тиндэйл, переведший Библию на английский язык в начале XV века и заплативший за это собственной жизнью, использовал слово «примирение» в смысле восстановления дружеских отношений между Богом и грешником. Этот же смысл оттенял и средства, которыми достигаются эти добрые отношения. Столетие спустя это слово из Библии Тиндэйла было перенесено в Перевод Короля Иакова, откуда перешло в лексикон всех исследователей Библии, говорящих на английском языке.

У грешников нелады с Богом, они разобщены с Ним своими грехами (Ис. 59:2). Так как они не могут сами восстановить прежние отношения с Богом, необходим кто-то, способный совершить «примирение». Им и стал Христос, отдавший Свою жизнь в жертву этой необходимости. По этой-то причине большинство протестантских богословов и рассматривают смерть Христа как «примирение». Однако адвентисты, стремящиеся получить максимум сведений о Христе, значительно шире поняли смысл «примирения».

Хайрам Эдсон и его друзья, к примеру, заметили, что в служении земного святилища люди приносили свои жертвы и исповедовали свои грехи каждый день. Грехи прощались и совершалось примирение. (См. Левит. 4:26, 31, 35). Несмотря на это, каждый год уже прощенные грехи народа пересматривались вновь и получали окончательное прощение в День Примирения.

Бог положил, чтобы в этот торжественный день служение совершилось самим первосвященником (Левит. 16). Рядовой священник такого права не имел. В этот единственный в году день первосвященник входил во «Святое Святых», где присутствие Божье являло себя в ослепительном сверхестественном свете, появлявшемся над крышкой Ковчега. О том, что должен был делать первосвященник в этот особый день, в этом особом месте, выразительно свидетельствует Писание: «И очистит Святое Святых и скинию собрания», «ибо в сей день очищают вас, чтобы сделать вас чистыми от всех грехов ваших, чтобы вы были чисты перед лицом Господним» (Левит 16:33, 30).

Очищение святилища и окончательное очищение прощенных людей в Ветхозаветные времена всегда шли рука об руку. Таким образом, Эдсон и его друзья пришли к заключению, что смысл Христова служения во «Святом Святых», начавшегося с 22 октября 1844 года, нужно усматривать именно в очищении святилища, окончательном очищении прощенных Богом святых. С помощью своих симфоний Эдсон, Крозье и Хан пересмотрели все слова, встречающиеся в переводе Короля Иакова на тему «примирение», и нашли, что это понятие везде подразумевает очищение, примирение, освящение, прощение, реабилитацию, оправдание, искупление и заглаживание. Особое внимание они обратили на обещание, данное в Деянии 3:19-21, в котором говорилось, что грехи, в полном смысле слова, будут «заглажены» прямо перед тем, как Бог ознаменует «конец света» Пришествием Сына Своего на землю.

Далее они решили, что каждодневное примирение указывало на умилостивительную жертву Христа на кресте и Его служение во «Святом», через которое представлялось прощение грехов всякому желающему грешнику. Ежегодный же День Примирения символизирует служение Христа во «Святом Святых», где Он заглаживает грехи всякого верующего, оставшегося верным со дня своего покаяния. Это обусловило триумфальное заключение их исследований: так как грешники во все века жаждали прощения, Иисус внес запись их исповеданных грехов во «Святое» Небесного святилища, которое от присутствия их осквернилось. И как было необходимо, чтобы «образы небесного были очищены» жертвами животных, так и «самое небесное» нуждалось в очищении (Евр. 9:23). Очищение святилища, совершаемое сейчас на небе,- поистине великая работа примирения. Это не что иное, как окончательное вычеркивание и заглаживание каждого греха, отделяющего Бога от Его народа.

Крозье, как наиболее одаренному в писательском искусстве, было поручено описать и систематизировать результаты их исследований. Енох Джейкобз, дружественный адвентистам редактор из Цинциннати, согласился опубликовать статью Крозье в дополнительном номере («Экстра») своего журнала «Утренняя Звезда». Платить за публикацию должен был сам автор. Цена была невелика, всего 30 долларов, однако финансовые дела Эдсона и Хана, обещавших оплатить публикацию заметки (если она будет напечатана), были так худы, что они едва собрали половину стоимости. Миссис Эдсон пришлось продать кое-что из серебрянной кухонной утвари, чтобы выйти из положения. Надеялись, что расходы окупятся благодарными читателями.

Некоторые адвентисты, которых часто посещала Елена Гармон во время своих путешествий по Массачусетсу и другим штатам Новой Англии, действительно, выписывали журнал, и, когда вышел номер «Экстра» «Утренней Звезды» за 7 февраля 1846 года, служительница Божья была радостно удивлена. В заметке Крозье прослеживалось поразительное совпадение со всем тем, что было показано ей в видениях.

Ее энтузиазм скоро был поддержан новым видением. Господь открыл ей, что брат Крозье правильно понимает истину об Очищении Святилища и что на то была воля Его, чтобы он напечатал свою статью в экстренном выпуске «Утренней Звезды» за 7 февраля 1846 года. Поэтому она уверенно заявила: «Я уполномочена Господом всеми силами содействовать распространению этого номера. Его должен прочесть каждый верующий» (Джеймс Уайт, «Слово к малому стаду», стр. 12, май 1847).

Много лет спустя, когда они располагали уже гораздо большими познаниями в этой области, Е. Уайт все еще вспоминала, как им была открыта истина о «великой работе искупления», «заглаживании грехов». Эту новую доктрину она назвала одним из столпов вести Адвентистов Седьмого Дня. (Патр. прор. 358.) До тех пор, пока мы не уясним ее, мы будем просто не в состоянии развить в себе веру, так необходимую нам сейчас. (ВБ 488.) Даже перед самой смертью она не выпускала из виду этот вопрос, повторяя: «Святилище - есть основание нашей веры» (Рукопись 20, 1906 г).

«Святилище - основание нашей веры!»

Адвентисты Седьмого Дня потому и существуют, чтобы донести всему миру весть о том, что делает сейчас Иисус для тех, кто доверяет Ему.

Еще в Ветхозаветные времена первосвященник, очищая святилище, очищал и народ, согласно повелению Господню, сказанному через Моисея: «дабы вы были чисты от грехов перед Господом».

«Время, пережитое нами с 1844 года,- писала Елена Уайт в 1889 году,- было периодом великих событий, открывших нашему взору тайну очищения небесного святилища и то, какое значение имеет это служение для народа Божьего на земле» (Советы писателям и издателям, 30 стр.).

Важность этого служения для каждого лично она отразила и в книге «Великая Борьба» на 485 странице: «Таким образом обнаружится полное исполнение Новозаветнего обещания: «Я прощу их беззакония и не вспомяну более грехов их». «В те дни и в то время,- говорит Господь,- будут искать неправды Израилевой, и не будет ее, и грехов Иуды, и не найдется их...» (Иеремия 31:34; 50:20).

Многое поведали нам о Христе Эдсон и его друзья. Последующие главы помогут нам глубже понять связь между первосвященническим служением Христа, брачным пиром и судом, а также проследить, как соотносится со всем этим трехангельская весть, печать Божья, Дух пророчества и, наконец, седьмой день недели - Суббота.

Глава 11. Свидетельство вдовы

В 1843 году на Генеральной Конференции американских Баптистов Седьмого Дня был рассмотрен случай, заслуживающий особого внимания. В сессии участвовало несколько групп делегатов, представлявших 5500 членов союза, проживающих главным образом в штатах Род-Айленд и Нью-Джерси, а также рассеянных по некоторым другим штатам. Повсеместное обсуждение в государственных и федеральных законодательных органах законопроекта о Воскресном Дне вызвало небывалый интерес общественности к Субботе. Обстоятельства требовали окончательного разъяснения смысла Святого Дня Господня. И конференция выдвинула следующее предположение: «Первый день следующего месяца ноября объявить днем поста и молитвы о том, чтобы всемогущий Господь выступил Ходатаем и Защитником Святого Дня Субботы».

Искренние Баптисты Седьмого Дня, в точности исполнившие рекомендации церкви в среду 1 ноября 1843 года, едва могли предположить, каким образом и с какой силой придет ответ Божий на их молитвы, от века готовый даровать Откровение свыше.

Уже тогда, когда они еще постились и молились, одна из членов, вдова Рахиль Оукс (после второго замужества миссис Престон) из Вероны, Онейда Каунти, штат Нью-Йорк, задумала поездку в горную деревеньку Вашингтон, штат Нью-Гемпшир. Там учительствовала ее 18 летняя дочь Дилайт, и миссис Оукс, как вдове, конечно же было удобнее провести зиму с ней в деревне. Почему бы и нет? К тому же она могла бы там проповедовать, рассказывать людям о Субботе.

1844 год. Зима.Миссис Оукс исполнила свое намерение и теперь вместе с христианами упомянутой деревни посещала служения в местной церкви. Члены ее, вместе с их служителем принадлежали неприсоединившимся церквам, хотя и приняли весть Миллера о Пришествии. Более того, они соблюдали воскресный день. Во всей округе не было ни одной церкви, единой по убеждениям с миссис Оукс и признававшей Субботу. А потому ей с дочерью не оставалось ничего лучшего, как по воскресеньям ходить в местную церковь, ради христианского общения.

В то воскресенье было причастие. Проповедь говорил пастор Фредерик Уиллер, молодой методистский служитель из Хилсборо, находящегося в 12 милях от их деревни. Во время проповеди от говорил такое, что миссис Оукс стоило большого труда удержать себя и не выкрикнуть.

Она сдерживала себя до тех пор, пока Уиллер не обратил внимание на свою новую прихожанку из Нью-Йорка, благо он был очень внимательным и добрым пастором.

- Все время, как Вы говорили, пастор Уиллер,- отрывисто и возбужденно проговорила она,- я едва могла сдерживать себя. Вы сказали, что мы должны соблюдать все Десять Заповедей, почему же Вы сами постоянно нарушаете одну из них?

- Почему же, сестра Оукс,- вполне искренне воскликнул Уиллер. - Что Вы подразумеваете?

- А именно то, что сказано в 4-й Заповеди: «Седьмой день - Суббота - Господу, Богу твоему». Вы же соблюдаете первый день. Вы почитаете папское воскресенье вместо Субботы Господней!

Осердился ли пастор на нее или нет, нам не известно, но мы точно знаем, что этой же зимою (известен даже точный день - 16 марта 1844 года) он принял решение соблюдать седьмой день как Субботу Господню.

Так Фредерик Уилер, методист, последователь Миллера из Хилсборо (Нью-Гэмпшир) стал первым адвентистским служителем в Северной Америке, соблюдавшим Субботу. И хотя он не проповедовал весть о Субботе в деревне Вашингтон, весть эта с успехом распространялась им в местной школе, неподалеку от его дома, а также в частных беседах с другими служителями, подобно ему ожидавшими Пришествия. В августе 1844 года Томас М. Пребл, некогда Свободный Баптист, возглавлявший группу верующих в местечке Уейр, Нью-Гэмпшир (тамошнее население составляли в основном сапожники), примерно в 13 милях восточнее Хилсборо, стал вторым чтившим Субботу адвентистским служителем в Северной Америке.

В начале октября 1844 года стала соблюдать Субботу еще одна женщина - сестра Блейк из Род-Айленд, подобно миссис Оукс принадлежавшая к Баптистам Седьмого Дня.

Приблизительно в это же самое время еще несколько первых адвентистов, уже за пределами Америки, приняли весть о Субботе. Одним из них был аргентинец Франциско Гермогенс Рамос Мексиа (1773-1825), выдающийся государственный деятель, сочетавший проводимую им политику преобразований с развитием крупнейшего землевладения и евангелизацией индейцев. Благодаря ему были обращены многие. В 1821 году он был арестован за соблюдение Субботы. Другой ранний адвентист, шотландец Джеймс А. Бегг (1800-1868), писатель, известный на Британских островах своими трудами о Втором Пришествии и пророчествах, начал соблюдать Субботу с 1832 года.

Однако вернемся в Нью-Гэмпшир, в деревню Вашингтон. Дилайт Оукс, кажется, жила в то время на ферме Фарнсворта, в его большом доме. Скорее всего, там же жила и ее мать. За это время прямолинейная миссис Оукс получила не одну возможность объясниться по поводу Субботы со своими добродетельными хозяевами.

Позднее один из сыновей Франсворта, Кир, влюбился в учительницу местной школы (дочь миссис Оукс), на которой вскоре женился.

Но приближающийся конец света перекрывал собою все прочие интересы. Христос вот-вот готов был прийти на землю, и для большинства адвентистов не было времени рассуждать об обязанностях по отношению к новому святому дню. Поэтому из тех, кто с нетерпением ожидал Второе Пришествие 22 октября 1844 года, было всего трое соблюдавших Субботу: Фредерик Уилер, Хилсборо, Томас Пребл в Уэйре и сестра Блейк в Род-Айленде. Что же касается миссис Оукс, то она, тщетно пытаясь убедить вашингтонцев соблюдать Субботу, сама в близкое пришествие Христа не верила.

После 22 октября 1844 года вашингтонские адвентисты не отчаялись, но продолжали терпеливо ожидать возвращения Христа. Вот теперь-то они отнеслись к Субботе, проповедуемой миссис Оукс с должным вниманием и глубоким интересом.

Немного позднее, когда небольшая церковь Христианских Братьев благоговейно проводили служение в воскресное утро, Уильям, старший сын Фарнсворта, встал на общем собрании и заявил перед родителями и близкими, знавшими его еще с пеленок, что отныне он будет соблюдать Субботу, как о том сказано в 4-ой заповеди Закона Божьего. Иисус Христос не внес изменений в празднование святого дня; изменил его папа во исполнение пророчества. Уильям сказал, что он хочет видеть себя среди исполнителей Субботы Господней, а не среди папских нарушителей ее.

Едва он сел, как поднялся его брат Кир и заявил о том же. Миссис Оукс со своей дочерью утирала слезы радости, славя Господа.

Однако не все были довольны. Большая часть прихожан в то время еще не признавала Субботу. Лишь позднее она была принята большинством тамошней общины. Те, кто приняли, перестали посещать церковь по воскресеньям и во избежании соблазнов и распрей встречались обычно в большом доме Фарнсвортов - первом молитвенном доме Адвентистов Седьмого Дня в Северной Америке.

Но, прежде чем рассматривать последующую историю Субботы, интересно и полезно будет вернуться на мгновение назад, к истокам. Как мы уже сказали, Адвентисты Седьмого Дня приняли Субботу от миссис Оукс; она, в прошлом методистка, переняла ее от Баптистов Седьмого Дня. К какому же моменту в прошлом мы можем отнести начало Субботы?

Конечно же, к Творению! Но в последнее время установилось мнение, что родословную Субботы ведут от 20-х годов шестнадцатого столетия, когда в центральной Европе в полном разгаре была Реформация. (Герхард Газель «Анабаптисты, соблюдающие субботу» в 16 столетии). Если девизом Мартина Лютера и других великих реформатором было искание истины в Библии и только в Библии, то нет причины удивляться полемике, возникшей вокруг Воскресенья и Субботы. О Субботе Писание учит, пожалуй, яснее всего прочего.

Так вот, уже в 1520 годах многие христиане в Европе недоумевали: если Лютер говорит, что мы должны следовать Библии и только Библии, почему он сам не делает этого? Были среди таковых и так называемые анабаптисты, стяжавшие себе славу отрицанием крещения младенцев в пользу «крещения по вере». Из анабаптистов вышли два выдающихся человека. Одно время они были католическими священниками. В поисках истины они оставили свою прежнюю карьеру священников и стали лютеранами. Дальнейшие исследования привели их к анабаптистам. Спустя еще некоторое время, проведенное в неустанном изучении Писания, они приняли Субботу, став, таким образом, первыми «Субботствующими Анабаптистами».

Известно, что Лютер посылал богословов разубедить их. Из их сообщений мы узнаем, что эти двое - Освальд Глэйт и Андреас Фишер - знали цену своим убеждениям и располагали далеко не поверхностными знаниями о Субботе. Суббота, говорили они, не может быть частью церемониального закона, ибо она была учреждена при творении, до того как возникла необходимость введения Моисеевых законов; следовательно, она жива и действенна и составляет неотъемлемую часть морального закона. Цитируя Матфея 5:17, 18, они утверждали, что Иисус не изменил ни «одну йоту или черту закона», точно так же и апостолы не изменили его, как о том сказано в послании Иакова 2:10. Из этого они выводили, что поклонение Дню Солнца есть не что иное, как исполнение пророчества о действиях маленького рога (Дан. 7:25), «возмечтавшего изменить времена и закон».

В те времена, даже в протестантских странах, человек, отважившийся на такое, не мог надеяться на благополучное течение дальнейшей жизни. В 1529 году супруги Андреас Фишер были приговорены к смерти: она к колесованию, а он к повешению. Жену колесовали, а с мужем у палача вышел конфуз. Уже будучи в петле, он сорвался и таким образом избежал казни.

К сожалению, ненадолго. В 1539 или 1540 году он был схвачен воинами одного разбойничавшего рыцаря, доставлен в его замок и сброшен со стены.

Освальду Глейту пришлось тоже много натерпеться за время своих странствий по Центральной Европе, где он приобрел много сторонников, укрепив их в истине о Субботе. В 1545 году он был арестован. Проведя в темнице год и шесть месяцев, он был разбужен однажды бряцанием оружия. Дверь в его камеру распахнулась. В жестокой решимости лиц, освещенных тусклым пламенем горящих факелов, он прочитал свою неизбежную судьбу. Закованного по рукам и ногам, его повели по улицам спящего города к набережной Дуная. В последний раз он вдохнул земной воздух и канул в мутных водах. Палачи, услышав всплеск от его падения и глядя на разбегающиеся по сторонам волны, вряд ли сознавали, что истина, за которую Глейт отдал свою жизнь, будет жить в Германии вечно, затем она распространится в Великобритании, перекинется в Американские колонии и в двадцатом столетии пленит сердца миллионов людей во всем мире.

Кроме них, многие в тот тяжелый период хранили Субботу. Таковые были в Нидерландах, Швейцарии, Моравии, Швеции (Энциклопедия АСД, статья «Суббота», стр. 1116) и, согласно последним исследованиям, в испанской Севилье (Марио Велозо. «Реформация в Севилье»).

Всем известна скрупулезность ранних американских пуритан в соблюдении воскресенья. Они искренне верили, что воскресенье должно быть почитаемо во исполнение 4-ой заповеди. Британские пуритане не многим от них отличались и шестнадцатое столетие ознаменовали таким шумом вокруг своей мнимой 4-ой заповеди, что получился обратный эффект - люди от воскресенья обратили свои взоры к Субботе. Баптисты Седьмого Дня чтили их память как пионеров их движения (Фрум. Прор. вера, 1, 63-111).

В числе первых были Джон и Дороти Траск. Он был ревностным пуританским служителем, а она - талантливым педагогом, развившим в себе удивительную способность обучать чтению самых маленьких детей из богатых домов. Оба были заключены в темницу за соблюдение Субботы. Джон Траск был приговорен (примерно в 1617 году) к позорному столбу в Вестминстере, откуда его уволокли в тюрьму на речке Флит. Тюрьма была в двух милях от Вестминстера. Страшно представить, сколько ему пришлось вытерпеть, таская за собой под свист секущего кнута привязанную вагонетку. Незадолго до конца его трехлетнего заключения он отрекся от Субботы. Однако жена, узнав о его трудности, еще больше воодушивилась и окрепла духом. В своей грязной, полной блох и крыс камере она оставалась верной все шестнадцать лет, вплоть до своей смерти.

Френсис Бампфилд, служитель англиканской церкви, в 1662 году был заключен в тюрьму за сознательный отказ дать клятву. В тюрьме, самостоятельно изучая Библию, он пришел к правильному пониманию Субботы и начал соблюдать Ее. Проповедуя каждый день в течение всех девяти лет своего заключения, он собрал вокруг себя целую группу соблюдающих Субботу. И это в тюрьме! Побыв недолго на свободе, он вновь попадает в тюрьму. Отбыв срок, освобождается, едет в Лондон и вновь проповедует истину о Субботе, после чего в третий раз арестовывается и кончает свою жизнь в холодной и серой тюрьме Ньюгэйт.

Другой хранитель Субботы служитель церкви Джон Джеймс, говорил проповедь в Субботу после обеда 19 октября 1661 года, когда внезапно в церковь вошла полиция и именем короля Чарлза II потребовала прекратить служение.

Но, будучи человеком сильного духа, он смело продолжал проповедь. Волнение увеличивалось. Джеймса арестовали, и подкупленные судьи по сфабрикованному обвинению приговорили его, как изменника, к повешению, колесованию и четвертованию сразу.

Несмотря на две просьбы о помиловании, смело поданные королю его женой, Джон Джеймс был повешен в Ньюбэри. Тело его после снятия изрубили, сердце бросили в огонь, а голову водрузили у входа в его церковь как страшное предупреждение всякому, осмелившемуся праздновать Субботу как седьмой день.

Для многих первых Баптистов Седьмого Дня Суббота стала днем смерти.

Однако не для всех, соблюдающих Субботу в Британии, семнадцатое столетие было мрачным лихолетьем. Доктор Питер Чеймберлен, обласканный несколькими знатными дамами дворянского и королевского происхождения за свои акушерские услуги, спокойно соблюдал Субботу на протяжении тридцати двух лет. Он знал множество языков, успешно практиковал на своих пациентах водолечение и, вдобавок ко всему, неожиданно изобрел безлошадный экипаж с пропеллером, движущийся за счет ветра. Такой ум и способности были слишком дороги английской короне.

Весть о Субботе впервые проникла в Америку со Стивеном Мамфордом, эмигрировавшем из Англии в 1664 году. В 1671 г. он организовал в Род-Айленде первую в Америке церковь Баптистов Седьмого Дня. В начале восемнадцатого столетия Субботу соблюдали и выходцы из Моравии, появившиеся в городе Вифлием штата Пенсильвания. Посетив их, граф Николас фон Цинцендорф решил соблюдать сразу и Субботу, и воскресенье. Вообще, многие выходцы из Германии соблюдали Субботу, живя в разных частях колоний.

Американские Баптисты Седьмого Дня организовали свою Генеральную Конференцию в 1802 году с числом членов около 1200. Несмотря на быстрый рост членства, они весьма вяло занимались евангелизацией страны. Субботой они более гордились, чем делились. И все же весть о Святом дне Господнем ширилась и преуспевала. Итогом тому была та самая знаменательная конференция 1843 года, на которой было принято решение сделать 1 ноября 1843 года днем поста и молитвы о заступничестве Божьем и поддержке в деле упрочения Субботы как святого дня Покоя.

Через вдову Рахиль Оукс Бог ответил на молитвы и повел дело так, как им и не грезилось в мечтах.

Глава 12. Капитан благовествует истину

В поразительное быстроте, с которой истина о Субботе проложила свой путь от Баптистов Седьмого Дня к Адвентистам Седьмого Дня, есть нечто общее с огнем, скользящим от запальника к бочке с порохом.

Миссис Оукс передала эту истину Фредерику Уилеру и горстке вашингтонских адвентистов. Уилер, не добившись особых успехов в распространении, очевидно передал ее Томасу Н. Преблу.

Пребл написал о ней в «Надежде Израиля» за февраль 1845 года - газете, издаваемой, кстати, тем самым Иосифом Тернером, который в декабре 1844 года вместе с Эдсоном и Еленой Уайт ожидал возвращения Христа с брачного пира.

При первой же возможности Пребл отредактировал свою статью и вновь опубликовал под заглавием, звучащим весьма убедительно: «Трактат, объясняющий, что седьмой день должен соблюдаться как Суббота Господня». Заключение его статьи пестрело от всевозможных курсивов и кавычек: «Ныне мы видим пророчество Даниила 7:25 исполнившимся»; «маленький рог» изменяет «времена и законы». А потому мне представляется, что все, соблюдающие первый день недели вместо Субботы являются «хранителями воскресенья папского» и «нарушителями Субботы Господней!»

Статья и приложенный к ней трактат подействовали. Благодаря этой статье Д. Б. Кук, богослов, по убеждениям сторонник Миллера, на протяжении нескольких лет занимался соблюдением Субботы. Копии трактата всевозможными путями достигли города Париж, штат Мэн. Здесь благодаря им Суббота обогатилась новыми сторонниками, среди которых оказалась семья Эдварда Андрюса, которая, как мы увидим, в будущем сыграет огромную роль. Копию статьи прочел и бывший капитан Иосиф Бейтс, занявший после обращения руководящий пост в движении Миллера. Именно его усилиями огонь, до того медленно тлевший, стремительно заскользил по запальнику.

Бейтс всегда был человеком дела. Немедленно он прекратил все свои текущие дела и приступил к изучению Библии. Он покрыл расстояние в 140 миль на лошадях, на поезде, а затем пешком, чтобы встретиться с Фредериком Уилером, жившим в Хилсборо. Добравшись до места поздней ночью, он разбудил спящую семью и вместе с Уилером провел остаток ночи в изучении Библии (Джордж, сын Уилера, всю жизнь потом будет вспоминать про эту ночь).

На следующее утро Бейтс с Уилером отправились в Вашингтон и до полудня беседовали о Субботе с Фарнсвортами в тени развесистого клена, после чего Бейтс вернулся домой в Фэрхейвен, Массачусетс. Всю обратную дорогу он провел в душевных борениях, мучимый сомнениями о том, как родственники и близкие воспримут его новые убеждения. «Что тебе до того? Следуй за мной»,- неотступно звучало в его ушах.

Проходя через мост между Нью-Бэдфордом и Фэрхейвеном, Бейтс приобрел своего первого последователя. Им стал один из его адвентистских друзей Джеймс Медисон.

- Какие новости, капитан Бейтс? - приветствовал его тот.

- А новости такие,- отвечал ему Бейтс,- что седьмой день недели есть Суббота Господня. Следующую же Субботу Джеймс Медисон уже соблюдал по заповеди.

Еще большие перспективы открыл 1845 год. Баптисты Седьмого Дня никогда не имели таких успехов в евангелизме, но Иосиф Бейтс был раньше морским капитаном с его прирожденным даром руководителя. К тому же он был адвентистом и жаждал помочь людям приготовиться к встрече Господа. Он никогда не думал, что ему однажды придется сказать так: «Наш славный Командир положил нам оставить свои жертвы, курящиеся на алтаре Божьем, действовать в тылу врага и пробиваться вперед от победы к победе».

В 1846 году он прочел статью Крозье в экстренном номере «Утренней Звезды» за 7 февраля и убедился в том, что святилище, которому надлежит очиститься, находится на небе и само по себе есть такой же реальный храм, как и весь Новый Иерусалим. Он сел и написал дружеский отклик на статью, своего рода рецензию, названную им «Отверстые небеса», которую он дополнил сведениями из астрономии и Библии.

Не завершив до конца статью, он отправился в Порт-Гибсон, чтобы сравнить свои предположения с мнением Эдсона, Крозье и Хана. Результатом было то, что все трое приняли Субботу.

Когда идея о Субботе окончательно оформилась у него в мыслях, он написал один из наиболее известных своих трактатов «Седьмой День Суббота - Вечное Знамение». Божье благословение венчало богословские поиски и жертвы, вылившиеся в создание этой маленькой книжки. Оно помогло многим принять Субботу. Среди таковых были Джеймс и Елена Уайт, принявшие эту весть вскоре после своей женитьбы 30 августа 1846 года.

Исходя из всего вышесказанного, Иосиф Бейтс по праву может называться отцом соблюдения Субботы среди Адвентистов Седьмого Дня, насчитывающих сегодня миллионы соблюдающих святой день Божий во всех уголках земли.

Давайте остановимся и получше познакомимся с Иосифом Бейтсом. Каким он был? Неутомимым, изобретательным, собранным, всецело посвященным. Сильная и колоритная фигура! Этот патриарх Адвентизма невообразимо много путешествовал и при том имел отменное здоровье, которого так недоставало другим основоположникам церкви. По милости Божьей он дожил до 80 лет.

Бейтс родился в 1792 году в тринадцати милях от Нью-Бэдфорда, штат Массачусетс. Огромные сооружения, многоголосый шум и дыхание этого порта, вскоре ставшего мировым китобойным центром, давали себя чувствовать и в его маленьком поселке. Жизнь мальчика, естественно, оказалась связанной с морем.

В 15 лет он поступил юнгой на китобойный корабль. Отец прочил ему судьбу неудачника, но он пережил неудачи и непоколебимо пошел вперед. В первый же свой выход в море он сорвался с вантов в волны Атлантики, но его успели спасти прежде, чем акула, шнырявшая возле другого борта корабля в поисках пищи, набила бы им свой желудок.

В свое второе путешествие, сойдя на берег в Ливерпульском порту, он попал во власть королевских морских сил, пытавшихся подобными провокациями ускорить войну с Америкой, начавшуюся в 1812 году. Пять лет ему пришлось провести в заключении. Часть срока он отбывал моряком на корабле, остальное время, как обычный военнопленный, просидел в тюрьме Дартмур. Несколько раз он пытался бежать, но всегда тщетно.

Выйдя на свободу, он с 1815 года по 1828 совершил еще десять путешествий, получив чин капитана команды и став частично владельцем судна. В 1818 году он женился на подруге своего детства Пруденс Най.

Жизнь Бейтса была полна приключений. Однажды, когда он был еще простым моряком, ему пришлось проверять якорные цепи. Внезапно его лодка оказалась окруженной и затертой льдами, которые унесли его в беспросветную темноту моря. Его капитан отслужил по нему похоронную мессу.

В другой раз, возвращаясь с тяжелым грузом железа из Европы, всего лишь в трех днях пути от дома, его судно оказалось захвачено свирепым и необычайно долго продолжавшимся ураганом. Корабль унесло на расстояние нескольких недель пути назад в Атлантику и носило до тех пор, пока длинные водоросли и огромные ракообразные существа не облепили корпус, не позволяя двигаться дальше. Семь раз капитан останавливал проходящие суда, прося помочь им провизией и водой. До самой смерти Иосиф Бейтс верил, что лишь благодаря молитве негра-повара, впервые услышанной им на борту корабля, они наконец-то достигли земли.

Один за другим родилось пятеро его детей (один ребенок умер сразу после рождения). В это же время он решительно, одно за другим, исключает из своей жизни ликер, вино, сквернословие и табак. Он все чаще задумывается о спасении. Пруди (так он называл свою жену) постоянно вкладывала в карман его штормовки Новый Завет. Добрая весть глубоко запала в сердце капитана. Было так, что мучимый угрызениями совести, он хотел броситься за борт. Однажды, на берегу в Южной Америке, спасаясь от змей, он влез на дерево и впервые громко помолился. Мир постепенно наполнял его сердце, но полной уверенности в Боге он еще не имел.

Вернувшись в Фэрхейвен, он начал регулярно устраивать служения в кругу семьи и посещать церковь. Еще совсем маленьким, в далеком детстве, до того как уйти в море, он всем сердцем любил Бога и с радостью посещал молитвенные собрания. Теперь ему пришлось переживать все снова. Все страхи отступили от него, и радость скоро наполнила его сердце. Язык мой не переставал славить Бога... Все сомнения и мрачные думы относительно моего обращения и принятия Бога унеслись, как утренний туман, и мир, как река, на долгие недели и месяцы заполнил мое сердце».

В те счастливые дни, находясь на борту корабля, он писал в своих записках: «Используй меня, Боже, как орудие Твоего служения, я умоляю Тебя, причисли меня к Твоему народу избранному». И в грядущие годы это желание его чудесным образом исполнилось.

Сразу после крещения он приступил к организации общества трезвости, одного из первых в Америке. Следом за этим Бэйтс ушел в плавание (как оказалось - последнее). На борту он завел новый порядок. Команде, которую в основном составляли наемники из Бостона, он запретил сквернословить и употреблять алкоголь. Кроме того, вся команда должна была соблюдать Субботу (в то время для него Субботой, конечно же, являлось воскресенье). В конечном итоге плавание с придирчивым капитаном доставило удовольствие всем. Сначала сорок, а затем все семьдесят пять судов из Нью-Бэдфорда и Фэрхейвена последовали примеру Бейтса и его команды. В 1828 году после двадцати одного года беспрерывных плаваний Иосиф Бейтс ушел в отставку и продал судно. Как-то он обещал жене, что станет домоседом лишь тогда, когда сколотит капитал в 10000 долларов. Кажется, он добился своей цели. Но была и другая причина. Ему хотелось активно участвовать в жизни церкви. Параллельно с успешным ведением хозяйства на купленной им шелководческой ферме он активно участвует в жизни местной церкви и ряде других организаций, включая и движение протеста против рабства (аболиционистов).

Когда еще шелководческая ферма начала приносить доходы, он услышал весть Миллера. Тут же все было продано и отдано на благо новой идеи. В 1820 годах работая вместе с Иосифом Джошуа Хаймсом по организации общества трезвости, он скоро показал себя способным руководителем и начал играть немалую роль среди адвентистов. Он был председателем одной из Генеральных Конференций АСД.

В 1843 году Бейтс для того, чтобы вместе совершить миссионерское путешествие из Мэриленда в Кент-Айленд, объединяется с Х. С. Герни, кузнецом по профессии и незаурядным певцом. В то время он был аболиционистом, твердо веря в то, что единственное эффективное средство для борьбы с рабством есть Второе пришествие. Он хотел повести рабов к свободе во Христе. Но рабовладельцы приняли его с подозрением.

- Я знаю, что вы аболиционист,- сказал один из них,- и пришли, чтобы освободить наших рабов.

- Я действительно пришел, чтобы освободить ваших рабов, но только вместе с вами,- ответил Бейтс,- Я хочу, чтобы вы все спаслись.

Какой-то черезчур ретивый владелец прервал собрание и пытался угрожать Бейтсу и Герни. Он обещал поднять толпу и вынести их из города на кольях. Бейтс, ничуть не смущаясь, ответил:

- Если вы будете столь любезны, что поместите на колья стулья, то мы с удовольствием прокатимся. Все рассмеялись и быстро заставили выскочку сесть. Бейтс и его «поющий евангелист» успешно продолжали проповедь, обращая многих, как черных так и белых.

К весне 1844 года он продал ферму и прочую недвижимость и отдал все долги, чтобы ничто не связывало его душу перед пришествием Господа. Все же вырученное от продажи он добровольно раздал на нужды движения. Когда Пруденс пыталась укорять его в излишней расточительности, он уверенно отвечал: «Господь не оставит нас без куска хлеба». И хотя Господь не пришел, вопреки ожиданиям, все же он не оставил семью Бейтса и выручал в беде иногда самым неожиданным образом.

Вторник 22 октября 1844 года Бейтс встретил без пенни в кармане, оставленный единственным сыном. В четырнадцать лет Иосиф решил пойти по пути отца и пережить все те приключения, которые довелось испытать тому в молодости, бороздя океан. Религиозные убеждения отца мало интересовали молодого парня. 21 октября, в понедельник, он ушел в море с китобойным судном. В двадцать лет он был ранен китом, а в тридцать погиб в море.

Следующий после разочарования день застал Бейтса в чрезвычайном смущении. Глубоко уважаемый гражданин и известный в округе деятель, он убеждал людей приготовиться ко Второму пришествию. А теперь они насмехались над ним, встречая его на улице, так что он готов был провалиться сквозь землю.

Но скоро он преодолел разочарование и встал на сторону адвентистов, считавших, что причиною их несчастья была ошибка в подсчетах и что Христос все-таки придет в положенное время. Мы уже знакомы с ходом событий между 1845 и 1846 годами. Бейтс принял Субботу от Пребла, а новый свет о святилище от Эдсона, Крозье и Хана. В 1846 году он уверовал в истинность пророчеств Елены Уайт. Вместе с Джеймсом и Еленой Уайт он составил костяк возрожденного движения Адвентистов Седьмого Дня.

Моряк по призванию, Бейтс с удивительной выносливостью совершал свои бесконечные путешествия. В 1852 году, покинув штат Мэн, он проповедовал новый свет последователям Миллера в Мичигане, а потом отправился еще дальше, свидетельствуя каждому желающему слушать, начиная с бродяг на пыльных дорогах и кончая сенаторами в их парламентах. Поезда в то время были так дороги, как сейчас самолеты. Поэтому он лишь иногда пользовался ими, раздавая пассажирам отпечатанные статьи или брошюры. Но больше ходил пешком. Это было дешевле, так как денег на проезд не всегда хватало, да и людей на дорогах встречалось больше.

Часто он проходил многие мили, утопая в снегу, чтобы навестить лишь одну семью. Иногда, войдя в дом, он заставал тяжело больного ребенка, молился и был свидетелем исцеления. В странствиях проходили целые месяцы, и если он возвращался в родной Фэрхейвен, то лишь на выходные, после чего вновь отправлялся навещать и ободрять «рассеянных овец стада». Миссис Бейтс многие годы приходилось коротать со своей овдовевшей матерью и замужней дочерью.

Хотя Бейтс прекрасно мог проповедовать в больших собраниях, повседневная деятельность его представляла собой ряд беспрерывных выступлений в небольших группках верующих, в церквах, школах, на фермах и т. д. Люди с интересом относились к его выступлениям, приглашали своих близких и знакомых со всей округи, при необходимости предоставляли кров Бейтсу на две или три ночи. Обычно после его визитов братья насчитывали несколько новых посетителей, принявших Субботу.

Погода едва ли могла испугать этого человека, хладнокровно встречавшего океанские штормы. В 65 лет он крестил в реке семерых человек, стоя в проруби, вырубленной в метровом льду, при температуре 30 градусов ниже нуля.

Одаренный от природы энергией и покладистым характером Бейтс, который в ту пору на 30 лет был старше Джеймса Уайт, избирался председателем всех наиболее важных конференций, проводимых Адвентистами Седьмого Дня вплоть до организации Генеральной Конференции как органа управления с 1863 года. Капитан Бейтс таким образом непрерывно содействовал делу церкви.

По природе своей реформатор, он производит новые преобразования в своей жизни в дополнение к тем, которые он сделал еще в 1820 годах. В 1844 году он отказался от чая, кофе, мяса и чрезмерного употребления сладостей. Предпочитая свидетельствовать собственным примером, Бейтс ничего не говорил о своей диете публично вплоть до видения Елены Уайт о реформе здоровья в 1863 году. Лишь после этого он заговорил о ней более открыто.

Люди, глядя на него, прислушивались, ибо вид этого человека, болевшего за свою долгую жизнь всего несколько раз и в 79 лет осмелившегося заявить: «Меня не берут недуги и болезни» - убеждал как нельзя лучше.

Джеймс Уайт, много страдавший от различных недугов, говорил о нем так: «Если он стоял, то стоял с величием и непоколебимостью монумента; если шел по тротуару, то шел с легкостью лисицы».

Будучи морским офицером, Бейтс приучил себя аккуратно вести вахтенный журнал. От этой привычки он не отказался и впоследствии, даже несмотря на беспрестанные свои поездки. Сотни его сообщений и статей стекались в «Ревью». Подписчики, многие из которых были собственноручно крещены им, весьма радовались, читая его заметки.

Коль мы коснулись его писательских способностей, то нам необходимо будет вернуться к тому, с чего мы начали. Бейтс, ревностно соблюдавший воскресенье, превратился, как известно, в еще более ревностно чтущего Субботу адвентиста. И как уже говорилось, его книга «Седьмой День Суббота - Вечное Знамение», написанная в 1846 году, убедила Джеймса и Елену Уайт, как и многих других, соблюдать этот день. В 1855году он поделился с Лофборо своими переживаниями, имевшими место во время составления им одной из трех его книг о Субботе. Это известная история, однако стоит ее повторить еще раз.

До того, как в 1870-х годах в Америке начали функционировать сереброрудные шахты, серебро весьма редко встречалось в употреблении. Пользовались все больше английскими да испанскими монетами. Когда произошел этот случай, финансовые дела Бейтса были настолько запущены, что в его распоряжении оставался один единственный шиллинг. Давайте познакомимся с этой историей со слов самого автора (Лофборо, «Великое движение в виду II пришествия», 251-254).

«Как-то раз, молясь по обычаю, я почувствовал необходимость написать о Субботе книгу. Что касается средств, то о них позаботится Сам Бог. Я уселся за стол, положил перед собой Библию и симфонию, и работа закипела. Где-то через час ко мне зашла миссис Бейтс и сказала:

- Иосиф, у меня хватает муки, чтобы замесить тесто.

- А сколько тебе нужно,- спросил я.

- Ну, фунта четыре,- ответила она.

Я сходил в лавку, купил муки, принес домой и снова засел за работу. Вскоре миссис Бейтс пришла снова и спросила недоуменно:

- Откуда взялась эта мука?

- Как,- спросил я,- разве этого недостаточно?

- Я ничего не понимаю,- продолжала она.- Как же это ты, капитан Бейтс, водивший суда из Нью-Бэдфорда во все уголки мира, пошел за мукой и принес всего четыре фунта?

До сего времени миссис Бейтс (кстати, она тогда еще соблюдала Воскресенье) не знала, каково истинное положение моих финансовых дел. Чувствуя, что пришло время сказать ей всю правду, я тихо произнес:

- Жена, я истратил на эту муку последние деньги, которые у меня были.

Миссис Бейтс залилась горячими слезами, приговаривая: «Что же мы теперь будем делать?»

Я встал на ноги, как капитан, ведущий судно, и произнес: «Я собираюсь написать книгу и распространить истину о Субботе по всему миру».

- Но на что мы будем жить, или ты и семью собираешься пустить по миру?

- Господь поможет нам найти выход,- отвечал я.

- Ох, это Господь поможет найти выход! Господь поможет найти выход! Ты всегда так говоришь,- и в слезах она выбежала из комнаты.

Я еще с полчаса писал, и вдруг меня осенила мысль, что на почте, может, лежит для меня письмо, но отправитель почему-то не уплатил пять центов почтового взноса. Мне было ужасно стыдно признаться заведующему, хоть он и был моим другом, что у меня нет и пяти центов. Но он был добр и сказал:

- Возьмите его, а заплатите как-нибудь в другой раз.

- О, нет,- возразил я,- я не возьму письмо, пока не заплачу его стоимость. Мне почему-то кажется, что в письме должны быть деньги. Пожалуйста, откройте конверт и если там деньги, то вычтите взнос сразу.

Почтмейстер распечатал конверт и обнаружил там десятидолларовую купюру. Неизвестный человек сообщал о том, что Бог открыл ему нужду капитана Бейтса, и поэтому он немедленно поспешил отправить ему деньги.

С легким сердцем я поспешил в продовольственную лавку, купил бочонок муки, на четыре доллара, картошки, сахара и массу прочей провизии. Объясняя адрес своего дома извозчику, я предупредил: «Если жена будет протестовать, что товары не наши, не слушайте. Сгрузите их на крыльцо и поезжайте».

После этого я направился к Вениамину Линдсею, издателю, и заказал ему напечатать книгу на условии, что деньги будут уплачены мною в скором времени, и пока стоимость не будет выплачена, книги моими не будут.

Я знал, что никто ничего мне не должен, но я чувствовал, что обязан написать эту книгу, и что Бог найдет средства и побудит людей помочь мне. Я зашел еще в одну лавку, чтобы купить бумаги и перьев, давая тем временем повозке обогнать меня. Потом я тихонько зашел в дом с черного хода и вновь принялся за работу. Не прошло и пяти минут, как в кабинет вбежала миссис Бейтс с выражением изумления на лице.

- Иосиф, иди посмотри, что делается на крыльце! Откуда взялся этот товар?! Я пыталась отговорить извозчика, доказывая, что это не нам, но он настоял на своем и разгрузил.

«Ну, а что ж здесь такого? - спросил я.- Все правильно.

- Но откуда это?

- Господь послал.

- Господь послал, Господь послал! Вечно ты так отговариваешься! - с прежним недоверием проговорила она. Я вручил ей полученное письмо. Она прочитала, и выражение лица ее мгновенно изменилось. Вся сияя от радости, она принялась просить у меня прощение за недостаток веры.

А деньги действительно приходили, и порою от людей, которых я никогда не встречал. В конце концов необходимая сумма набралась к тому самому дню, когда я закончил книгу. По сей день не могу понять, каким образом собрались эти деньги?

Хотя Иосиф Бейтс так и не смог понять, откуда взялась последняя недостающая сумма, Д. Н. Лофборо в 1844 году нашел отправителя. Им оказался Х. С. Генри, друг Бейтса, тот самый поющий кузнец, с которым они некогда совершили путешествие в Кент-Айленд. Когда Генри отправился в путешествие, хозяин, у которого он служил, уволил его и грубо отказал ему в выплате заработанных им за последнее время денег. А тут, как раз вовремя, Господь побудил хозяина отдать долг.

Провидение Божье, явившее себя в помощи капитану Бейтсу распространять истину о Субботе в 1846-1847 годах, ободрило многих адвентистов, соблюдающих Субботу, и укрепило их веру, что Божье присутствие на их стороне.

Запальник догорал и подорвал бочку с порохом. Новый лучезарный свет о святом дне Господнем обильно пролился на них.

Глава 13. Весть третьего ангела

Когда Елена Гармон в 1846 году впервые встретилась с Иосифом Бейтсом, она еще не верила, что нужно соблюдать Субботу. Капитан же, в свою очередь, не верил в ее пророческие видения.

Бейтс, который был старше Елены на тридцать лет, стал для нее добрым старым товарищем и вторым отцом. Тот факт, что Бейтс, будучи искренним христианином, придает такое большое значение четвертой заповеди, глубоко поражал ее. «Неужели он не видит,- удивлялась она, что есть еще девять заповедей?»

Со своей стороны, Бейтс видел в Елене замечательную молодую христианку, но видения ее, в которых он, однако, не находил ничего противоречащего Писанию, повергали его в сильное смущение и были для него чрезвычайным соблазном. В конечном счете он относил их к ее расшатанному здоровью.

Бывший моряк не довольствовался встречами в собрании и старался познакомиться поближе с Еленой и ее сестрой на дому. В ноябре того года Елене было видение о звездах и планетах. Бейтс прекрасно знал, что она ничего не смыслила в астрономии, которую он, в свою очередь, хорошо изучил, постигая искусство мореплавания. Но рассказанное ею после видения так поразило его, что он признал в ней истинный дар пророчества.

Между тем адвентисты, сторонники Миллера, до сих пор крепившие свое славное единство в вере, что Христос придет 22 октября 1844 года, чтобы очистить земное святилище и церковь, разделились на несколько различных течений. Многие пришли к полному отрицанию адвентистского миросозерцания, вследствие чего они вернулись к прежнему исповеданию, или вообще отреклись от христианства.

В противоположность им другая, меньшая, но энергичная часть миллеровских адвентистов продолжала верить, что в Пришествии Христа 22 октября ошибки не было; Иисус пришел, но невидимо и только к тем, кто действительно ожидал Его, то есть, к ним самим.

По их мнению, Иисус очистил Свое святилище (т. е. - их) от всякого греха, и в силу этого они уже никогда не могут согрешить.

К своему крайнему смущению, Елена была избрана Господом, чтобы помочь этим людям выпутаться из заблуждения. Увидев, что их притязания на святость сопровождаются невежеством, а порою и развратом, она повела непримиримую борьбу со всякого рода фанатизмом. В последующие годы она часто возвращалась к этой теме, предупреждая, что всякие заявления о святости, т. е. о свободе от греха в конечном итоге приведут к гибели.

Значительное число последователей Миллера (более 40000 человек) продолжали верить, что Христос придет и очистит церковь и землю по завершении периода 2300 дней и 22 октября Он не пришел лишь потому, что они допустили ошибку в исходной дате своих подсчетов (457 год до Р. Х.) Эта группа адвентистов была реорганизована в апреле 1846 года на конференции в Элбани, штат Нью-Йорк. Они продолжали переносить дату Второго пришествия Христа еще несколько десятилетий. Эта разновидность адвентизма все еще существует и насчитывает около 30000 человек. Именуют они себя христианской церковью пришествия.

И вот среди этих разочарованных, но продолжающих верить адвентистов, жили и свидетельствовали известные нам Эдсон и Крозье с их откровением о святилище, Елена Гармон, также проповедовшая о святилище и имевшая пророческий дар, и, наконец, Бейтс с его истиной о Субботе.

К концу 1846 года несколько разрозненных групп - верящих в истину о субботе, святилище и Дух пророчества - действовали в пределах Новой Англии и в штате Нью-Йорк. Не только в Фэрхейвене и Порт-Гибсоне, но и в городе Топшам, штат Мэн. В Топшаме группой верующих руководил сельский инженер Стокбридж Хауленд. В городе Дорчестер, южнее Бостона, штат Массачусетс, группу верующих адвентистов возглавлял литографист Отис Николз.

Кстати, первыми адвентистами, принявшими все три основополагающих пункта вероучения: субботу, святилище и Дух пророчества - возможно, была семья Отиса Николза. В 1845 году они пригласили к себе Елену Гармон с сестрой Сарой, тогда еще чтивших воскресенье. Несколькими месяцами раньше они уже приняли субботу от Иосифа Бейтса прежде чем ее приняла Елена Уайт. Таким образом, эти люди, возможно, заслуживают чести быть названными первыми «Адвентистами Седьмого Дня»

Примечание

Согласно различным традиционным данным Рахиль Оукс, Фредерик Вилер и Уильям Фарнсворс - каждый из них рассматривается как достойный чести быть «первым адвентистом Седьмого Дня». Однако время, в которое каждый из названных лиц принял Субботу, они еще ничего не знали об основании нашей веры - новом свете о святилище. Они не были знакомы с пророческим даром Елены Гармон Уайт, их едва ли можно причислить к «соблюдающим заповеди Божьи и имеющим свидетельство Иисуса» в особом значении остатка последнего времени. Отис Николз придерживался всех этих учений (о субботе, святилище и Духе пророчества) несколько лет раньше Вилера, Фарнсворса и сестры Оукс и в некоторой степени раньше Бейтса, Эдсона и собратьев Уайт. Еще одним из первых верующих был (даже возможно раньше собратьев Николз) Х. С. Гурни (ей).

Отис Николз, между прочим, в апреле 1846 года написал Уильяму Миллеру письмо, в котором убеждал его принять сестру Уайт как пророка Божьего, а ее откровения о святилище как Божью истину. Но Миллер сослался на то, что он слишком стар и слаб, чтобы уразуметь все это.

Мы можем никогда не решить, кто же были первыми Адвентистами Седьмого Дня. Пусть ими будут, что тоже вполне возможно, Джеймс Уайт и Елена Гармон, поженившиеся в Портланде 30 августа 1846 года. Исключенные из своих прежних церквей по причине веры в пришествие, они поклялись в верности перед мировым судьей.

Джеймс имел большой успех на поприще адвентистского евангелиста. Во 2-ой главе мы уже упоминали о его зимнем шестинедельном евангельском путешествии, в результате которого он обратил 1000 человек. Посещая время от времени Портленд, он был сильно удивлен, узнав о том, что многие служители приглашают Елену Гармон проповедовать в своих церквах. После разочарования он вновь встретился с Еленой как раз в тот момент, когда она имела видение о «Женихе». После этой встречи они много путешествовали по разным местам, сопровождаемые или Сарой Гармон, или Луизой Фосс, а иногда и целой группой верующих, наставляя и ободряя разочаровавшихся адвентистов. Так вот, почти без гроша, они и поженились. Мистер и миссис Роберт Гармон, приехавшие назад в Горхэм, пригласили их навестить родительский дом, и те с радостью согласились.

Очевидно, Джеймс и Елена вскоре изучили новую книгу Иосифа Бейтс о Субботе, сопоставили ее с Библией, и пришли к выводу, что седьмой день действительно является истинной Субботой Божьей. А несколько месяцев спустя - это было сразу после того, как Бейтс принял ее видения,- Елена почувствовала себя настолько плохо, что некоторые подумали: пришел конец. Родители Елены, сестры и муж усиленно молились, но никакого улучшения не было до тех пор, пока Отис Николз не послал из Дорчестера своего сына Генри, чтобы тот хоть чем-то помог им. Еще раз, вместе с Генри, они назначили новое время для молитв, после которых молодой Николз, вдохновившись, встал с колен, прошел через комнату к кровати больной и, возложив руки на голову Елены, сказал: «Сестра Елена! Иисус Христос делает тебя здоровой». На следующий день Елена чувствовала себя уже настолько хорошо, что проехала вместе с Джеймсом в повозке до места собрания тридцать восемь миль. И после еще долго она чувствовала себя лучше, чем в прежние годы. Когда 26 августа 1847 года родился их первый сын, они назвали его в память о том молодом человеке Генри Николз Уайт.

В течение этой же осени и зимы 1846-1847 года, после посещения Эдсона и Крозье в Порт-Гибсоне и встрече с Еленой, имевшей видение о звездах в Топшаме, Бейтс вернулся домой в Фэрхейвен, чтобы пересмотреть и расширить свою книгу о Субботе. Средства от первого ее издания были почти на исходе.

Во втором издании книги «Седьмой День Суббота - Вечное Знамение» Бейтс дал яркое изложение вести третьего ангела. Он также развил мысль Хайрама Эдсона о том, что пророчество Откровения 11, 18-19, возможно, исполнилось. Он отметил, что Пребл, Кук и другие, в том числе и он сам, были побуждены опубликовать этот новый свет о субботе. Кроме того, он предположил, что причиной тому, что «храм Божий отверзся в небе», и стал виден «ковчег его завета» (содержащий десять заповедей), могло быть начало трубного звука «седьмого ангела» в 1844 году.

По второму пункту Бейтс высказался довольно скромно: «Я не говорю, что этот взгляд позитивен, но думаю, что вывод сильный». К весне, однако, его сомнения рассеялись. Елене были даны два замечательных видения. Одно - 6 марта 1847 года, другое - 3 апреля того же года. Они были достаточно сходны, так что мы можем характеризовать их оба, рассказав о втором.

Давайте представим себе, как все это происходило («Великое движение Второго приш. 244-245).

Долгожданная весна наконец-то пришла в Топшам, штат Мэн. Конечно же, таял снег, расцветали крокусы, а малиновки старательно выискивали в траве червяков. Собравшись в доме Стокбриджа Хоуленда, верующие молились, прося Бога о ниспослании света и истины. Это было в субботу, 3 апреля. Вдруг Елена как-то невзначай вскрикнула своим теплым, приятным голосом: «Слава! Слава!» И все поняли, что началось еще одно видение.

Чувство благоговейного трепета охватило всю группу. Ответ на их молитвы уже посылался не раз. Они знали, что когда видение закончится, Елена передаст им что-нибудь важное и полезное.

Все еще находясь в состоянии видения, Елена поднялась с колен, подошла к столу, где они, прежде чем склонить колени, разложили свои Библии и прочие книги. Остальные члены группы тоже встали с колен и заняли свои места, чтобы смотреть и тихо молиться о благословении Божьем.

Без какой-либо заминки Елена взяла Библию и подняла ее над головой. В таком положении, не имея возможности видеть текст, Елена нашла нужную страницу с библейским обетованием. Затем подошла к одному из присутствующих, который нуждался в ободрении, указала нужный текст и, продолжая смотреть на небо, оставила перед ним Библию. Пока тот человек читал указанный текст, Елена уверенно повернулась к столу, взяла еще одну Библию и повторила то же самое с другим человеком. Так она делала несколько раз. Затем села, и видение продолжилось.

Спустя некоторое время она глубоко вздохнула. Это был первый вздох с начала видения. Все с нетерпением ждали, что же она скажет. Елена несколько минут обводила взором комнату, пока ее глаза, ослепленные светозарностью небес, не привыкли к земной тусклости.

- Можешь ли ты рассказать нам, что показал тебе Господь? - тихо спросил ее Джеймс.

- Да, да, я могу! - ответила Елена.

- Я видела ангела, быстро приближающегося ко мне. Он поспешно взял меня от земли в Святой Город. Там я увидела храм, в который вошла. Затем я прошла во «Святое».

Иисус поднял завесу, и я оказалась во «Святом Святых». Там я увидела ковчег, покрытый чистейшим золотом. Рядом с ним стоял Иисус. Внутри ковчега находились каменные скрижали, сложенные в виде книги. Иисус раскрыл их, и я увидела Десять Заповедей. На одной скрижали были записаны четыре заповеди, на другой - шесть. Четыре заповеди первой скрижали сияли ярче, чем остальные шесть, но четвертая, заповедь о Субботе, сияла ярче всех. Святая Суббота выглядела великолепно. Вокруг нее был ореол славы.

Тут все посмотрели друг на друга с удивлением и Елена заметила их реакцию. «Я тоже была изумлена,- согласилась она. - Я не представляла, что Суббота имеет для Бога такое важное значение». После короткой паузы она продолжала: «Я видела, что Святая Суббота есть и будет разделительной чертой между истинным Израилем Божьим и неверующими, и что Суббота есть великая истина, которая должна объединить сердца всех ожидающих святых и возлюбленных детей Божьих». И опять удивленные взгляды появились на лицах всех присутствующих в комнате.

Елена задумалась на мгновение, пытаясь подобрать слова, чтобы лучше выразить то, что она видела и хотела рассказать.

- Я видела, что у Бога есть дети, не понимающие истины о субботе и не чтущие ее. Но они не отвергли свет о ней. И в начале времени скорби мы исполнились духом Святым и выступили вперед, чтобы провозгласить Субботу более полно. Это привело в ярость церкви и формальных адвентистов, ибо они не могли опровергнуть истину о Субботе. В это время все избранные Божьи ясно увидели, что истина у нас; они вышли и вместе с нами переносили преследования.

- А было ли там еще что-либо, Елена?

- Да, было,- ответила она. Я видела ангела. Мне было показано, что он представляет людей, принявших Субботу и вышедших, чтобы предостеречь мир о необходимости хранить Божий закон как зеницу своего ока. Я видела, что упразднив Субботу, мы примем начертание зверя. Я также видела,- улыбнулась она,-что в ответ на предостережение, многие люди примут истинную Субботу (РП 32-33; 85-86).

Елена Уайт немедленно записала видение, и в течение нескольких дней Иосиф Бейтс напечатал тысячу экземпляров этого видения на одинарных листках с одной стороны. Джеймс Уайт повысил цену до 7 долларов, чтобы покрыть расходы Бейтса. Вскоре после этого Уайт переиздал видение совместно с другими материалами в виде трактата под названием «Слово к малому стаду». Позднее (в 1851 году) он издал видения в виде брошюры, названной «Очерк христианских опытов и видений Елены Г. Уайт». Сейчас все это можно найти в книге «Ранние произведения».

Когда верующие прочли о видении от 3 апреля 1847 года, некоторые пришли в замешательство. Они поняли, что после наступления времени скорби испытание каждого будет закончено и судьбы решены. «Какой толк тогда,- недоумевали они,- проповедовать им субботу?» Елена Уайт дала разъяснение по этому поводу в следующей книге «Дополнения к христианским опытам и видениям Елены Уайт» сейчас также включенной в «Ранние произведения».

«Начало времени скорби, упомянутое здесь, не относится ко времени излития язв, а к короткому периоду непосредственно перед тем, как они изольются, т. е. к тому времени, когда Христос будет в Святилище. Когда работа спасения будет заканчиваться, на землю придет скорбь; народы будут обозлены, однако, удерживаемы, дабы не помешать деятельности третьего ангела. В это самое время изольется «поздний дождь», помощь от лица Божьего, чтобы придать силу «громкому кличу» третьего ангела и приготовить святых к тому, чтобы они устояли в период излития семи последних язв».

Первые адвентисты, соблюдавшие Субботу, были восхищены предсказанием о том, что именно им надлежит «более полно провозглашать субботу».

Более полно, чем кто? Более полно, чем что? Наконец, каким образом более полно? В каком смысле? Важность этих вопросов нельзя преувеличивать.

В 1847 году ответ был приблизительно таким: они должны были придавать Субботе большее значение, и почитание ее должно было основываться на более глубоком личном переживании, чем у субботствующих анабаптистов или баптистов Седьмого дня, от которых адвентисты переняли Субботу.

Баптисты Седьмого дня и субботствующие анабаптисты, как вы помните, выделяли Субботу по следующим причинам: 1) Она есть часть морального закона; 2) Иисус и апостолы подтвердили ее значимость и 3) Отступническая церковь изменила ее во исполнение пророчества. Что плохого в такой позиции? Ничего. Такая позиция вполне библейская; тут налицо глубокое уважение к исполнению пророчеств в минувшей истории.

Но истина о Субботе заключает в себе гораздо больший смысл. И потому отличия Адвентистов Седьмого Дня от прочих хранителей Субботы вполне определенные. Тут мы имеем дело с принципиально отличным образом жизни и мышления, куда более широким пониманием вопросов о цели существования, о том, к чему мы призваны и кем должны быть.

Это отличие включает в себя понимание таких Библейских истин, как «печать Божья», «трехангельская весть», «начертание зверя», «святилище» и «суд». Адвентисты Седьмого Дня по существу приняли все, чему учили Баптисты Седьмого Дня, но на основании глубокого исследования Библии они значительно расширили представления в отношении пророчеств последних дней.

Изучая трехангельскую весть в 14-ой главе Откровения пионеры адвентизма пришли к торжественному осознанию того, что и сами они выполняют особую роль в особое время, предсказанное в Священном Писании.

Как последователи Миллера, в начале 40-х годов они помогали провозглашать весть первого ангела, связанную с часом суда и вечным Евангелием (Откр. 14:6-7). В 1843 и 1844 годах они участвовали в провозглашении вести второго ангела, поведавшего о том, что Вавилон пал и что народ Божий должен вследствие этого оставить церкви, представляющие Вавилон (Откр. 14, 8; 18:1-4). В 1846 году они заметили, что третий ангел провозгласил весть, сосредоточенную на Христе (весть о соблюдении Субботы. Именно эта истина привлекла в то время их внимание (Откр. 14:9-12).

К своему изумлению пионеры адвентизма должны были признать, что они-то как раз и призваны передать людям весть третьего ангела, точно как же, как они помогли провозгласить в свое время вести первого и второго ангелов.

Их выводы подтвердились видением Елены Уайт от 3 апреля 1847 года.

Это было весьма значительное продвижение вперед по сравнению с баптистами Седьмого Дня. Суббота приобрела новый смысл, появилась уверенность в том, что адвентисты призваны содействовать исполнению нового пророчества, которому пришло время.

Апрельское видение обострило чувство времени, указав на то, что с 22 октября 1844 года Иисус встал рядом с ковчегом, открыв закон и окружив ореолом славы заповедь о Субботе. Еще одно видение, данное двумя годами позднее, в марте 1849 года, содержало особое сообщение о том, что «время, когда заповедям надлежало засиять во всю силу, наступило в тот момент, когда открылись двери во Святое Святых (то есть 22 октября 1844 года) и когда Иисус занял свое место возле ковчега». И еще в одном видении Елена видела ангела, цитирующего весть третьего ангела и при этом указующего вверх, на небесное святилище.

Но Иисус не вечно будет находиться во Святом Святых. В девятой главе говорилось уже о том, что Елена видела в октябре 1845 года тот момент, когда Христос покинет Святое Святых, вступит на облако, чтобы явиться на землю как раз в тот момент, когда суды Божьи падут на грешников. 15 и 16 главы Откровения тоже предсказывают это время и указывают на то, что суды Божьи изольются в виде язв.

Весть третьего ангела говорит не только о соблюдении Субботы. Особым образом она указывает на тех, кто должен будет пострадать от этих последних язв. Это те, кто не развил в себе веру и не учился хранить заповеди Божьи, и кто вместо этого принял на свое чело «начертание зверя».

Для первых Адвентистов Седьмого Дня стало предельно ясно, что книга Откровения говорит о двух противоположных знаках, которые люди примут на свое чело при завершении испытания. Это - «начертание зверя» и «печать Бога». Так как «начертание зверя» ляжет на тех, кто не хранит заповеди, адвентисты пришли к выводу, что «печать Божья» будет на тех, кто, напротив, хранит их, кто хранит их все, включая и Субботу.

Они обнаружили, что печать Божья есть ни что иное, как Суббота, надлежащим образом соблюдаемая через веру в Иисуса. В таком понимании их утвердило всестороннее изучение Библии и одно или несколько видений, данных Елене Уайт.

Исследуя 7-ю главу Откровения, они заметили, что другой особый ангел будет послан в последние дни, чтобы заботиться о «запечатлении» народа Божьего опытом соблюдения Субботы. Они увидели, что семь последних язв не падут до тех пор, пока каждый искренний последователь Иисуса не будет запечатлен.

Когда пионеры адвентизма приняли во внимание это, у них появилось желание безотлагательно приступить к выполнению возложенной на них задачи, осознав то, что Суббота важна, пришествие Христа - близко.

Совершая заключительную работу в небе, Христос призывает обратить внимание на Субботу. В эти последние дни Он вычеркивает грех, а нарушение Субботы, конечно же,- грех.

Когда мрачные тучи последнего времени скорби соберутся на небе и надвигающаяся буря вот-вот готова будет разразиться во всей своей ярости, великая борьба между Христом и сатаной достигнет на земле своего апогея. Добрые и злые ангелы будут стараться привлечь людей либо на сторону Бога, либо зверя. Уже в процессе жизни сформируется характер или по образу Божьему, или по подобию дьявола. Никто не избежит суда. Все должны будут примкнуть к той или другой стороне. Только те, кто избрал истину Божью, избегут язв и разделят радость Второго пришествия Христа.

Каждый соблюдающий Субботу и чувствующий время, призван вступить в эту борьбу со всей энергией, способностями и талантом: «Пусть весть летит, ибо время близко!»

Настолько отличным было это подчеркивание от той скромной вести, которую принесла с собой миссис Оукс в Вашингтон, штат Нью-Гемпшир! Когда эта добрая леди, баптистка Седьмого Дня, поведала свои взгляды адвентистам, они в ответ возразили, что в канун пришествия Христова нет ни времени, ни нужды придавать значение Субботе.

Но когда Бейтс, Генри, Эдсон, Джеймс и Елена Уайт, Арнольд, Стокбридж Хауленд и другие чтущие Субботу адвентисты глубже вникли в вопрос, они поняли, что как раз потому, что пришествие Христа близко и время коротко, они и должны принять Субботу, как испытующий тест на верность Иисусу - и провозгласить ее повсюду.

Таков смысл, по крайней мере, призыва «провозгласить Субботу более полно». Суббота - центральная мысль вести третьего ангела.

Третий ангел из 14-ой главы Откровения провозглашает эту весть «громким голосом». Для того, чтобы эта часть пророчества исполнилась и чтобы весть эта достигла тех, кто ее не знает, верующие должны были сплотиться воедино и приступить к выпуску своих регулярных изданий.

Глава 14. Старый добрый «Ревью»

Периодический журнал, издание которого Джеймс Уайт предпринял в ноябре 1850 года, более чем столетие был известен под названием «Ревью». Старый добрый «Ревью». Официально он именовался в почтовых отделениях как «Эдвент Ревью энд Саббат Геральд» («Обзор пришествия и субботний вестник»).

«Эдвент Ревью»? Если слово «Эдвент» означает Второе пришествие Христа, то как можно в периодическом издании давать обзор события, которое еще только должно произойти?

В 1850 году ответ на этот вопрос был примерно таков: пришествие («эдвент»), которому посвящает свой обзор «Ревью», есть ни что иное, как великое пробуждение накануне Второго пришествия. После весеннего разочарования 1844 года Иосия Литч опубликовал статью под названием «Щит пришествия», в которой в историческом аспекте показал пути Провидения и исполнения пророчеств о пришествии. Летом 1847 года на ту же тему Иосиф Бейтс написал статью «Вехи второго пришествия и великое множество».

В своем первом видении Елена видела, что яркий свет «полночного крика» должен был осиять весь путь, ведущий ко Святому Граду. Это одна из причин, почему так много было написано о раннем адвентизме, включая и то, что вы сейчас читаете. Это одна из причин и появления «Эдвент Ревью».

«...и Саббат Геральд». Новый журнал должен был возвещать чрезвычайно важную весть, с которой Иисус из «Святая Святых» обратился к людям, чтобы отделить их от греха и привлечь к Себе. С момента открытий истин о Субботе и святилище и до появления «Ревью энд Геральд» прошло два с половиной года. Это были очень важные, формирующие годы, отмеченные более двадцатью конференциями, продолжавшими раннюю традицию воскресных собраний 1846 года. Собрания проходили по домам везде, где только жили соблюдающие Субботу. Местом собраний обычно становились кухни, гостиные, передвижные вагончики, большие недостроенные помещения, предварительно вымытые амбары.

Конференция, состоявшаяся в апреле 1848 года, была особенно примечательна. Привыкший к тому, что даже в Топшаме на собраниях присутствовало не более двенадцати человек, Джеймс Уайт был глубоко потрясен, когда в доме Альберта Бельдена в Роки Хил встретил около пятидесяти человек. Позднее он расценивал эту конференцию как «первое общее собрание Адвентистов Седьмого Дня. С точки зрения численности и влияния, оно ознаменовало новую эру в нашем деле». («Духовные дары», т. 2, стр. 93).

Конференции обычно продолжались с пятницы до воскресенья или даже с четверга до понедельника и с субботы до воскресенья. Джеймс Уайт с журналом «Адвент Ревью» представлял свидетельства того, что события, проповеданные движением Миллера, достигают кульминации при входе Христа во «Святое Святых». Иосиф Бейтс в «Саббат Геральд» проповедовал о Субботе Господней и о необходимости принятия третьей ангельской вести.

Все присутствовавшие на этих собраниях прошли через приготовление и разочарование 1844 года. Теперь, по прошествии нескольких лет мучительной душевной агонии, они спрашивали друг друга, правда ли все это? Действительно ли 2300 дней заканчиваются в 1844 году? Действительно ли Иисус вошел во внутреннюю часть небесного святилища? Правда ли, что мы проповедовали первую и вторую вести? Стоит ли теперь браться за третью?

Они уже испытали на себе участь людей, доверившихся непопулярному богословию. Но им еще не были знакомы причуды либеральных философов. И потому они взяли за основу критерии Лютера - Священное Писание, здравый смысл и совесть. Когда они увидели, что Библия ясно говорит о необходимости соблюдения Седьмого дня как Субботы Господней, большинство из них охотно встали под ее знамя.

«Многие из нашего народа,- писала Елена Уайт в 1904 году (Избр. вести. т. 1, стр. 206-207),- не осознают, как прочно было заложено основание нашей веры. Мой муж, пастор Иосиф Бейтс, отец Пирс, проповедник Эдсон и многие другие, пытливые, благородные, верные искали истину, как сокрытое сокровище. Я встречалась с ними, мы усиленно молились и изучали Священное Писание. Зачастую мы засиживались до поздней ночи, а иногда проводили и всю ночь напролет, молясь о свете и изучая Слово Божье, чтобы узнать Его значение и приготовиться проповедовать его с силой».

Роль самой Елены Уайт была ограниченной, но чрезвычайно ценной. «Когда они в своих исследованиях заходили в тупик и говорили: «мы ничего больше не можем сделать», Дух Господень сходил на меня,- сообщает она,- я получала видение, и мне давалось ясное объяснение непонятной нам фразы вместе с наставлениями о том, как нам лучше работать и учить»,

Братья сразу же сверялись с Библией и симфонией и поражались тому, как легко находился ответ на интересующий их вопрос. Это содействие Елены Уайт казалось особенно достойным удивления, ибо братья знали, что находясь вне видения, она говорила им: «Я этого не понимаю». Конечно, общая линия рассуждения ей была ясна, но часто она не могла понять тексты Библии или утонченные доводы, которые братья приводили в подтверждение различных точек зрения.

«В таком состоянии ума,- говорит она,- я находилась до тех пор, пока нам не стали понятны все основные пункты нашей веры в соответствии со Словом Божьим». Очевидно, Бог стремился разъяснить братьям, что истина - в самой Библии, а не в снах молодой женщины, как многие склонны были думать.

На встрече, состоявшейся летом 1848 года в доме Давида Арнольда, близ местечка Волней, штат Нью-Йорк, присутствовало около 35 человек - все друзья. Но среди них трудно было найти двух согласных между собой людей. Некоторые серьезные заблуждались и все же упорно отстаивали свою точку зрения, уверяя, что она согласуется с Библией.

Когда они начали совершать Вечерю Господню, один из братьев встал и сказал, что, по его убеждению, Вечерю нужно праздновать только один раз в год - именно тогда, когда праздновал ее сам Иисус. Кто-то учил, что тысячелетнее царство уже прошло.

«Эти странные расхождения во мнениях сильно угнетали меня,- вспоминала позже Елена Уайт. - Я видела, что многие ошибки принимаются за истину. Это казалось мне просто непочтительным по отношению к Богу. Безысходная скорбь сдавила душу и я почувствовала, что теряю сознание. Кто-то подумал, что я умираю. Братья Бейтс, Чемберлен, Гурни, Эдсон и муж начали молиться за меня. И Господь услышал молитвы Своих слуг. Я пришла в себя».

«Свет неба,- продолжает она,- почил на мне и вскоре я была уже далека от мира сего».

В том видении ей открылось все то, что было ошибочным в представлениях братьев, и каковой должна быть истинная позиция. Она получила указание передать братьям, чтобы они исправили свои ошибки и объединились вокруг истины - вести третьего ангела. Конец собрания оказался воистину триумфальным. Истина одержала победу, и к движению присоединилось еще несколько членов.

Все же стоило проводить такие конференции. И Елена более всех была их сторонником. Убежденная в том, что Бог призвал ее, она, подобно Анне, со слезами оставляет своего малолетнего сына Генри с близкими друзьями - семейством Хауленд - лишь время от времени навещая его в течение последующих лет. Для проведения многочисленных конференций нужны были средства.

Так, например, чтобы собрать деньги для участия в конференции на ферме Давида Арнольда, Джеймс Уайт вынужден был косить сено по восемьдесят семь с половиной центов за акр, чтобы заработать 40 долларов.

Однажды с капитаном Бейтсом приключилась следующая история. Возвращаясь как-то с Уайтом после встречи с Эдсоном в Порт-Гибсоне домой, он взошел на лодку, чтобы переправиться через канал. Драгоценный доллар за проезд уже был в его руке. Но лодка неудачно причалила, и он потерял равновесие. Наш бывший капитан принялся неустрашимо плыть с записной книжкой в одной руке и долларовой бумажкой в другой. С него слетела шляпа. Спасая ее, он потерял доллар, но записную книжку продолжал крепко держать в руках. Спустя некоторое время он вместе с Уайтами уже входил в дом своих новых друзей Харрисов, тоже сторонников соблюдения Субботы, вызвав недоумение своим внешним видом. Одновременно он надеялся высушить у них одежду.

Последняя встреча состоялась с 18 на 19 ноября 1848 года в доме Отиса Николса, в Дорчестере. В некотором смысле, это была самая значительная в то время встреча. По мере того, как верующие в обсуждении больших и важных тем все больше и больше сходились в своих мнениях, появилась необходимость, чтобы кто-нибудь взял на себя ответственность опубликовать все это. Может быть Бейтсу издать новую книгу?

В Дорчестере они много молились о руководстве свыше в вопросе опубликования божественной вести. И вот, в воскресенье, миссис Уайт получила видение, во время которого она громким голосом рассказывала о Субботе как о печати Божьей (Откр. 7), встающей, подобно солнцу, на востоке и становящейся все ярче и теплее, пока, наконец, все святые не станут бессмертными. После видения она попросила брата Бейтса напечатать все это, а обратившись к мужу, добавила: «У меня весть и к тебе. Ты должен начать издавать небольшой журнал и распространять его среди людей».

Небольшой журнал. Книги, безусловно, хороши, но зачастую ими просто пренебрегают. Периодические издания скорее попадут в руки людей.

Миссис Уайт рассуждала о будущем журнале так: «Пусть для начала он будет маленьким, но по мере того, как люди начнут его читать, у тебя появятся средства издавать его более крупным тиражом».

После короткой паузы она добавила: «Мне было показано, что от этого малого начала польются потоки света, которые озарят весь мир».

Это было довольно смелое пророчество для кучки прозябающих в нищете пионеров!

А затем настало время испытаний. Многие из тех, кто ратовал за издание журнала, хотели, чтобы платил за него кто-то другой. У Джеймса Уайта издавать его за свой счет денег не было. Полностью посвященный служению, он зависел от случайных заработков между евангельскими выездами и от своей немногочисленной паствы. Когда он попытался просить поддержки для издания предполагаемого журнала, то получил весьма разочаровывающий ответ.

В январе 1849 года Иосиф Бейтс заполнил эту брешь своей новой книгой - «Печать живого Бога. 144 тысячи служителей Божьих запечатлены в 1849 году». Положив в основу некоторые воззрения Елены Уайт о «потоках света, которые озарят весь мир», он уверенно предсказал возвещение Субботы во Франции, Британии, России и в странах восточнее Евфрата.

Годом позже в начале 1850 г. Джеймс Уайт выпустил в свет книгу, которая представляла собой сборник гимнов на 48 страницах с названием»Гимны особого народа Божьего, соблюдающего заповеди Божьи и веру в Иисуса». Эта книга также несла весть о печати Божьей, «весть яркую, восходящую от востока»:

О Боже! Бог живой!

Мы ждем запечатленья,

И здесь, от козни злой

Нас сохрани до самой смерти.

Гимн, названный «История Второго Пришествия», рассказывает о проповеди первой и второй ангельской вести до того момента, когда «третья торжественная весть провозгласит конец всемирных судеб». Другой гимн воспевает ранние видения Елены Уайт. Его написал У. Х. Гайд, который был исцелен по молитвам Елены Уайт в первые месяцы ее пророческого служения:

Мы слышали голос святой стороны,

От блеска ее наши чувства светлы.

В последние годы миссис Уайт часто напевала про себя этот гимн (СЦ1, стр. 70. Артур Л. Уайт. «Вестник остатка», стр. 127).

Да, книги были хороши, но Бог сказал, что Ему необходимо периодическое издание!

В 1848 году Уайт косил сено за 87,5 центов с акра, чтобы заработать деньги для участия в конференции. В июле 1849 года после месяцев безрезультатных попыток собрать средства для журнала он решается вновь взяться за косу.

- Я иду косить,- объявил он как-то жене.

Как только он вышел и скрылся в предрассветном тумане летнего утра, тяжелое чувство охватило Елену и ей стало плохо. Она склонилась в молитве и вскоре силы вернулись к ней. Она была восхищена в видении.

- Какова сущность видения? - спросил потом Джеймс.

- О тебе.

- Что же ты видела? - Господь открыл мне, что Он благословлял тебя прошлым летом, когда ты ходил косить, но если будешь заниматься этим сейчас, ты заболеешь. Твоя работа - писать, писать и писать, и жить верою.

Это возымело силу. Джеймс нашел перо, бумагу и тут же, с Библией и симфонией в руках, начал подготовку статей и редакционных заметок. Просматривая тексты, он иногда находил их малопонятными. Тогда вместе с Еленой он склонял колени и просил Бога открыть их смысл. Так и двигалась работа.

В это время Джеймс и Елена Уайт временно жили в новом доме на ферме Альберта Бельдена неподалеку от Роки Хил, штат Коннектикут. В этом доме, в большой недостроенной комнате на третьем этаже собралась в 1848 году первая конференция. Джеймс и Елена, спустя почти три года супружеской жизни, все еще не имели мебели. А то, что у них было, легко помещалось в дорожный почти метровой длины сундук.

Каждый сэкономленный ими цент шел в дело издательства журнала. Мисс Кларисса Бонфой из соседнего Мидлтауна, девушка весьма жизнерадостная, мать которой уехала, предложила Уайтам забрать ее вещи и перевести их к себе. Они были в восторге. Для перевозки потребовался целый вагон, часть этой мебели была расставлена на третьем этаже. С этого момента в семье Уайт началось ведение домашнего хозяйства.

Жизнеустройство было поистине уникально: мисс Бонфой жила с Уайтами, а те в свою очередь с Бельденами. Единство веры может сплачивать людей теснее, чем кровные связи. Привязанности углублялись, и позднее сестра Елены, Сара, вышла замуж за сына Бельдена, Стивена, став матерью Франка Бельдена, автора многих церковных гимнов и псалмов.

В том же месяце, когда появился первый журнал (июль 1849 года), на свет родился и второй сын семьи Уайт. Его назвали Джеймсом Эдсоном. А журнал назвали «Настоящая истина». Название было заимствовано из 2 Петра 1:12.

В передовице Уайт писал: «Во времена Петра была истина настоящего времени, или истина, относящаяся к данному, конкретному времени. Церковь всегда имела настоящую истину. Истина нашего времени заключается в том, чтобы показать текущие задачи и правильную позицию для нас, ибо мы призваны засвидетельствовать о времени скорби, какого еще никогда не было». Истиной настоящего времени, конечно же, была Суббота.

Когда материалы были подобраны, Джеймс Уайт под палящими лучами июльского солнца отправился в Мидлтаун, вошел в мастерскую местного печатника и заказал ему тысячу копий.

У Джеймса разболелась нога. Легко сказать, отшагать пешком восемь миль туда и восемь обратно!

А в это время печатник, мистер Чарлз Хамлин Пелтон, просмотрев предполагаемое название и заголовки в рукописи Джеймса Уайта, пришел в немалое удивление. «Еженедельная суббота учреждена при творении, а не на Синае,- прочитал он. И это настоящая истина?»

Но работа есть работа. Он пожал плечами и указал на наборную машину. Уайт подписал контракт и по длинному лестничному пролету направился к выходу. А когда Пелтон из крошечных буковок начал набирать текст, разгадка тайны пришла сама собой. «Приближается буря,- читал он.- Войны, голод и болезни надвигаются неотвратимо. Теперь время, единственно благоприятное время обрести себе защиту в истине живого Бога».

Большинство материала, опубликованного в первых трех номерах, несмотря на кажущуюся издателю новизну, оказалось лишь хорошей переработкой старого учения Баптистов Седьмого Дня. Но уже в третьем и четвертом номерах стали появляться характерные для адвентистов положения: Иисус в святилище, весть третьего ангела, Суббота как печать Божья, толкование Исаии 58, 12-14, где соблюдающие в последние дни Субботу названы «восстановителями развалин» закона Божьего. «Настало время,- заявлял Джеймс Уайт,- провозгласить весть о Субботе более полно».

Нога болела все время, пока Уайт обивал пороги печатной мастерской, чтобы самому перечитать специальный выпуск и убедиться, что материалы расположены правильно и отпечатаны удовлетворительно. Когда, наконец, журнал был полностью отпечатан, он позаимствовал у брата Бельдена кабриолет, чтобы привезти пачки домой.

Дома их разложили стопками на полу. Созвали верующих с ближайших ферм. Все преклонили колени и искренно, со слезами просили Бога, чтобы Он благословил эти журналы. Затем их разрезали и раздали всем тем, кто на их взгляд, мог прочесть их. Несколько журналов Джеймс предусмотрительно убрал в свой саквояж. Он отвез их обратно в Мидлтаун, чтобы разослать по почте. Письма с пожеланиями продолжать начатое дело и вклады начали приходить незамедлительно.

Выпустив в Мидлтауне четыре номера, Уайты покинули дом Альберта Бельдена, провели несколько счастливых дней со своим старшим сыном Генри у Хаулендов (Топшам, Мэн); затем, позаимствовав мебель и обстановку у местных братьев, временно остановились в Освего, штат Нью-Йорк. Вместе с ними поселилась и мисс Бонфой, чтобы, пока Елена Уайт с мужем будут путешествовать, ухаживать за маленьким Эдсоном.

Хлопоты с выпуском журнала «Настоящая истина» отняли несколько месяцев. Когда Уайт нашел нового печатника и издал декабрьский номер журнала, он увидел, что интерес к нему почти прошел. Даже Бейтс и тот был против журнала (временно, потом он изменил свои взгляды), возможно, решив, что печатные колонки слишком привяжут издателя к столу.

Одно время поступления были столь ничтожными, что Уайт вынужден был заявить: «Сейчас я совсем лишен всяких средств, кроме того, у меня долги». Елена Уайт, пересказывая свое видение, писала по этому поводу: «Глядя на бедные души, умирающие от духовного голода по настоящей истине, и тех, кто, утверждая, что исповедует истину, позволяет умирать этим несчастным душам; удерживая необходимые для возвещения Слова Божьего средства, я пришла в такое смущение, что умоляла ангела убрать от меня эту картину» («Наст. истина», апрель 1850 г. стр. 71).

Но вот появились деньги. Апатия сменилась рвением, и вскоре Джеймс Уайт издавал уже два журнала.

К журналу «Настоящая истина» прибавился «Адвент Ревью». А уже в декабре 1850 года, после того, как собратья Уайт переехали в Сентерпорт, Нью-Йорк, а затем в Париж, штат Мэн, появилось первое издание журнала «Обзор Второго пришествия и Субботний Вестник», который объединил в себе два предшествующие журнала. Помимо статей о Субботе и святилище, здесь печатались материалы и на другие библейские темы, а также письма от соблюдающих Субботу, заметки типа «Что? Где? Когда?» и отчеты о деятельности постоянно путешествующих служителей.

Стоимость подписки (вначале она была бесплатной) для тех, кто мог платить, была установлена в размере 1 доллара в год, для тех же, кто платить не мог, подписка оставалась бесплатной. Подписалась почти каждая адвентистская семья и большинство оплатило подписку. Это издание узами любви соединило всех вместе и направило вперед к единой цели.

Сегодня старый добрый «Ревью», усовершенствованный и расширенный по-прежнему способствует единению Церкви Адвентистов Седьмого Дня. Он ведет ее к будущему, хотя и не забывает прошлого. В последние годы, в связи с большим ростом членов за пределами Северной Америки, пришлось разработать специальные издания, ориентированные на читателей таких регионов, как Европа и Южная Америка.

Начав новое издание, собратья Уайт по-прежнему продолжали много путешествовать, тяжело трудиться и... мало получать. Такая великая весть и так мало работников! В 1851 году изнурительная работа и одиночество подорвали дух Джеймса. Он решил отнести издателю заметку, чтобы тот поместил ее в следующем номере «Ревью». Заметка была о том, что этот номер будет последним. Но Елене, как только он покинул дом, вновь стало плохо. Джеймсу пришлось вернуться, чтобы быть рядом с женой. Они помолились, вера их ожила и журнал был спасен.

Временно живя в Саратога Спрингс, Джеймс Уайт решил, что им нужно перестать пользоваться для издания журнала коммерческими мастерскими, и приобрести свою типографию. Ведь это никуда не годится, думал он, что периодика, посвященная провозглашению Субботы, должна печататься в Субботу. Он чувствовал, что верующие будут выполнять работу с большей аккуратностью, нежели неверующие. Кроме всего прочего, он надеялся сэкономить для дела хоть немного денег.

Чтобы купить необходимое оборудование, нужно было вначале найти деньги. Обратились с призывом к единоверцам, появились фонды, и вот Джеймс Уайт приобретает Вашингтонский ручной типографский станок, очень похожий на станок, которым еще в 15 веке пользовался Гуттенберг!

Тем временем, собратья Уайт вместе с «Ревью» переехали в Рочестер. За 175 долларов в год был снят старый заброшенный дом. Он был достаточно велик, чтобы разместить в нем станок, стол наборщика, склад бумаги, их семью и около двенадцати посвященных добровольцев. Они почти ничего не получали, кроме крова и пищи, зачастую состоявшей только из каши и бобов.

Среди тех, кто в те дни составлял штат работников, были Анна Смит и, чуть позднее, ее брат Урия. Анна работала, если это было необходимо, и редактором, и корректором сигнальных экземпляров, а иногда даже, когда Джеймс Уайт отсутствовал, и главным редактором. Это была поэтически одаренная женщина. Десять ее гимнов вошли в сборник «Церковных Песнопений». «Я видела его утомленного, опечаленного и изнуренного» - это только одно из наиболее известных ее стихотворений, которые украшали титульную страницу «Ревью». Многие из них в лирических строках передавали характер адвентистского движения. Вот, например:

Мы идем, мы идем, пока еще одинокая группа странников,

К яркому миру славы - к светлой счастливой стране.

Ее безвременная смерть от чахотки в возрасте двадцати семи лет глубоко опечалила всех.

Урия Смит тоже был поэтом, чувствующим и понимающим классическую поэзию, что было очень ценным для «Адвент Ревью»:

Вот пробил час,

И с ним, подобно буре, взвилось

Несметное: «Жених идет!»

Встречайте, Он вас ждет;

Смотрите - совершилось!»

Урии было двадцать, когда, оставив свои планы получить образование в Гарвардском университете, он перешел под кров большого дома в Рочестере. В 1855 году в возрасте двадцати трех лет он стал редактором. Около пятидесяти лет, с небольшими перерывами, он проработал в «Ревью», главным образом, как редактор, но также и как корректор сигнальных листов, директор и даже бухгалтер.

Смит так же искусно управлялся со станками, как и пером. Долгое время он был единственным гравером в типографии, способным вырезать иллюстрации на дереве. Он сам делал рабочие столы, два из которых сохранились и до наших дней. Он имел патент на искусственный протез (Урия потерял ногу в возрасте 10 лет). Изобретенный им протез позволял ему во время молитвы склонить колени. Позднее он получил патент на усовершенствованную им школьную парту.

Многие годы Урия Смит был секретарем Генеральной Конференции. С девяти до двенадцати ночи он еще находил время для того, чтобы писать книги. Наиболее известная его книга - «Мысли Даниила и Откровение» - десятилетия после его смерти оставалась общепринятым среди адвентистов толкованием этих двух великих пророческих книг. Обаятельный, вежливый и посвященный Урия Смит был одним из наиболее известных адвентистских лидеров своего времени. Он умер от тяжелого удара по пути на работу в пятницу, в марте 1903 года, в возрасте семидесяти одного года.

Однако вернемся к ранним дням! В 1855 году верующие штата Мичиган пригласили собратьев Уайт переехать из Рочестера в Батл-Крик, где обещали построить для них небольшую фабрику. Предложение было с радостью принято, и вскоре в Батл-Крике было возведено небольшое двухэтажное деревянное здание.

В последующие десятилетия паровое оборудование совершенно вытеснило маленький ручной станок. Все новые и новые здания вставали на месте крошечного деревянного домика, пока «Паровая типография Адвентистов Седьмого Дня» в Батл-Крике не стала крупнейшим в штате Мичиган печатным объединением, снабженным самым лучшим типографским оборудованием.

Но адвентисты никогда не забывали, что их главным центром был дом в Рочестере, в котором помещался типографский станок, и что их первым учреждением было издательство. Ведь для того, чтобы зарегистрировать это здание как легальную издательскую ассоциацию, и собрались в 1860 году руководители церкви. И все время, пока офис Генеральной Конференции находился в Батл-Крике (с 1863 по 1903 годы), они занимали комнаты в зданиях издательства «Ревью энд Геральд».

Все это символично. Церковь Адвентистов Седьмого Дня начала существовать, потому что появилась необходимость в провозглашении особой вести последнего времени. Миссия этой церкви заключена в том, чтобы жить этой вестью и позволить узнать о ней другим людям через книги, журналы и другие источники.

Глава 15. Чем Адвентизм обязан христианскому миру

Пионеры церкви Адвентистов Седьмого Дня назвали раскрытую ими весть истиной. Своему первому периодическому изданию они дали название «Настоящая истина». Последователи движения до сих пор говорят о новообращенных: они «нашли истину», а о вероотступниках - «оставили истину».

В 1881 году Е. Уайт писала: «У нас истина. Это так же несомненно, как и то, что Бог есть. И сатана со всем своим искусством и дьявольской силой не сможет превратить истину Божью в ложь». (СЦ 4, 595).

Это звучит так, как будто Адвентисты Седьмого Дня единственные, кто обладает истиной. Но они вовсе не считают так. Более того, они сознают свою глубокую зависимость от многих и многих христиан прошлых веков, которые из поколения в поколение сохраняли и передавали истину друг другу, подчас рискуя своей жизнью.

Мы уже говорили о том, как много дали адвентистам Баптисты Седьмого Дня. Посмотрим, чем обязаны они прочим христианам.

Но прежде всего - что такое истина? Иисус отвечает: «Я есмь истина» (Иоан. 14, 6), а в другом тексте: «Слово твое есть истина» (Иоан. 17, 17). Таким образом, истина - это Христос и Библейская доктрина.

Доктрина означает учение. Библия учит истине о Боге. Иисус тоже учил истине о Боге. В то время, когда многие видели в Боге лишь разгневанное человеческими грехами существо, совершенно равнодушное к людским страданиям, Иисус представил Его как любящего Небесного Отца.

Бог настолько милостив, говорил Иисус, что Он предлагает спасение каждому, кто в простоте сердца своего доверяется Ему. «Всякий, верующий в Него, имеет жизнь вечную» (Иоан. 3, 16). Он обещал: «Да не смущается сердце ваше... Я приду опять и возьму вас к себе, чтобы и вы были, где Я» (Иоан 14:1-3). Иисус обещал Своим последователям, что пока не наступит этот светлый день, Он все равно будет вместе с ними посредством Своего представителя Святого Духа, который также будет заботиться о них, как и Он сам (См. Иоан. 14, 15-18; 25-29; 15, 26-27; 16, 7-14). А чтобы заверить их в этом, Он предложил Своим последователям вкушать пищу и питие, Вечерю Господню, которая служила бы постоянным напоминанием, что Он действительно хочет быть в них, быть частью их, подобно тому, как это происходит с употребляемой пищей.

Иисус учил, что после смерти человека Бог вовсе не мучает его в каком-то потустороннем мире. Человек мирно покоится до дня воскресения (См. Иоан. 11, 11-14; 5, 28-29).

Иисус учил истине о Боге, Который хочет видеть всех свободными. Нельзя заставить человека стать христианином. Человек прежде всего должен быть наставлен, а затем креститься, если он того пожелает (м. Матф. 28, 18-20; Марк. 16, 16). Он учил, что, если мы хотим оставаться Его друзьями, мы должны соблюдать заповеди Божьи. Он обещал нам в этом поддержку и добавлял, что только жизнь в согласии с волей Божьей может принести нам подлинное счастье. (См. Иоан. 15, 1-11).

Иисус рассказывал о Боге столько удивительных истин, что слушающие Его «дивились словам благодати, исходившим из уст Его» (Лук. 4, 22). Рискуя своей карьерой, однажды даже служители храма отказались выполнить приказ об Его аресте. «Никогда человек не говорил так, как этот Человек»,- объяснили они (Иоан. 7, 46).

Оставляя землю, Иисус дал Своим последователям «Духа истины», чтобы те продолжали преподавать людям истинное учение - истину об Истине.

К сожалению, дела пошли не так, как бы хотелось. Как и предупреждал апостол Павел, появились лжеучителя (См. Деян. 20, 28-31; 2Тим. 4, 3-4). За сравнительно короткое время истина Христова была до неузнаваемости искажена. Ложные учения привнесли в христианство ложное понятие о Боге, а вместе с ним и потерю духовности.

Праведность по вере никогда всецело не была забыта, и во все века были христиане, которые неуклонно держались веры в Бога. Но в Средние века людей учили, что для достижения мира с Богом помимо веры нужно совершать изнурительные паломничества, посещать святые места, бичевать себя и т. д. Людям внушали, что все это требует от них Бог. Кроме того, им постоянно твердили о том, чтобы они с почтением относились к служителям церкви, ибо сам Бог доверил им ключи от неба и ада, и они в любой момент могут закрыть дверь в небо для того, кто совершит грех. А так как многие священнослужители в те дни запятнали себя неблаговидными деяниями, многие верующие просто теряли всякое доверие к Богу.

Детей крестили сразу же после рождения, и они становились членами церкви, совершенно не сознавая, что это значит - быть христианином.

Буквальное Второе пришествие Христа не отрицалось, но средневековые богословы считали, что Второе пришествие уже было. Ложно истолковывая Откр. 20, 4, они учили, что Христос пришел и посадил Своих представителей (священников) на престолы в церквах (Августин учил, что тысячелетнее царство уже простирается теперь и что епископы (священники) уже восседают на своих престолах, чтобы судить людей).

Вместо библейского учения, что всякий человек после смерти спит, широко проповедовалась идея вечных мучений в аду, в который некрещенный человек попадает сразу же после смерти. Даже верные Богу часто должны были проходить через чистилище, некое промежуточное место, где какое-то время они тоже мучились в огне, прежде чем попасть на небо. Какие только небылицы не придумывались, чтобы поддержать эти лжеучения. Например, рассказывали, что в Англии время от времени одна могила то поднимается, то опускается, свидетельствуя якобы о том, что душа похороненного здесь человека переносит страшные мучения. Когда молодые люди спрашивали, могут ли они помочь своим умершим родителям побыстрее миновать чистилище и попасть на небо, им предлагалось бичевать себя еще больше. Когда они спрашивали: «Этого достаточно?», им отвечали: «Никто не знает».

Дневники монахов, многочисленные труды святых отцов церкви свидетельствуют о том, что для многих христиан Вечеря Господня продолжала оставаться средством тесного общения с Личным Спасителем и в Средние Века. В то же самое время простые слова Иисуса: «Сие есть тело Мое» понималось буквально. Верили, что хлеб во время Вечери таинственным образом становится кусочком буквальной плоти Христовой. А вино считалось таким священным, что прихожанину запрещалось пить его, чтобы он случайно не пролил кровь Господню».

Наиболее суеверные проникали по ночам в церкви и воровали так называемые кусочки тела Христова, чтобы потом раскрошить их для удачи у себя в огороде на грядках с капустой. Мало кто уделял серьезное внимание проповедям, да и самим богослужениям, пока не звонил колокольчик в руке священника и таинственным голосом не произносились по- латыни слова: «Хок эст корпус меум», то есть «Сие есть тело Мое».Служба проводилась абы как, лишь бы ускорить этот магический момент. Слова Христа о духовном общении для миллионов людей стали ни чем иным, как обыкновенной магией.

Поскольку истина о Боге оказалась забытой, и ее место заняли ложные представления, людей уже мало беспокоили личные отношения с Богом. Как на дрожжах росли суеверия. В сознании людей Бог был злым и бесчувственным, точно таким же, каким представляли Его себе иудеи накануне Первого пришествия Христа.

Как страстно, должно быть, желал Бог еще раз дать этому миру реальное представление о Себе Самом. И как удовлетворен Он был, когда Джон Уиклиф открыл разум свой для новой истины!

Уиклиф, искренний католик, богослов, любил Господа Иисуса и верил, что только Христос является источником всякой истины. Он призывал своих единоверцев отбросить все человеческие предания и последовать только тому, кто говорит Священное Писание,- единственное руководство в жизни христианина.

Враги грозились убить его. Однако, когда он лежал больной в постели, они пришли, чтобы надсмеяться над ним. Но он сел в кровати и сказал: «Я не умру, я буду жить и разобличать злодеяния монахов».

Уиклиф стал автором первого перевода Библии на английский язык в период Средневековья. Сотни экземпляров этой Библии, переписанные от руки, распространялись повсюду. Специальные проповедники в отличительных одеждах, т. н. лолларды, ходили по городам и селам Англии, читая людям Библию и уча их ставить Священное Писание выше человеческих преданий.

Спустя столетие на арене христианства появляется Мартин Лютер, ревностный искатель истины. Как от профессора католического университета, от него требовалось преподавать Библию - Слово Божье. Но бесконечные епитимьи делали жизнь невыносимой. Небо казалось недосягаемым, Бог - бесчеловечным судьей. «Любить Христа? - воскликнул он однажды в отчаянии,- Я ненавижу Его».

Ему помогли труды блаженного Августина. Потом с волнением он обнаружил в Библии, что грешник спасается не делами, а просто верою в жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа. Он обнаружил «священство рядовых верующих», волнующую истину о том, что каждый человек может приходить ко Христу без всякого посредничества священников и святых. «Врата рая широко раскрылись,- писал он,- и я вошел в них».

Лютер поддержал Уиклифа в том, что Библия и только Библия есть единственное мерило веры. На конференции в Вормсе в 1521 году он мужественно заявил: «Пока меня не убедит Священное Писание и здравый разум, я не поступлю иначе. Совесть моя подчинена Слову Божьему».

Лютер согласился с Уиклифом в вопросе Вечери Господней, а именно - хлеб и вино не превращаются во время Вечери в настоящие плоть и кровь Иисуса Христа. Лютер подчеркивал, что Вечеря - это ярчайшее проявление Христова спасения, заверяющее грешника в прощении любого греха. Таким образом, как бы заново открыв истину, Лютер воспринял взгляды предыдущих христиан, добавил к ним свои представления и передал все это миллионам людей после себя.

Тысячи католиков в северной Европе присоединились к Мартину Лютеру. Многие отдавали жизнь за свою веру. Было время, когда лютеранских служителей вешали прямо на деревьях. Они готовы были скорее умереть, чем изменить истине о своем Спасителе.

Многие искренние католики во Франции и Швейцарии продолжали исследования и обнаруживали новые истины, скрытые или затемненные в период мрачного средневековья. Среди них наиболее известен Джон Кальвин, отец движения пресвитериан и конгрегационалистов.

Он систематизировал библейскую истину, как бы заново рожденную на свет. К сожалению, имя Кальвина сегодня ассоциируется лишь с идеей «предопределения».

Да, действительно он провозглашал учение о предопределении, но для людей того времени это звучало совершенно иначе, чем сегодня. Тогда учили, что участь людей зависит от капризного желания священников, которые владели ключами царства небесного. Кальвин проповедовал, что судьба человека действительно предопределена - но не священником, а Самим Богом - еще от основания мира.

Трудно сегодня понять то бесконечное облегчение, с которым вздохнули последователи Кальвина, когда они узнали из Библии, что их судьба ничуть не зависит от прихоти и непостоянства священнослужителей, а предопределена Богом за тысячелетия до того, как человек рождается в мир.

Конечно, Кальвин не был до конца прав. Он учил, что если человек от начала предопределен Богом ко спасению, он уже не сможет сам избрать иной путь и погибнуть. Тем не менее, вручая участь людей в руки Божьи, скорее чем в руки человеческие, Кальвин все-таки ближе подводил людей к Библии.

Кальвин пошел еще дальше Лютера. Он открыл перед своими последователями возможность победы над грехом и призвал их каждый новый день в жизни жить лучше предыдущего. И если Лютеру, главным образом, принадлежит заслуга обнаружения истины об изменении статуса человека перед Богом (оправдание по вере), то Кальвину принадлежит идея изменения характера человека (освящение по вере), что возможно только благодаря благодати Божьей.

Тысячи католиков с радостью приняли эту возрожденную из забвения истину, проповедуемую Кальвином. Многие из них тоже поплатились за это жизнью.

В Англии последователей Кальвина стали называть пуританами, ибо они считали своей главной задачей очистить довольно-таки незрелое еще христианство Англиканской церкви.

Именно пуританам мы обязаны Библией в переводе времен короля Иакова. В 1603 году они обратились с ходатайством к королю Иакову о новом переводе Библии с целью использования его во время Богослужений. Король согласился и поручил это дело 47 королевским ученым. Спустя 8 лет, т. е. в 1611 году, знаменитый перевод времен короля Иакова вышел из печати. Кто мог тогда предположить, что сделает этот перевод к славе Божьей?

А на европейском континенте благочестивые анабаптисты призывали верующих к повторному крещению. Ради этого им тоже приходилось отдавать свои жизни. Считают, что первой мученицей анабаптисткой была юная швейцарка. Ее голову насильно окунули в ведро с водой, из которого поили лошадей, и держали так до тех пор, пока она не погибла. Сделано это было умышленно, с целью надругаться над обрядом крещения взрослых. Со многими расправлялись именно таким образом, других топили в реке, а третьих привязывали к столбу и сжигали. Некоторых буквально поджаривали на огромных кострах. Были и такие несчастные, которых живьем клали в открытые гробы, заведомо меньших размеров, и солдаты коваными сапогами топтались по ним, чтобы можно было забить крышку.

Баптисты в Англии и Америке тоже настаивали на том, что должны креститься только сознательно уверовавшие, а не младенцы. Но в отличие от анабаптистов, они защищали крещение путем полного погружения в воду.

В 18 столетии учение о предопределении постепенно лишается своей влияющей силы. Миллионы уверовавших, никогда не испытывавшие страха перед священниками, начали бояться того, что Сам Бог может предопределить их к погибели. Джон Уэсли раскрывает новозаветную истину о том, что спасение предложено всем - всякому верующему (Иоан. 3, 16).

Уэсли основал Методистскую Церковь. Основными принципами этой церкви были Библия и только Библия; священство уверовавших; отношение к Вечере Господней как к памятному установлению, несущему сладостное ощущение присутствия Христа с каждым участником; учение о преобразовании христианской жизни. Уэсли всегда придерживался крещения младенцев, но, по желанию верующих, допускал и крещение взрослых путем погружения (Елена Гармон была крещена в Методистской Церкви путем погружения в воду).

То, что сделали методисты, было типичным для других христиан. Ибо они восприняли истину от своих предшественников, добавив открывшийся им новый свет. Так что истина Божья вырисовывалась еще более ясно. В истории христианства всегда были те, кто не верил в учение об адских муках после смерти. Например, Уиклиф признавал «бессознательный сон между смертью и воскресением». Мартин Лютер учил, что смерть во Христе есть лишь «приятный и короткий сон». То же верование разделяли и англиканский служитель Блакберн, и баптист Матью Каффин, и пуританский поэт Джон Мильтон в Англии. В Америке бывший методистский священник Джордж Сторрз, бывший священнослужитель конрегационалистской церкви Чарлз Фитч тоже учили о том, что смерть - это сон. Это лишь отдельные примеры тех многочисленных христиан, которые верили так же (Л. Фрум, Прор. вера наших отцов, т. 2, 58, 78. 142, 205, 300-314).

Имена Сторрза и Фитча напоминают нам, что в начале XIX столетия происходит великое межконфессиональное пробуждение идеи о Втором пришествии, самое яркое еще со времен второго столетия. Во время этого небывалого пробуждения возникла Церковь Адвентистов Седьмого Дня.

Анна Смит была баптисткой.

Рахиль Оукс была баптисткой Седьмого Дня.

Хайрам Эдсон, Фредерик Уилер и Елена Гармон были методистами.

Иосиф Бейтс и Джеймс Уайт были членами Христианского Союза.

Стокбридж Хауленд был конгрегационалистом.

Когда все они и еще тысячи других стали Адвентистами Седьмого Дня в первые дни нового движения, они вовсе не отказались от прекрасной истины о том Боге, которого они узнали, находясь в прежних церквах. Наоборот, они еще больше прославили Бога, обогатив свои представления новыми понятиями. Оправдание через Иисуса Христа, победа посредством Святого Духа, спасение только верою, Библия как единственное мерило веры, священство уверовавших, крещение путем погружения, близость пришествия Христа - все это и многое другое Адвентисты Седьмого Дня заимствовали от своих предшественников. К этому они добавили истину о Субботе (от Баптистов Седьмого Дня), зажегши ее ярким факелом над этим миром. Гораздо смелее своих предшественников они пошли и в отношении истины о состоянии мертвых. Наконец, они предложили миру волнующую весть о великом служении Иисуса Христа, которое Он совершает ныне на небесах.

Поэтому, когда адвентисты говорят, что у них истина, они имеют ввиду истину, которую донесли до них их предшественники, а также настоящую истину, т. е. особую, дополнительную истину, относящуюся особо к настоящему времени.

Учение о ходатайственном служении Иисуса Христа во «Святом Святых» небесного святилища не было истиной во дни Мартина Лютера. Иисус не был там тогда. Но сейчас Он там. А отсюда и непреходящее значение этой истины.

Когда адвентисты приглашают своих друзей оставить свои церкви и стать Адвентистами Седьмого Дня, это вовсе не означает, что они должны теперь отказаться от всего, что они знали, будучи в методистской, баптистской или католической церкви. Вовсе нет. Каждую прекрасную черточку истины об Иисусе Христе, открывшуюся в бывшей церкви, человек может лелеять и хранить и в Церкви Адвентистов Седьмого Дня, добавив уже к известным истинам великую и жизневажную истину, раскрытую адвентистами Седьмого Дня.

Когда адвентист говорит, что у него истина, он вовсе не хвастается. Это не его истина. Это истина Божья. Истина, которую открыл Бог,- не ради удовлетворения чьего-то любопытства, а для того, чтобы распространять ее повсюду, распространять ее каждому, кто готов слушать, ради кого Христос отдал Свою жизнь.

Бог вручил эту сияющую истину в наши руки. И Он настоятельно просит нас взять ее и рассказать о ней миру.

Глава 16. Иисус и следственный суд

Если бы адвентисты Джон и Мэрилин могли проснуться ранним субботним утром, сесть в машину и перенестись в церковь адвентистов Седьмого дня 1851 года, они обнаружили бы для себя много удивительного.

Даже если бы они увидели, что Хауленды или Бельдены, или Чемберлены, или Арнольды (или кто-то другой, сидящий с ними на церковной скамье) разделяют знакомые им доктрины, то вскоре Джон и Мэрилин обнаружили бы, что многие характерные особенности современного адвентизма странным образом отсутствуют.

Во-первых, «церковь»собиралась не в церкви. Адвентисты, соблюдающие субботу, впервые воздвигли церковное здание в Батл-Крике, штат Мичиган, и Бак Бридже, штат Нью-Йорк, только в 1855 году. А когда Джеймс Уайт включал некоторые методистские гимны в сборник 1850 года: «Гимны особого народа Божьего», то слова: «В этот день Твой, в этом доме Твоем» он выпустил. Первые адвентисты собирались в своих собственных домах, объединившись для совершения богослужения с несколькими семьями под одной крышей.

Вполне могло случиться, что в то субботнее утро Джон и Мэрилин вообще не услышали бы проповеди. Правда, в 1851 году ряды служителей расширились. К Бейтсу и Джеймсу Уайт присоединились Уильям Инграхем, Джордж Холт и другие; но этого все равно не было достаточно для проведения еженедельных собраний во всех местах обитания «рассеянного стада». Следовательно, утренние субботние богослужения происходили редко. Чаще всего в субботу пелись псалмы под аккомпанимент фисгармонии (если такова имелась у хозяев дома); члены церкви читали и совместно обсуждали Священное Писание и «Ревью», совершались молитвы, и заканчивалось собрание, как правило, братским общением, во время которого исповедовали друг другу свои ошибки и обменивались опытом веры.

Если Джон и Мэрилин не забыли взять свои Библии, то они им очень пригодятся. А вот кошельки и бумажники раскрывать им так и не придется. Мысль о необходимости добровольных пожертвований никому и голову не приходила в 1851 году. Иностранные миссии до 70-х годов были еще только в планах, а в 50-х служители часто за свою работу получали гроши.

В середине дня Джон и Мэрилин были бы изрядно шокированы, когда, приглашенные к обеду, вдруг увидели бы на столе свинину, а на стульях благочинных старичков, раскуривающих в ожидании еды свои трубки. Курение, хотя и не одобрялось, все же в 1851 году братьям позволялось. Первое обширное видение по поводу реформы здоровья будет дано Е. Уайт лишь спустя 12 лет.

Еще раз удивиться пришлось бы в 6 часов вечера. Хотя летнему солнцу оставалось светить до заката еще несколько часов, Джон и Мэрилин, не веря своим глазам, взирали бы на то, как их единоверцы ровно в шесть часов вечера взялась за свои обыденные дела. Только в ноябре 1855 года пионеры адвентизма поймут, что в слова от «вечера до вечера» в Лев. 23, 32 означают - от заката до заката, а не от шести до шести, как они предполагали.

И если бы за ужином, перед условным возвращением в 70-е годы XX столетия Джон и Мэрилин обеспокоенно заговорили о «лаодикии», состоянии посредственности и равнодушия, столь свойственном и тем и другим, то встретили бы непонимающие взгляды. Адвентисты, соблюдающие субботу, относили лаодикийскую весть к адвентистам, празднующим воскресение. И это мнение господствовало до тех пор, пока в 1856 году не был пролит более яркий свет по этому поводу.

Все это указывает на тот факт, что открытие новых истин не прекратилось с утверждением основополагающих доктрин вероучения в 40-х годах XIX столетия. Великие истины должны были открыться в 50-х и 60-х годах (о здоровом образе жизни); в 70-х (об иностранных миссиях и образовании); в 80-х (более четкая формулировка истины праведности через веру) и в 90-х (более глубокое понимание личности Христа). В действительности же, адвентистское понимание Библии значительно продвигалось и после 1900 года, особенно в 50-х, 60-х и 70-х годах XX столетия.

Но, вернемся в 50-е годы прошлого столетия. Стоит проследить, как формировался в это десятилетие один существенный пункт вероучения, который должен будет стать впоследствии лозунгом адвентистского движения. Это доктрина о «следственном суде».

Когда сегодня спрашивают: «Какую новую работу начал Христос в 1844 году?» - адвентист инстинктивно отвечает: «Следственный суд». Удивительно, когда друг Хайрама Эдсона в газете «Утренняя звезда» описал новое представление о Дне Искупления, которое Елена Гармон восприняла, как «санкционированное Господом свыше и назидание каждому святому», он ни словом не обмолвился о следственном суде. Наоборот, он старался подчеркнуть работу Христа по очищению святилища от грехов и очищению людей.

Может быть, это было угодно провидению. Ведь главной целью древнего Дня Искупления действительно было удаление грехов из святилища и очищение людей. Господь (через Моисея) сказал людям, что первосвященник входил во Святое святых, чтобы «очистить Святое святых и скинию» и «чтобы сделать вас чистыми от всех грехов ваших пред лицем Господним» (Лев. 16. 33. 30).

Но День Искупления был так же и днем суда. В этот день израильтяне должны были «смирить свои души». То есть, от них требовалось исследовать свои сердца «до последнего уголка» и почувствовать, действительно ли они сожалеют о содеянных грехах, которые изо дня в день они исповедовали в прошлом году. Те, кто отказывались делать это, подлежали суду и уничтожались. Лев. 23, 29. Но не только днем суда был День Искупления.

Он был прежде всего днем тесного общения с Богом и возможность полного освобождения от греха. Отступники «истреблялись» в тот день не только потому, что это был день наивысших благословений - а они ни мало о том не заботились.

Миллеристы связывали суд с очищением святилища не потому, что они нашли упоминание о суде в День Искупления в Лев. 16, а потому, что конец 2300 дней в Дан. 8, 14 совпадал с описанием суда в Дан. 7, 9-14, т. е. с тем событием, которое они ложно истолковали как второе пришествие. Вот почему они проповедовали весть первого ангела - «Наступил час суда». Когда 22 октября 1844 года Иисус не пришел, некоторые миллеристы предположили, что на небе начался просто короткий период суда, по завершении которого Он все же придет на землю. Но поскольку Христос так и не пришел, они оставили эту идею.

Однако, Дж. Н. Лофборо и Урия Смит, которые оба приняли истину о субботе в 1852 году, обратили внимание на судный аспект Дня Искупления. (Энциклопедия АСД, статья «Следственный суд», 600-604 стр.) И вот уже «в 1857 году», буквально через два года после того, как «Ревью энд Геральд», переехало из Рочестера, штат Нью-Йорк, в Батл-Крик, штат Мичиган, Джеймс Уайт впервые употребляет выражение «следственный суд».

Вполне понятно, что если весть первого ангела («наступил час суда Его») предшествует второй и третьей вестям, то час суда Божьего должен наступить еще до конца мира, чтобы дать возможность второму и третьему ангелам возвестить свои вести, пока будет продолжаться суд.

Суд в День Искупления в древнем Израиле распространялся только на народ Божий. Израильтяне исповедовали свои грехи в течение года. Затем их грехи отпускались. Именно они, а не язычники, приговаривались к истреблению.

Иисус не раз обращался к этому особому суду над верующими в Своих притчах. Он рассказывал о рыбаке, который вытащил много различной рыбы (обращенных) своей сетью (церковью) и затем сел (для суда), чтобы отобрать хорошую рыбу и выбросить плохую (См. Матф. 13:47-50). Он рассказывал о царе, который пригласил всех желающих на брачный пир и вышел перед началом торжества осмотреть гостей, чтобы убедиться, все ли из принявших приглашение одели подаренные каждому брачные одежды. Когда он нашел человека, который посчитал, что его собственная одежда лучше, он повелел удалить его. (См. Матф. 22:1-14).

Иисус также рассказал о человеке-царе, подчиненный которого задолжал ему 10000 талантов. Когда задолжавший взмолился о милости, долг ему был полностью прощен. Но когда он вышел и обвинил своего товарища, задолжавшего ему 100 динариев,- царь заключил его в тюрьму. «Так и Отец Мой небесный,- заключает Иисус,- поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Матф. 18. 23-35).

Когда в 1844 году Иисус шел с облаками небесными (Дан. 7 гл.), чтобы начать предшествующий Второму Пришествию суд, Он тщательно пересмотрел дела святых, дабы убедиться, действительно ли принявшие Его приглашение ко спасению, одели на себя одежды Его праведности. Все ли, кому прощены при обращении 10000 талантов грехов прощают также другим людям, задолжавшим им сотню динариев.

Это важная доктрина занимала умы адвентистов Седьмого Дня на протяжении многих лет с момента ее открытия. Об этом много писала Елена Уайт. Она говорила, например, что последнее служение Христа в небесном Святилище есть действительно суд. И каждое имя, записанное в книгу жизни Агнца, будет названо на суде. При этом одни имена будут оставлены, другие - вычеркнуты (изглажены). (См. Откр. 3, 5; 21, 22; 22, 19).

В 7-ой главе Даниила говорится, что воссядут судьи, чтобы дать «царство... и власть, и величие царственное во всей поднебесной... народу Всевышнего». Апофеозом этого суда, в отличие от большинства земных судилищ, будет, следовательно, не столько приговор обвиненных, сколько оправдание искупленных.

Так как Бог действительно хочет почтить народ Свой на суде, Он потребует принести памятные книги (Малах. 3:16), где отмечено «всякое праведное дело», совершенное человеком, отмечено каждое побежденное искушение, всякое преодоленное зло, каждое слово нежного участия и поношение, понесенное за имя Божье (ВБ 481 - по ориг.).

Бог, конечно, заранее знает, каким будет приговор. Но Он сознательно проводит суд в присутствии бесчисленного числа ангелов (Дан. 7, 10), чтобы и они знали то, что знает Он. Он хочет, чтобы каждый непавший обитатель огромной вселенной восхищался Его земными верными детьми, которые вскоре разделят с Ним наслаждение вечной жизнью. «Суд,- говорила Елена Уайт в 1898 году,- происходит в присутствии жителей других миров, чтобы могли быть по достоинству оценены любовь, верность и служение людей Богу». (РЭГ 22 ноября 1898, стр. 745).

Дивитесь, небеса! Изумляйся, земля!

«И они будут Моими, говорит Господь Саваоф... в тот день, который Я устрою» (Малах. 3:17).

В оценке характера Бог не делает ошибок. Обратите внимание на слова Елены Уайт: «Насколько серьезна эта мысль! Изо дня в день... наши действия, наши слова, даже наши тайные побуждения, определяют нашу судьбу или ко благу или к погибели» ВБ, 486. Те «верующие», которые не возрастают в благодати, не войдут во святой град.

Когда Иисус увидит, что дитя Его оставалось верным Ему до конца, Он торжественно провозгласит его полное и окончательное оправдание. Об этом славном времени, когда грехи праведников будут полностью, окончательно и навсегда изглажены, Елена Уайт писала с особым чувством: «Христос облечет верных Своих Своею собственной праведностью... Так будет осуществлено полное исполнение новозаветнего обещания: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более». «В те дни, и в то время,- говорит Господь,- будут искать неправды Израилевой, и не будет ее» (Иерем, 31, 34:50, 20) ВБ 485.

Подобные утверждения могут показаться непонятными: «И не вспомяну более грехов твоих». Может ли бесконечный Бог забыть что-либо? Не одно ли это и то же, для Его всеведения - прошлое, настоящее и будущее? Но Библия и не говорит, что Бог не сможет помнить все грехи. Она говорит, что Бог просто не будет более помнить их.

Как много говорит это о небесном Отце! Как сильно желает Он приближения этого славного момента очищения от грехов! С тех пор, как впервые началось восстание, как глубоко живет в Нем стремление избавить Вселенную и Свой народ и раз и навсегда покончить с грехом! Когда Он совершит запечатление в пользу Своего народа, Он не вспомнит более грехов их - не потому, что не сможет, а потому, что, любя спасенных, сознательно не захочет помнить их.

Когда грехи святых будут вычеркнуты, они не станут претендовать на безгрешность. В этом нет необходимости. Они, взирая на безгрешность Христа, будут следовать ей. Этого будет достаточно.

Сознание того, что они слишком далеки от славы Божьей и что теперь они полностью зависимы от Иисуса, что Он - источник их безопасности и поддержки - вполне достаточное основание, для того чтобы предотвратить всякие притязания на самоправедность. Однако, когда время благодати закончится и наступит скорбное время Иакова, хотя святые и будут угнетаемы «глубоким чувством своей недостойности, ни один их грех не останется неисповеданным».

Их исповеданные грехи изглаживаются и у них не останется ничего неисповеданного. Их грехи были приведены на суд «заблаговременно». И отныне они «удалены прочь, в страну забвения». «Их грехи... омыты». И вестники неба объявляют с радостью: «Вы очищены перед Господом от всякого греха». (ДД. 3, 135.)

Означает ли омытие греха простое изглаживание записей из небесных книг? Предположим, что святые после того, как грехи их будут омыты, совершат новые - что тогда будет значить «изглаживание грехов»?

Конечно, Бог может изгладить грехи тех, кто умер в вере обыкновенной ревизией их записей. Они мертвы и не могут более грешить. А как же обстоит дело с теми, кто еще будет жить, когда имена их будут названы на суде? Могут ли их грехи быть заглаженными на небе, прежде, чем они будут преодолены ими на земле? Ведь до того, как изглаживание грехов будет произведено в небесных книгах, оно должно быть уже достигнуто в сердцах живущих святых.

Очень серьезно пишет об этом в «Великой Борьбе» Елена Уайт: «Сейчас, пока наш Великий Первосвященник совершает искупление для нас, мы должны стремиться стать совершенными во Христе. Ни одною мыслью наш Спаситель не поддался силе искушения... В Нем не нашлось греха, который сатана мог бы использовать к своей выгоде. В таком же состоянии должны находиться те, кто устоят во время скорби» (ВБ 623).

В том, же 1888 году Елена Уайт говорила в субботу на исторической конференции в Миннеаполисе проповедь (Ольсен. Через кризис к победе. 260-269), в которой она напомнила огромному собранию, что сейчас Христос находится в небесном святилище. Затем она спросила:

- Что Он делает там?

- Совершает наше искупление,- последовал ответ,- очищает святилище от грехов народа.

- А потом что?

- Потом мы должны верой войти с Ним во святилище и начать работу во святилище наших душ. Мы должны очистить себя от всякого осквернения (2Кор. 7, 1).

- Должны ли мы делать это? Должны ли очистить себя от всякой скверны? Не говорит ли об этом Библия?

Да, действительно! Она цитирует 2 Кор, 7, 1, а затем добавляет: «Очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные» (Иак. 4, 8).

В Откр. 7, 14 упоминается «великое множество» людей, облеченных в белые одежды. Они описываются не как люди, чьи одежды омыл Христос, но как люди, «омывшие и убелившие одежды свои». В чем они омыли их? Конечно же в Крови Агнца. Другого источника праведности нет. Они сами принесли свои одежды к Крови Христовой. Иисус не омывал их одежд в то время, когда они спали. Елена Уайт в 1882 году писала, что многие «хотят, чтобы праведность покрыла их, как одежда. Но облеченные в белое, это те, кто омыли одежды свои и убелили их в Крови Агнца. Христос недвусмысленно представил это в словах «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти и не возмогут» (Луки 13:24). РЭГ 30 мая 1882 г, стр. 338.

Все зависит от наших отношений со Христом, от нашего полного согласия с волей и действиями Спасителя. Пока наш Первосвященник занят работой окончательного искупления, мы, подобно древним израильтянам, должны тщательно исследовать свои души, наши гордые самодовольные души; ибо если мы не сделаем этого, подобно им, мы будем истреблены не потому, что согрешили (само назначение искупления есть прощение грехов), но потому, что Иисус совершал особую работу благодати, а мы не придали тому значения.

Слава Богу за благодать Христа - это изумительнейшее очищающее средство. Применив ее, мы навеки станем чистыми и благоухающими: «Ибо Он - как огонь расплавляющий и как щелок очищающий» (Мал. 3:2). Говоря о работе, которую Иисус совершает сейчас в небесном святилище, Малахия добавляет в следующем тексте: «Он очистит сынов Левия».

Он очистит сынов Левия! В древнем Израиле священниками были сыны Левия. Так как все верующие во Христе называются теперь священниками (1Петр, 2, 9; Откр. 1, 6), это обещание очистить «сынов Левия» является обещанием очистить и каждого христианина, желающего воспользоваться предложенной возможностью. Таким образом, очищение святилища предполагает очищение народа, поклоняющегося в святилище. Изглаживание грехов связано не просто с записями, но и с отношениями; не просто с количеством исповеданных грехов, но и с качеством измененной жизни.

И вот здесь мы соприкасаемся с истиной о Субботе. Суббота требует именно той святости, которая необходима для изглаживания грехов в ежедневной личной жизни. Для того, чтобы святить субботу, люди сами должны быть святыми... Когда Израилю была дана заповедь: «помни день субботний, чтобы святить его»,- Господь также сказал им: «И будете у Меня людьми святыми» (См. Исх. 20, 8; 22, 31). ЖВ 283.

Итак, «святость, это не состояние религиозного экстаза; это полное подчинение воли Богу; это жизнь каждым словом, исходящим из уст Божьих; это доверие Богу в испытаниях... это хождение в вере...; это успокоение в Его любви» (ДА, стр. 51).

Соблюдать субботу в полном смысле этого слова, значит жить весь день, подчиняя свою волю Христову могуществу и святости, жить по слову Его, ходить в вере, покоиться в любви. Кто может так святить субботу, если он так не поступал каждый день недели? Таким образом истинное соблюдение субботы и опыт «изглаживания грехов» - равнозначны.

Но суббота не только требует святости, она также указывает на единственно возможный источник святости. «Я дал им субботы Мои, чтобы они были знамением между Мной и ими, чтобы знали, что Я Господь, освящающий их» (Иезек. 20, 12).

Христос стоит во Святом Святых у Десяти Заповедей, изглаживая грехи в небе. Своей благодатью Он проливает драгоценный свет и мир, чтобы помочь каждому человеку, молодому и старому, достичь состояния посвященности, осознанной победы. Это поможет им устоять во время скорби после того, как Иисус покинет небесное святилище. «Из Святого Святых,- писала в 1887 году Елена Уайт,- исходит великая работа наставления» Письмо ь 37, 1887 года. Принимая эти наставления, веря им и взаимодействуя с ними, мы, несмотря на то, какой ценой нам это дается, совершаем часть работы, нацеленной на то, чтобы приводить души ко Христу для омытия и изглаживания грехов в процессе личного переживания. «Очищение душ должно произойти здесь, на земле, в соответствии с Христовым очищением небесного святилища» Письмо ь 37, 1887 г.

Истина о святилище - это истина о том, что Иисус, голгофский Агнец, делает сейчас, и о том, что мы живем в особенный, решающий момент человеческой истории

Истина о Субботе и святилище, взятые вместе, напоминают нам о том, что подобно тому, как Иисус во Святом Святых удаляет грехи из записей, так и из жизни Его народа должны быть удалены все грехи.

Весть о запечатлении указывает на критический момент, когда народ Божий благодаря неразрывным отношениям с Иисусом и верному пониманию истин о субботе и святилище, будет твердо и непоколебимо стоять в истине - осмысленно и глубоко духовно.

Учение о бессознательном состоянии мертвых оберегает нас от представлений будто люди после смерти переносятся в рай или ад. Подобные идеи делают бессмысленной всякую идею о суде. Зачем Богу судить людей после того, как Он уже послал их в рай или ад?

Во свете всего этого Дух Пророчества, проявившийся в лице Елены Уайт, представляет собой ряд вестей, посланных от лица великого Первосвященника, с любовью ведущего Своих последователей к высотам подлинно христианской святости, которую Он так желает видеть в них.

Все вместе эти Библейские положения составляют картину воистину великого труда искупления, которым Иисус старается привести Свой народ в окончательное и вечное единство с Собой.

Джеймс Уайт писал в 1868 году: «Адвентисты Седьмого дня подробно останавливаются на этом предмете (Христос во святилище). Они отражают его в своих проповедях и книгах и находят ему место среди пророческих символов на своих пророческих картах... Это великий центр, от которого ответвляются все открытые вести о спасении; это истина, более чем какая-либо другая требует переосмысления своих настоящих позиций. «Джеймс Уайт. «Случаи жизни», стр. 308-309.

В то время, как великая истина об Иисусе и Следственном Суде в 1850 годах становилась все яснее, движение быстро росло и необходимость в централизованной организации, которой боялись одни и жаждали другие, становилась все острее. Поэтому теперь от доктриальной тематики мы обратимся к тому, как на протяжении последующих лет происходил рост и формировалась организация церкви АСД.

Глава 17. Назревшая необходимость в евангельском порядке

«Я надеюсь, дорогие братья, что мы решим, какое имя надлежит иметь нам. Как бы мы хотели, чтобы нас называли? Я часто встречаюсь с друзьями, которые спрашивают: как именует себя наш народ. И попадаю в довольно неловкое положение, потому что не знаю, что ответить. Мы уже даем имена детям, когда им исполняется всего несколько недель или месяцев. Когда мы начинали всю эту работу, когда дело было еще молодо, а люди, двигавшие его - малочисленны, мы не видели необходимости предпринимать подобные шаги. Но сегодня, мне кажется, дитя настолько уже выросло, что просто неудобно оставлять его без имени». РэГ 16 октября 1860 г., стр. 170.

Так говорил брат Джеймс Уайт воскресным утром 30 сентября 1860 года на одной из самых больших и значительных в истории Адвентистов Седьмого Дня конференций. Спустя 16 лет после того, как зародилось движение, участники его, наконец, задались целью определить себе имя.

Конференция началась вечером, сразу же по окончании субботы, и продолжалась до понедельника, пока вопрос не был решен. Делегаты встречались в Батл-Крике, во второй адвентистской церкви. Первая, построенная пять лет назад, была уже мала. Вторая же насчитывала в то время 300 сидячих мест и для местной общины была конечно же большой.

Энергичные адвентисты Батл-Крика строили ее с расчетом на проведение больших адвентистских конференций. Но и они едва могли предположить, что скоро потребуется третья церковь... и четвертая, которая будет вмещать около 4000 человек.

В те годы многие адвентисты, соблюдающие субботу, были против церковной организации. Для них эта идея была несколько странной. Американские протестанты все еще вели оживленные споры по поводу того, через кого Дух Святой лучше работает - через независимые собрания или через религиозные объединения, управляемые пресвитерами, конференциями и генеральными ассамблеями. Методисты и пресвитериане еще соглашались с широким межцерковным сотрудничеством, но баптисты и конгрегационалисты отстаивали автономию местных церквей.

Еще в 1850-е годы Джеймс и Елена Уайт вместе с некоторыми другими служителями предлагали избрать пресвитерскую форму церковной организации, но не все тогда согласились с ними. Учреждение новой централизованной организации пугало особенно тех, кто однажды побывал у миллеритов. Когда-то все они принадлежали к официальным протестантским церквам, являясь самыми ревностными их членами. Но церкви, которые они так любили, обернулись против них, осмеяли их надежду на пришествие и изгнали их.

В смущении миллериты искали объяснения в Писании и нашли его в Откр. 14:6-8. Вслед за вестью первого ангела о часе суда, которую они тогда проповедовали, они обратили внимание на весть второго ангела: «Пал, пал Вавилон». Они связали ее с воззрением Христа: «Выйди из нее (Вавилона) народ Мой» (Откр. 18:1-4) и с другими высказываниями в книгах Даниила и Откровения. Вывод казался неизбежным.

Церкви, которые обошлись с ними так жестоко, отвергли самую важную истину и, следовательно, стали «павшими» церквами, т е. «Вавилоном», «блудницей», матерью церквей, от которой они в эпоху Реформации и позже стремились отъединиться. И теперь они искренне боялись, что учрежденная новая религиозная организация со временем может отвергнуть библейскую истину и преследовать верных детей Божьих. Так как они совсем недавно вышли из Вавилона, то вполне понятно их нежелание еще раз оказаться теперь уже в новом Вавилоне.

Что же делает группу христиан «Вавилоном»? Конечно, заблуждение. Может быть, еще что-нибудь? Что характеризовало церкви, которые изгоняли из своих рядов последователей Миллера?

В ведущем миллеритском журнале «Полночный крик» 15 февраля 1844 года Джордж Сторз предупреждал верующих, только что обращенных из других вероисповеданий: «Смотрите, не вздумайте создать другую церковь. Любая церковь организованная человеком, становится Вавилоном уже в тот самый момент, когда только организуется». Таким образом, многие боялись организации, как отличительного знака Вавилона.

Миллеристов исключали за то, что их адвентистские верования противоречили догмам их церквей. Поэтому многие адвентисты считали, что им нужно избегать всяких узаконнений, иначе они обратятся в новый Вавилон.

И вот однажды, когда Росуэл Ф. Котрелл, обратившийся некогда из гугенотов и являвшийся в прошлом баптистом Седьмого дня (т. е. строгим «конгрегационалистом»), вновь пересматривал 11 главу Бытия, повествующую о заложении первого города Вавилона, его поразили слова строителей: «...построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли».

Сделаем себе имя! Представьте себе, что 22 марта 1860 года брат Котрелл писал в «Ревью», что, по его мнению, неверно будет принимать то или иное отличительное имя, если таковая практика берет начало с «основания Вавилона».

Нам сегодня могут показаться странными эти аргументы в отношении организации, вероучения и названия, но в них есть действительно нота предостережения. Блудница, названная в Откровении Вавилоном, представляет церковь или группу церквей. А церковь есть организованный союз христиан, придерживающихся какого-то вероучительного кодекса или символа веры. И уже потому, что церковь придерживается определенного вероучения, она стремится назвать другие верования ересью. Представляя собой четкую организационную структуру, она может чинить преследования. Поэтому, если мы представим себе потрясение, которое пережили миллериты, оказавшись за дверями своих любимых церквей, то мы сможем лучше понять причину их колебаний. Организация, символ веры, название церкви действительно могут причинить боль.

Хотя верно и другое - их отсутствие может быть пагубным.

Но не все адвентисты, соблюдавшие субботу, противились организации. Джеймс Уайт был за нее. Уже в 1850 году он выразил надежду, что церковь скоро соединится воедино и будет двигаться в евангельском порядке. Он проповедовал о евангельском порядке на конференции в Освего в 1851, а в 1853 году опубликовал серию статей на эту тему в «Ревью». Он использовал термин «евангельский порядок», чтобы подтвердить свое убеждение, что современная церковная организация должна следовать примеру, оставленному в Новом Завете.

Молодой Джон Лофборо и престарелый Иосиф Бейтс энергично поддерживали его. Но более консервативные тормозили развитие. И так вот, без имени, организации и символа веры хранители субботы, именующие себя то «малым стадом», то «рассеянными овцами», то «остатком», то «святыми», то просто «друзьями», двигались вперед.

Но вопреки их страху организационного и идейного единства эти ранние адвентисты с уверенностью считали себя членами истинной церкви. И их действительно объединяло очень многое.

Одним из факторов, державших их вместе, особенно в первые годы, были их общие переживания. Почти все они в прошлом были миллериты, прошедшие через разочарование 1844 года. Другим объединяющим фактором были многочисленные конференции, динамичное руководство Иосифа Бейтса, а затем молодого Уайта, видения Елены и более всего их характерные черты учения.

Поскольку «истина настоящего времени» значила для них очень много, они писали статьи и трактаты, и эти публикации тоже объединяли их. Первое время им позволяли печататься в «Утренней звезде», издаваемой Иноком Джейкобсом в Цинциннати. Когда Джейкобс стал шейкером (американская религиозная секта) они стали использовать для своих публикаций «На склоне Дня» Кромера, хотя и незначительное время. И, наконец, в 1849 году они начали издавать свой журнал «Настоящая истина», который вскоре был заменен «Ревью энд Геральд». Верующие посылали Джеймсу Уайт письма и статьи и воодушевлялись, читая об опытах веры своих собратьев на страницах собственного периодического журнала.

Это были достаточно прочные соединяющие средства, чтобы связать их вместе, пока они насчитывали всего несколько сот человек и не имели никаких учреждений. Но в 50-е годы у них появилось уже издательство, а число их возросло почти до 3000, при среднем приросте 30% в год, что приблизительно в шесть раз превышает прирост членов в 70-ые годы XX столетия. И действительно, за первые два года они выросли от 200 до 2000 (РЭГ 6 мая 1852, стр.5). Этот почти невероятный темп, более чем 200% в год, к сожалению замедлялся за счет отступлений и расколов.

С количественным ростом быстро росла и степень географической распространенности. Адвентисты появились уже в Западной и Восточной Канаде и даже в золотой Калифорнии. Новые условия неизбежно потребовали дополнительных и более мудрых элементов организации. За организацию были также многие из тех, кто присоединился к движению через крещение, кто никогда не были миллеритами и поэтому не имели никаких оснований так бояться организации.

В ноябре 1851 года в «Ревью» пришло сообщение от группировки субботствующих адвентистов из Вашингтона, штат Нью-Гэмпшир. Адвентизм там только зарождался. Эта группировка сообщала о том, что в Деяниях Апостолов «Был избран совет семи, чтобы заниматься нуждами бедных». Вашингтонские верующие не позволяли страху перед организацией препятствовать выполнению их христианского долга перед неимущими. Такой же вывод они сделали и из евангельского избрания семи мужей в «диаконы». В конце концов, шестая глава Деяний не использует термин «диакон» иначе! Как бы там ни было, вскоре после этого начали появляться сообщения о посвящении мужчин в диаконы. Пришло такое сообщение и из Фэрхейвена, родного города Иосифа Бейтса.

Более значительным чем посвящение диаконов, было посвящение в служители. С бурным ростом членов соответственно увеличивалась необходимость в проповедниках, вестниках и миссионерах. В «Ревью» за 1850 и 1853 годы перечислены имена 45 братьев-служителей, а это более чем по два служителя на сто членов. Так как не было никакого официального органа, который бы «призывал» или рукополагал их, все служители были добровольцами. Многие из них такие, как Хайрам Эдсон, проповедовали в стужу, чтобы заработать себе на жизнь в тепле. Большая часть их духовных усилий распространялась не на верных, а на сторонников воскресения, которых интересовала у хранителей субботы весть третьего ангела. Вдоль и поперек изъездили они всю территорию от штата Мэн до Висконсина, отвечая на вопросы и просьбы простых мирян из далеких провинций, опубликованные в «Ревью». Они задерживались в отдельных местах на выходные или на неделю-другую, возможно, чтобы крестить трех-четырех в реке или озере, а на обратном пути они выполняли уже другое задание. Некоторые из них были рукоположены в церквах, к которым они принадлежали ранее. Например: Фридерик Уиллер, Иосиф Бейкер, М. Е. Корнелл, Джон Байингтон, Джеймс Уайт. Прочие же, и таких было большинство, были посвящены на дело служения просто из рядовых членов. Это Дж. П. Келлог, Отис Николс, Х. С. Гарней, Стокбридж, Хауленд и многие другие. Кое-кто из тех, кого назначили в служители, был лишь формально подготовлен к служению и не долго подвизался на этом поприще. Радушный Е. Л. Х. Чеймберлейн проявил себя скорее общительным человеком, чем вестником, и после проверки его способностей в течение одного сезона, Елена Уайт предложила ему вернуться к своей прежней профессии торговца.

Все скоро поняли, что никто не может «отправлять обряды дома Господня», т. е. проводить Вечерю Господню и совершать крещение через погружение, не будучи прежде рукоположенным. Это было, конечно, серьезной помехой при таком бурном росте интереса среди соседей и друзей.

Первое известное рукоположение служителя адвентистами седьмого дня, совершенное без каких-либо особых церемоний, произошло в Ист Бетеле, штат Вермонт, летом 1851 года. Сестра Ф. М. Шимпер впоследствии писала в «Ревью», что брат Вашингтон Морс был «отделен» через возложение рук для того, чтобы «совершать таинства дома Божьего». Очевидно, это рукоположение было проведено Джорджем Холтом, который был рукоположенным служителем в силу причастности к своему бывшему вероисповеданию.

Два года спустя 5 сентября на так называемой «Потсдамской Конференции» было совершено уже куда более официальное рукоположение. РЭГ 20 сентября 1853 г. стр. 540. Свое название конференция получила от названия района Потсдам, что в округе Сэнт Лоренс, штат Нью-Йорк. Джон Байнгтон подготовил удобное тенистое место перед своим домом где-то на 300 человек, чтобы на воскресенье можно было пригласить людей. Вместе с женой они чувствовали, что их труды были не напрасными, когда на собрание приехало около 80 человек. Приехали из Рочестера и супруги Уайт. Испытывая недомогание, Джеймс Уайт доверил проповедование способному и молодому Джону Андрюсу. Вечером они проводили богослужение в Уэслинской церкви в Морле, что в двух милях выше по течению Грасс Ривер. Послушать хорошую проповедь собралось очень много прихожан. Причем они не испытывали никаких недобрых чувств по отношению к Джону Байнгтону, который год назад ушел из их церкви и стал адвентистом.

Но самое главное произошло в понедельник утром, вероятно опять в доме Байнгтона. Джеймс Уайт, который к этому времени чувствовал себя уже лучше, выступил в связи со значением евангельского порядка в церкви. Сестрой Еленой Уайт были высказаны «убедительные свидетельства». Были пролиты слезы покаяния и братского единения. И вот решено было рукоположить посвященного рядового члена, двадцатилетнего Хорейса У. Лоренса из Уэст Бангор, штат Нью-Йорк. Брат Лоренс был крещен в 1842 году в так называемой «Христианской церкви». В 1843 г. он присоединился к миллеритам, пережил разочарование в 1844, затем был уполномочен благовествовать истину адвентистами, празднующими воскресение, потом заново крещен в среде адвентистов, соблюдающих субботу Иосифом Бейтсом и зарекомендовал себя активным благовестником, хотя и оставался рядовым членом. Именно он убедил Байнгтона и его жену в необходимости соблюдения Субботы, что те и сделали. За несколько недель до этой конференции, движимый ревностью о Боге и чувством крайней нужды, он совершил обряд крещения и Вечери Господней с группой верующих, живущих в далекой провинции. При этом он не был еще рукоположенным.

Те, кто хорошо знали его, считали, что настало время «возложить на него руки». Все согласились. И вот позднее брат Уайт запишет: «Духу Святому и нам угодно было «отделить» нашего доброго брата Лоренса для евангельского служения и совершения обрядов в церкви Христовой возложением на него рук. Церковь проявила при этом полное единогласие».

Когда руководящие братья склонили колени для молитвы посвящения - Джон Байнгтон и Х. Г. Бак, недавно обращенные служители методистской церкви, Джеймс Уайт, рукоположенный в «Христианском Союзе» и Джон Андрюс - никто из присутствующих не догадывался, что трое из них станут первыми тремя президентами Генеральной Конференции АСД.

В то время еще не было Генеральной Конференции. Не было как таковой даже Церкви христиан Адвентистов Седьмого Дня.

Среди этой кричащей нужды в организации, растущее движение требовало особых упорядоченных действий. Речь идет о нарушителях и отступниках.

Как правило этими проблемами занимался Джеймс Уайт или другой признанный руководитель, когда они совершали свои периодические поездки по общинам, где жили неблагополучные лица. Трудности решались добросердечно, с молитвою и заканчивались открытым голосованием. Затем в «Ревью» появлялся отчет о том, что братья в каком-то месте проголосовали за исключение из общины человека, который пал или учит явному заблуждению, или в другом месте дела сложились плачевно вследствие пагубного влияния такого-то служителя, от которого община желает избавиться. (РЭГ 25 ноября 1851 г. стр. 52).

Вскоре после появления таких сообщений следовали иногда исповеди или покаяния, полученные от лиц, недостойное поведение которых служило причиной этих заметок. Звучали эти исповеди приблизительно так: «Теперь я могу открыто признать, что все содеянное мною было плохо. Теперь я вижу, что подчиниться голосу церкви должно было быть моим преимуществом и моей обязанностью». Или такое: «Хочу сказать, что я очень благодарен за тот добрый дух, который вы проявили по отношению ко мне недостойному, после того, как я опечалил Дух Божий и причинил Ему лишние страдания... Я раскаиваюсь в этих проступках... Я сожалею о том беспокойстве, которое доставил Его народ».

После таких исповеданий обычно появлялись заметки с ответами старших братьев наподобие следующих: «Поверив в искренность вашего раскаяния, мы надеемся, что вы будете восстановлены в доверии своих братьев, как если бы упомянутого проступка не существовало». (РЭГ 13 декабря 1853 г. стр. 183).

В других случаях, ради сохранения чистоты движения Бог Сам открыто вмешивался. Мы возвращаемся к ранней осени 1852 года. В сентябре «Ревью» переехал в большой дом на Маунт Хоуп Авенью в Рочестере. Джон Лофборо, который был тогда совсем юным проповедником адвентистов, соблюдающих воскресенье (ему недавно исполнилось двадцать), пришел в то здание, чтобы послушать Джона Андрюса (которому было 23), проповедующего о Субботе, и был обращен. В первую пятницу октября возвратились из поездки по штату Мэн собратья Уайты. На следующий день во время богослужения Лофборо восхищал всех своим публичным выступлением о необходимости соблюдения Субботы.

Освальд Стоуэлл, который принял субботу в Париже, штат Мэн, после чтения того самого трактата Т. М. Пребла, который уже ранее содействовал обращению Джона Андрюса, был болен плевритом и потому слушал проповедь из соседней комнаты.

Доктора сказали Освальду, что он умрет, но он просил верующих помолиться о нем. Когда все склонили колени у его кровати, брат Уайт помазал его елеем. Вставая с колен они увидели, что Освальд сидит на кровати, стуча себя по бокам, которые только что болели, и восклицая: «Я совершенно здоров! Завтра же я смогу работать за печатным станком!»

Елена Уайт оставалась на коленях. Ее муж несколько мгновений присматривался к ней, потом вдруг сказал: «Елена видит видение. Она не дышит все время, пока находится в состоянии видения. Если кто-нибудь хочет убедиться, то может подойти и осмотреть ее».

Елена стояла на коленях с открытыми глазами, внимательно всматриваясь в те предметы, которые были перед ее глазами. Час двадцать, т. е. ровно столько, сколько продолжалось видение, никто не мог зафиксировать хоть какой-нибудь признак дыхания, даже тогда, когда она время от времени произносила слова или предложения связанные с тем, что она видела. Лицо ее было обычного цвета, жесты - плавными, даже элегантными.

Когда видение закончилось, она взглянула на Лофборо, с которым она впервые встретилась прошлым вечером и рассказала ему кое-что о нем, то, что ему казалось никто не знает.

Затем она говорила о человеке, которого она никогда не встречала. Она сказала, что он путешествует далеко от дома, много свидетельствуя о четвертой заповеди, но при этом нарушая седьмую. Оказалось, что это был один из недавно обращенных Андрюсом. В это время он был в Мичигане. Он всегда считался верным мужем и никто не мог предположить, что видение относится к нему.

Спустя шесть недель, когда этот брат вернулся домой, Елена Уайт с первого же взгляда опознала его, собрала несколько близких знакомых как свидетелей и искренне поведала ему о том, что Бог открыл ей, закончив словами Нафана к Давиду: «Ты этот человек».

Провинившийся тут же упал на колени перед своей женой, исповедался со слезами в том, что все это правда, что это первый случай, когда с ним приключилось такое, и пообещал, что оно будет последним. (Лофборо. «Возникновение и прогресс АСД», 169-173).

И все же, хотя некоторые проблемы, с которыми сталкивались «рассеянные овцы» и решались еженедельными публикациями, случайными указаниями, молитвами, отлучением от церкви и периодическими откровениями, оставалось множество нерешенных вопросов. И поэтому, как и говорил в начале этой главы Джеймс Уайт, рано или поздно адвентистам все равно придется решать вопрос с названием церкви и ее организацией.

Глава 18. «Нарекая чаду имя»

После нескольких часов стирки в горячей мыльной воде одна адвентистка, из деревни Джексон, штат Мичиган, развешивала белье. В это время живущая напротив соседка, яро ненавидящая соблюдающих субботу, вдруг выплеснула из окна лохань с водой и обдала грязью только что выстиранное белье.

«Ты... ты ведьма!» - заплакала женщина-адвентистка, заливаясь горючими слезами, снимая белье для повторной стирки.

Неизбежно прошел слух о высказанном слове, или, даже, скорее, различные слухи. В те дни доброе слово церкви прежде всего зависело от каждого члена. Поэтому по поводу этого поступка в доме кузнеца Дона Пальмера, местного адвентистского руководителя, состоялось собрание Х. С. Кейс и К. П. Рассел, двое из немногих более менее признанных, хотя и не рукоположенных официально служителей того времени, сурово выговаривали женщине и обвинили ее в использовании непристойного слова. Она же упорно настаивала на том, что не произносила его. Некоторые благочестивые члены вскоре предложили помолиться об этом и в то время, когда группа была на коленях, Елена Уайт, оказавшаяся здесь проездом с мужем, получила видение. По приглашению брата Уайта, Рассел и Кейс тщательно обследовали ее и убедились, что она действительно находится в состоянии видения. Когда видение закончилось, сестра Уайт заявила, что Бог открыл ей дело этой женщины. Она действительно поступила плохо. Однако, сказав это, Елена не смогла более припомнить ничего.

Кейс и Рассел торжествовали. Они подчеркнуто провозгласили себя твердо верующими в божественный дар сестры Уайт как пророка, и требовали, чтобы несчастная женщина раскаялась!

В пятницу вечером, во время семейного богослужения в другом адвентистском доме это же видение повторилось еще раз. Утром, в субботу, на служении в доме Дона Пальмера, миссис Уайт еще раз вернулась к этому вопросу. Женщина действительно поступила плохо,- но Господь открыл мне, что женщина не использовала того самого слова, в котором Рассел и Кэйс обвиняют ее. Более того, Бог показал мне, что Он был глубоко опечален жестокостью, проявленной двумя служителями и ожидал от них милосердия.

Реакция верующих была поразительна. Женщина разразилась слезами, раскаялась во всем, что она сделала и просила о прощении. А Рассел и Кэйс возмутились всем тем, что было сказано в их адрес, обвинили Е. Уайт в несправедливости и подвергли сомнению истинность ее видения.

Таким образом, в июне 1853 года, возникло первое ответвление от адвентистов, соблюдающих субботу (Лофборо. «Возникновение и прогресс», стр. 188-192). Эти двое людей вскоре начали издавать журнал, в котором нападали на собратьев Уайт и других руководителей. От названия этого издания - «Вестник истины», они и их последователи дали название и всему своему движению - «Партия вестников».

К тому времени Джеймс Уайт был серьезно болен. Сказалось систематическое перенапряжение. Неизбежность смерти была настолько очевидна, что он решил оформить на имя жены свой первый маленький домик, построенный в Батл-Крике. РЭГ 9 октября 1860 г., стр 163. «Вестник» посмеялся над этим фактом, оценив его как наилучшее свидетельство тому, что Бог вскоре уберет бр. Уайт с дороги.

Когда Джеймс прочел бесстыдные насмешки «Вестника», вера его ожила, и, подобно Уиклифу в далеком прошлом, он присел на кровати и воскликнул: «Я не умру, я буду жить и возвещать дела Господни, и, может быть, еще буду проповедовать на их похоронах». (СЦ 1, 95-97).

На протяжении долгих двух лет верные служители чувствовали себя обязанными защищать собратьев Уайт и истину от нападок «Вестников». Но после видения, данного Елене субботним июньским вечером 1855 года в Освего штат Нью-Йорк, она попросила братьев не реагировать более на их обвинения, а лучше посвятить свое время и энергию на возвещение истины, «истины настоящего времени!». СЦ 1:123. Именем Господа она обещала им, что если они поступят по ее совету, лидеры оппозиции начнут ссориться между собой. Она также обещала, что придет время и адвентисты (если они только будут следовать Божьему совету) увидят свои ряды удвоенными. (Лофборо. «Великое движение Второго Пришествия», 325-326).

Какое-то время слова эти казались несбыточными, ибо в этом же году от Уайтов отделилась другая группа под руководством Дж. М. Стефенсона и Д. П. Холла. Они выдвинули идею о том, что возможность спасения для человека не прекратится с наступлением «грядущего века» (т. е. тысячелетнего царства). Эта концепция отразилась и в названии нового движения - «Партия грядущего века». Стефенсон и Холл приняли субботу от Дж. Вагоннера, который прошел пятьдесят миль специально для того, чтобы рассказать им об этой истине. Сначала они осудили Рассела и Кэйса за «грубое толкование» доктрины в их «Вестнике», который они назвали «вестником лжи». РЭГ 20 марта 1855 г. стр. 197. Но, когда Стефенсон и Холл сами стали отвергать руководство Джеймса Уайт и видения Елены, они просто присоединились к ним. «Партия вестников», казалось, росла, а вовсе не разваливалась. Но братья верили совету Елены Уайт, что «Партия вестников» (включая союзническое движение «Грядущего века») распадется в урочное время. И вот, 14 января 1858 года, Уайт опубликовал в «Ревью» сообщение, что число подписчиков на его журнал за три года возросло от одной до двух тысяч.

Конец редактора «Вестника» был омрачен. Оказавшись без читателей и без работы, он начал учительствовать в школе, чтобы было на что жить. Но не научившись прежде управлять собой, он пережил полный провал и в воспитании своих учеников. Разозлившись как-то на непослушного ученика, он выстрелил в него из ружья. Боясь суда Линча, он скрылся в неизвестном направлении. (Лофборо. «Великое адвентистское движение», 326 стр.).

И все же развивалось еще одно ответвление. Оно возникло в 1858 году и по атрибутам своего внешнего поведения было названо «Партией курения и жевания табака». Употребление табака, хотя и не было условием членства, все же большинством адвентистов, соблюдавших субботу, осуждалось. Некоторые верующие, однако, нашли неподалеку от Отсего, штат Мичиган, служителя как раз себе по нраву, некоего Гильберта Кранмера, который вдохновлял их на то, чтобы придерживаться одновременно и субботы и курения. В союзе с остатками «Вестника» и группой «Грядущего века» они стали издавать журнал «Надежда Израиля», в котором неистово опровергали вдохновение Елены Уайт. Но, подобно своим предшественникам, они вскоре тоже сошли с арены текущих событий. (РЭГ, 2 сентября 1858 г. стр. 126).

Чтобы не возвращаться более к отступлениям прошлого, стоит добавить, что в 1865 году остатки этих грех групп получили некоторое подкрепление, когда служители Б. Ф. Снук и У. Бринкерхоф были отстранены от руководства церковью в штате Айова. Снук и Бринкерхоф ратовали за конгрегационалистский, независимый тип внутрицерковного устройства и выступали против брата и сестры Уайт. Так как они разместили свой центр в Марионе, штат Айова, их группа стала известной под названием «Марионская Партия». Бринкерхоф вскоре возобновил свою практику как юрист, а Снук перешел к универсалистам. Движение, начатое ими, сегодня существует под названием «Церкви Божьей Седьмого Дня» (Денвер, Колорадо) (Энциклопедия АСД).

Лофборо стала известна одна любопытная и вполне возможная легенда, что все четыре ответвления печатали свои журналы на одном и том же маленьком ручном печатном станке. Согласно легенде, каждая новая группа перекупала его у своих предшественников (Д. Н. Лофборо. «Краткие личные опыты», 137).

Основная церковь не налагала никаких юридических или материальных санкций на тех, кто хотел отделиться. Да и вряд ли бы они сделали это, если даже и хотели бы. Однако, существовала определенная административная зависимость, с которой нельзя было не считаться. Руководители этих различных ответвлений были широко известны, ибо их имена фигурировали в «Ревью» во время их верного служения, и в отдаленных общинах на них смотрели так, как будто они все еще были непоколебимыми участниками движения. Кто мог доказать им, что они таковыми уже не были?

Далее, в 1854 году, когда огромное число христиан собралось в переполненной школе, чтобы послушать Джона Лофборо, встал вопрос: «А почему бы не использовать для этих целей большие палатки?» Тут же собрали деньги и приобрели первую. Потом решили купить отдельный тент для каждого штата, чтобы странствующие проповедники могли использовать их сообразно своим намерениям на данных территориях. В результате этого преобразования значительно увеличилось число присутствующих на собраниях и крещаемых. И вот, в Висконсине руководители «Вестника» и «партия грядущего века» решили тоже использовать тент для своих нужд. И кто мог воспрепятствовать им?

Были и другие проблемы, которые требовали централизованной организации. А пока единственным, надежным и регулярным средством общения между братьями был «Ревью». Если служитель чувствовал побуждение поехать в какую-то область, чтобы проповедовать там, он заявлял о своем намерении в церковном журнале. Когда выходило следующее издание, он получал письма от тех верующих, у которых он мог бы остановиться, и ждал печатных откликов от людей, живущих в тех местах, куда он намеревался отправиться. Такие письма подсказывали ему, где более всего необходимы его проповеди и где успех более всего вероятен. Проще говоря, если верующие данных мест желали принять помощь определенного служителя, они давали ему знать об этом через «Ревью». Например, 21 января 1858 года в «Ревью» появилась следующая заметка:

«Не могли бы брат и сестра Уайт, или братья Лофборо и Ваггонер, или еще кто-нибудь назначить встречу с верующими в Гилбоа (Огайо) и сообщить об этом через «Ревью»? Мы ожидали такое сообщение с каждой почтой последние шесть недель. Неужели у вас нет ни капли сострадания? Т. Д. Баллер».

Так что не без причины среди тогдашних адвентистов были служители, прозванные «путешествующими братьями». На лодках по рекам, по железной дороге, по бревенчатым мостовым и заиндевевшим тропам, чаще всего пешком, путешествовали они по всему Северу Соединенных штатов от Мэна до Миннесоты, веря, что их ведет Дух Святой. И несомненно, часто именно Он вел их. Но «Бог не есть Бог неустройства» (1Кор. 14:33).

Спеша завершить работу, эти люди принимали настоятельный призыв один за другим, и стремясь от штата к штату, они не успевали уточнить прежде, достаточно ли прочно укреплены в вере их новые обращенные, и сможет ли другой служитель, которому придется работать с ними, более внимательно подойти к их нуждам. Кроме этого, наряду с теми, кто был действительно призван Богом, находились, как мы видели, и так называемые «доморощенные» служители, чья работа оказывалась зачастую бесплодной. И были просто неопытные люди, которым необходим был особый совет, дабы они могли достичь зрелости.

Нужен был определенный руководящий орган, который разрабатывал бы планы и методы наиболее эффективного приложения труда служителей или, используя старое адвентистское выражение, который бы решал вопросы наиболее разумного «распределения труда».

Другой серьезной проблемой было обеспечение служителей средствами существования, т. е. проблема оплаты труда. В условиях преимущественно аграрной экономики, большинство членов имело мало «чистых денег». Некоторые самоотверженные души делали слишком ощутимые для их семейного бюджета приношения. Сара Гармон однажды отдала свой пятинедельный заработок (доллар в неделю), чтобы помочь Бейтсу. Келлог продал ферму, а Эдсон в разное время продал две фермы и стадо овец, чтобы помочь распространению Евангельской вести. Но большинство членов считали, что их служители должны содержать себя сами и если и платили им что-нибудь от себя, то предпочитали натуральную сельскохозяйственную продукцию или, что тоже вероятно, предлагали какое-нибудь поношенное пальто, но чаще они вообще ничего не давали.

Корыстные, эгоистичные побуждения выставлялись в те дни за духовные. Так как Иисус противопоставлял Себя как истинного пастыря, отдающего жизнь Свою за овец, пастырю, работающему по найму или «наемнику», бегущему при появлении волков, то многие христиане в различных общинах оправдывали свою скупость, говоря что в церкви не будет успеха, если ее будут обслуживать «наемные служители».

Следствием этого было то, что большинство служителей помимо своей проповеднической деятельности, посещений и пр. должны были зарабатывать себе на жизнь. Одни промышляли однодневным трудом, чтобы сохранять возможность, чтобы передвигаться с места на место, другие занимались сельским хозяйством, выезжая в свободное время на близкие расстояния, чтобы проповедовать и снова, привязанные к своим домашним заботам, спешили назад - ситуация, которую Лофборо с горечью сравнивал с положением животного в хлеву на привязи. (РЭГ 26 февраля 1857 г. стр. 136).

В 1855 году Джон Андрюс, которому пошел только третий десяток, оказался настолько изнуренным работой ради хлеба и одновременно проповеднической и писательской деятельностью, что едва не потерял зрение. У него почти пропал голос и его близкие предсказывали ему раннюю смерть. Он приехал в Вукон, штат Айова, где бывшие Восточные Адвентисты усердно осваивали богатые земли прерий.

Джон Лофборо, обращенный Андрюсом, его близкий соратник, через год тоже пережил разочарование и переехал в то же место, не заметив, как сам оказался на положении лошади, привязанной к коновязи. (Лофборо. «Возн. и прогресс» 176-179; 208-211).

Джон Лофборо и его жена Мэри заслуживают нашего сочувствия. Они все взвесили прежде чем вступить на путь служения. Почти сразу же после того, как они приняли субботу, Джон почувствовал настоятельный призыв проповедовать. Но он ясно видел, какие тяжелые времена начнутся для него, если он решится проповедовать, и он решил, пока не поздно, продать знаменитые оконные запоры фирмы «Арнольдз». Его сбережения поднялись до 35 долларов, что равнялось по текущим расценкам (доллар в день) плате рабочего за шесть-семь недель. Но так как он все еще сопротивлялся призыву, «капитал» его катастрофически уменьшался и спустя несколько недель у него осталась последняя монета. Пав на колени, он доверил свое будущее воле Божьей и встал с колен умиротворенным.

Вскоре после этого, Мэри попросила денег, чтобы купить ниток и спички. Джон просил ее потратить на покупки не более цента и принести ему сдачу, чтобы он не оставался совершенно без денег. С этими словами он протянул ей серебряную монету достоинством в три цента (такие монеты чеканились в период 1851-1873 гг.).

- А что же мы будем делать дальше, Джон? - запричитала бедная молодая жена.

- Примем призыв к служению и доверимся Господу,- ответил ее муж.

Точно также несколькими годами раньше отвечал своей жене Бейтс, видя, что она готова расплакаться.

Не успели шаги жены стихнуть на улице, в дверь постучался незнакомец и спросил, не может ли мистер Лофборо уступить ему оконные запоры фирмы «Арнольдз» за восемьдесят долларов.

Конечно же, он мог!

Когда Мэри вернулась, ее муж пел. Теперь она готова идти с ним куда угодно и доверяться Господу. Или почти готова. Жена служителя, остающаяся дома, пока муж ее путешествует неделями, не видит тех спасенных от греха душ, с которыми ее муж работает и часто приходит к выводу, что ей не под силу выносить посвященность мужа. Мэри была верна своему долгу, но иногда бремя жены проповедника становилось слишком тяжелым. И когда после долгих дней лишения она услышала об адвентистских семьях, переехавших в Вукон, чтобы свидетельствовать живущим там и попутно зарабатывать деньги на существование, она тут же воодушевила Джона присоединиться к ним.

Но зима в том году (1856) наступила рано и, когда они приехали, работать на полях было уже невозможно. А когда Джон увидел, что в этих пустынных прериях нет почти ни одного грешника, которому можно было бы проповедовать, и что даже святые повернулись к нему спиной, он забросил топор и стал молиться о том, чтобы Бог побыстрее указал ему путь как выбраться отсюда.

Брат и сестра Уайт в это время находились в Раунд Грове, штат Иллинойс, примерно в двухстах милях южнее. Елене было показано в видении положение их друзей в Вуконе. Первым их желанием было сняться с места и отправиться к ним на помощь. Внезапные холода, прервавшие обработку земли в Айове, и сковавшие также северные районы Иллинойса, вдруг сменились оттепелью. Сильные дожди превратили проселочные дороги в трясину. Вскоре дождь сменился снегом, непролазная грязь дорог подмерзла. Можно было пускать по снегу сани. «Это знак нам,- воскликнула Елена,- Бог желает, чтобы мы двинулись в путь».

В снегопад и метель выехали они, сопровождаемые Джосаем Хартом и Элоном Эвертсом, двумя служителями, которых три года назад Джеймс рукоположил вместе с Андрюсом в доме Эвертсов. Снег сменился дождем. Наступило новое потепление. Лед стал хрупким. Их предупредили, чтобы они не вздумали переправляться через Миссисипи.

На берегу могучей реки, брат Харт остановил лошадей, встал во весь рост в санях, поднял руку с кнутом к небу и крикнул: «В Айову, или назад в Иллинойс? Мы подошли к Красному морю, пересекать нам его?»

«Вперед, доверяя Богу Израилеву»,- ответила миссис Уайт. «Да, поехали»,- поддержал ее Джеймс Уайт. Всю дорогу они молились. Вокруг них бурлила проступающая из трещин ледяная вода. Местами вода скрывала полозья саней почти на 30 см. Там под ней был коварный, обманчивый лед. В любой момент они могли провалиться и погибнуть подо льдом. На противоположном берегу собралась толпа. Но подобно Израилю при переходе Красного моря, наши путешественники благополучно достигли суши.

Температура опять упала. Елена закуталась в енотову шубу и целых четыре дня они ехали в открытых санях навстречу морозным ветрам. В один из вечеров в гостинице они выступили перед собравшимися в фойе народом с проповедью адвентистской вести. Наконец они прибыли в Вукон.

Прием их в Вуконе был таким же холодным, как и погода. Верующие догадывались, зачем они приехали, чтобы оживить их. Восстановить их христианское посвящение. Вновь вернуть их к первоначальному благочестию.

Даже Джон Лофборо был поражен таким скорым ответом на свою молитву. Он не ожидал этого и мастерил что-то на лестнице, когда сестра Уайт подъехала в санях и с болью проговорила: «Что ты делаешь здесь, Илия?»

Джеймс с Еленой назначили собрание. А затем целую серию собраний в течение недели. Конечно слухи сделали свою губительную работу и собратьям Уайт пришлось терпеливо разъяснять «другой стороне», пока все не были удовлетворены. Вечер за вечером старые адвентистские гимны будили дорогие сердцу воспоминания. Дискуссия сама собой сосредоточилась на обещании, которое Христос дал равнодушной Лаодикийской церкви. «Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему». Затем последовало короткое видение и Елена произнесла почти невероятные слова, полученные от милосердного Бога: «Обратитесь ко Мне и Я обращусь к вам, говорит Господь, и исцелю все ваши недуги».

Как велика была такая милостивая поддержка для Мэри Лофборо! «Брат и сестра Уайт,- со слезами в голосе проговорила она,- мы забрались так далеко, что я думала, вы не найдете нас; но я рада, что вы приехали... Боже, прости меня... Я отворяю двери своего сердца: войди, Господь Иисус!» Люди исповедовались, извинялись друг перед другом, и в тот вечер собрание продлилось заполночь.

Великое дело совершилось на следующий день. Мэри обратилась с призывом к своим знакомым, те в свою очередь к своим. Наконец, Джон Лофборо встал и торжественно заявил: «Я прощаюсь со своим молотком! Я забил последний гвоздь! Впредь моя рука будет держать меч Духа и никогда не выпустит его. И да поможет мне Бог!»

Когда пришло время покидать Вукон, все искренне плакали.

Оставив Мэри на время с друзьями, Лофборо с Хартом и собратьями Уайт возвратился в Иллинойс и тут же оказался в своей стихии, проводя евангельские собрания то в одном штате, то в другом. Больше он никогда не оставлял служения до самой смерти в 1924 году. Всю жизнь Мэри оставалась его верной помощницей. Джон Андрюс также вновь посвятил себя на служение, но он смог проповедовать только через несколько лет, когда к нему вернулось здоровье. А пока юная Ангелина Стивенс, подруга детства, на которой он женился в Вуконе, делала все возможное, чтобы он поправился и набрался сил.

Но проблема оплаты служителей оставалась. Более того, она даже усугубилась. Исключительно обильный урожай 1857 года привел к резкому снижению цен. Выручить деньги было почти невозможно. В апреле 1858 года, когда Андрюс и Лофборо временно переселились в Батл-Крик, Андрюс стал проводить в доме Лофборо уроки по изучению Библии с целью найти в Писании свидетельства, касающиеся материальной поддержки служителей. Елена Уайт было показано в видении, что в Библии есть такие свидетельства, и их задачей было найти их.

План, который им удалось тогда найти, был основан на Ветхозаветних текстах, касающихся десятины и 1Кор. 16:2: «В первый день недели (т. е. регулярно) каждый из вас (индивидуально) пусть отлагает у себя... сколько позволит ему состояние (соразмерно)». Они назвали это установление «систематическим добровольным пожертвованием». И вот в субботу вечером 29 января 1859 года небольшая группа служителей основной церкви в Батл-Крике посовещавшись, решила рекомендовать каждому брату от 18 до 60 лет откладывать на церковные нужды в первый день недели от 5 до 25 центов, каждой сестре, согласно той же возрастной категории, от 2 до 10 центов. Кроме того каждый должен был платить от 1 до 5 центов за каждую сотню долларов от собственности, которой они обладают. Собранные таким образом деньги должны находиться в распоряжении местных общин, главным образом, чтобы оплачивать труд служителей, когда они будут приезжать с проповедью и проводить миссионерские собрания.

Долгие годы эти систематические пожертвования сокращенно обозначали «С. П.» Члены называли их в шутку «Сестра Петси». Такие пожертвования были известны и под менее точным названием «десятина». Конечно же, эти пожертвования были далеки от настоящей десятины. В продолжении еще двадцати лет не существовало системы финансирования служения посредством отделения членами десятой части своих доходов в пользу церкви. Но «систематические пожертвования» все же были важным шагом в правильном направлении. Систематические вклады позволяли адвентистской церкви предпринять по всему миру много важных дел.

Однажды уже возникал вопрос, почему организация должна помогать служителям? Чтобы ответить на него, давайте посмотрим на это с другой стороны. Служители призываются для того, чтобы служить пастве и спасать заблудших. Но как они смогут служить, если не будут получать средств к существованию? Они просто не смогут заниматься церковными делами. Как члены смогут доверять им, если они не будут уверены, что те представляют именно их церковь? И как люди спокойно будут делать вклады, если независимые руководители в любой момент могут уйти с их деньгами?

И действительно, именно проблема владения церковным имуществом окончательно убедила членов согласиться с тем, что создание централизованной организации есть наипервейший вопрос. В конце 1850-х годов адвентисты владели тремя видами церковного имущества: тентами, несколькими местными церковными зданиями и издательством в Батл-Крике, вместе с бумагой, книгами и машинами, задействованными в производстве.

Но если говорить откровенно, то на деле церковь не владела ничем.

Мы уже упоминали о том, как легко тент оказался в руках ложного служителя. Что касается церквей, то они принадлежали не общинам, которые построили их и заплатили за них, а члену, на чьи деньги то или иное церковное здание было возведено. Еще при Миллере два таких члена отпали и один из молитвенных домов, принадлежащий им, превратился в складское помещение для хранения уксуса. Церковь в Батл-Крике находилась в частной собственности С. Т. Белдена. Тем, кто продолжал противиться созданию организации, Джеймс Уайт говорил, что и эта церковь в один прекрасный момент может стать уксусным складом.

Но более всего брата Уайт беспокоил печатный станок. Это был единственный канал общения адвентистов с окружающим миром. Евангелизация зависила от книг и газет, выпускаемых на этом станке, да и все движение главным образом поддерживалось и группировалось вокруг издаваемого на этом станке периодического журнала «Ревью энд Геральд». Однако все это: здание, книги, бумага и машины юридически были собственностью брата Уайт. Он это понимал, и это угнетало его. По его собственной инициативе уже в 1856 году станок фактически был передан в руки «церкви» и на попечение издательского совета. Основные решения по поводу таких действий, как покупка в 1857 году нового станка фирмы «Адамс», были приняты на всеобщих собраниях «Генеральной Конференции», на которые приглашались члены церкви отовсюду.

На встрече в сентябре 1860 года Уайт снова напомнил братьям: «Имущество, состоящее из пожертвований... я всегда считал церковным имуществом. Но я единственный законный его владелец и потому постоянно думаю о том, чтобы передать его в руки ответственных людей, которых вы можете назначить, и которые будут официально распоряжаться им и отвечать за него».

А что, если Уайт внезапно умрет! Власти штата Мичиган возьмут под охрану все его имущество до тех пор, пока Генри Уайт, которому в 1860году было 13 лет, не достигнет 21 года. А если он за это время оставит веру и присвоит станок себе? Или вдруг он умрет и тогда дела еще более усложнятся? Кстати, так и случилось. Генри умер в возрасте 16 лет.

Самым логичным решением было учредить официальную корпорацию. Официальную корпорацию? В те дни, когда «Ревью энд Геральд» был чем то вроде семейной переписки Р. Ф. Котрелл, тот самый посвященный брат, который возражал против «наречения имени», представил в печать небольшую статью, в которой заявил, что официальное корпоративное владение станет союзом церкви и государства и адвентизм превратится в такой Вавилон, что со временем в среде его воздвигнется трон, на котором воссядет человек греха.

Вскоре он отказался от своих аргументов, мужественно признав, что они были несостоятельными. Но все же потребовались месяцы напряженных усилий со стороны Джеймса Уайт, Иосифа Бейтса, Джона Лофборо, Мерита Корнелла и других, чтобы ликвидировать тот страх, который посеял Котрелл в умах людей.

Уайт был избран охранять адвентистское имущество для всех адвентистов. Далее дело развивалось так. К концу сентября 1860 года группа руководителей и представителей из рядовых членов собрались по приглашению Джеймса в здании Батл-Крикской церкви, той самой, которой владел Белден, чтобы вплотную заняться обсуждением вопроса о церковном имуществе. Дискуссия продолжалась два дня.

«Мы не настолько спешим, чтобы не быть в состоянии выслушать доводы тех, кто нам противится»,- заявил Уайт. Далее, чтобы придать этому вопросу огласку, дискуссия была напечатана в «Ревью» за 9, 16 и 23 октября 1860 года.

Буквально в самом начале Джон Андрюс высказал то, что пытались высказать намеками в течение последних месяцев многие, но никто так и не смог этого сделать. Он предложил, что для сохранения и владения церковным имуществом, церкви вовсе не обязательно быть официальной организацией. Ей нужно всего лишь выделить из среды себя представителей и создать своего рода «ассоциацию», которая и будет официально зарегистрирована. Он добавил, что такое устройство вполне соответствует принципам евангельского порядка, ибо первые христиане тоже назначили комитет из семи человек заведовать финансами и делами в церкви. Он возможно указал и на то, что существование евангельских ассоциаций, структурно отделенных от церквей было характерно для тогдашнего американского христианства.

Такая структура, предложенная Андрюсом, выдержала проверку временем, собственность на территории адвентистской конференции даже сегодня находится в руках не самой конференции, а во власти содержащей ее ассоциации.

После двухдневной дискуссии в 1860 году была принята простая конституция об издательской ассоциации (пока еще без имени). Но по законам штата Мичиган ни одна ассоциация не могла быть зарегистрирована, если не имела имени. Нужно было срочно принимать решение. Это побудило Джеймса Уайт сделать памятное заявление о безымянном отпрыске: «Мне кажется, что дитя уже настолько возросло сейчас, что оставлять его без имени крайне неудобно». Неизбежное произошло. Комитет проголосовал за то, чтобы дать имя. Но какое?

Некоторые предлагали название «Церковь Божья», другие считали такое имя слишком громким. Поступило предложение назвать ассоциацию «Адвентист Седьмого дня».

Среди девятнадцати известных членов эпохального комитета, было несколько выдающихся рядовых членов. Один из них, Ездра Бракет, еще в самом начале заявил: «Я буду стремиться к тому, чтобы церковь организовалась». Другой рядовой член, Дэвид Хьюитт, к концу дискуссии сделал замечательное предложение: «Решено, мы берем имя Адвентисты Седьмого дня». «Берем имя» звучало, однако, очень схоже с «сделаем себе имя». И, чтобы предотвратить последние сомнения тех, кто все еще противился, фраза была несколько переделана и в окончательном варианте звучала так: «...мы называем себя Адвентистами Седьмого дня».

После того, как был решен вопрос с организацией Ассоциации Адвентистов Седьмого дня, после того, как решился вопрос с названием Ассоциации, дальнейший переход к организации Генеральной конференции был относительно легким делом, хотя и здесь были противники и недовольные. Весной 1861 года руководители из Батл-Крика рекомендовали различным рассеянным общинам организоваться под именем «Адвентисты Седьмого дня». В октябре 1861 года были предприняты первые шаги к созданию Мичиганской конференции с избранием руководящего комитета конференции под председательством Иосифа Бейтса.

В течение 1862 года общины в некоторых других штатах тоже создали свои конференции. В Мичигане создание конференций завершилось в октябре 1862 года. Уильям С. Хигли, рядовой член, был избран ее первым президентом. (Спалдинг. «Происхождение и история АСД», т. 1, стр. 306).

И наконец, в мае 1863 года делегаты от всех конференций встретились в Батл-Крике, чтобы принять конституцию о создании Генеральной Конференции.

На пост первого президента Генеральной Конференции единодушно была предложена кандидатура Джеймса Уайт. Однако он отказался от этого поста. Начиная с 1850 года он проповедовал, писал, убеждал, призывал всячески к «евангельскому порядку». Одним словом, он был слишком яркой фигурой во всей этой компании за организацию Церкви. И ему казалось, что приняв президенство он даст повод некоторым усомниться в истинных мотивах его организаторской деятельности. (Спустя два года в 1865 году, он все же взял на себя обязанности президенства. В целом, он проработал в должности президента Г. К. десять лет: с 1865-1867, 1869-1871, 1874-1880 гг.).

Когда Джеймс Уайт отказался, первым президентом был избран Джон Беингтон. Это в его доме в Бакс Бридж, штат Нью-Йорк, был рукоположен Хорейс Лоренс. Беингтон служил на различных постах в методистской церкви. Затем был служителем и устроителем церкви Уэсли. (Иначе, церкви методистов-эболицианистов). В 1852 году он стал адвентистом благодаря чтению «Ревью» и впоследствии стал участником строительства первого здания церкви Адвентистов Седьмого дня. Он помогал своей дочери Марфе создать первую дневную школу для адвентистских детей. В 1858 году он переехал в Батл-Крик. Много путешествовал на свои средства как служитель. После избрания в президенты он продолжал много путешествовать, проповедуя и крестя на протяжении своих двух одногодичных сроков. Никто так не знает Мичиган, говорили люди, как «отец Беингтон».

Кроме принятия конституции, избрания президента и других административных работников, на первой сессии Генеральной Конференции была разработана система оплаты служителей - регулярная заработная плата в размере 5 долларов в неделю из фондов добровольных пожертвований. Это обязывало служителей носить с собой официальный документ, удостоверяющий их как действительных проповедников адвентистского движения, а также требующий, чтобы ни один из служителей не путешествовал из одной конференции в другую просто по собственному усмотрению или желанию местной церкви. Для его выезда необходим был вызов и согласие обеих конференций (той, из какой он едет и той, в которую он направляется).

Отныне, церкви уже не грозила опасность того, что ее служители будут связаны думами о хлебе насущном. Служитель мог посвящать полностью все свое время духовной работе. Общины легко теперь могли определить действительно ли посетивший их служитель Адвентист Седьмого дня, или же просто свободный проповедник своих собственных взглядов. Служители могли экономить массу времени и энергии, работая в какой-то установленной области вместо того, чтобы без конца метаться по всему полю. Члены местных церквей могли обратиться с жалобой в высшие инстанции, если чувствовали несправедливость со стороны местного руководства. И каждый, в в конечном счете знал, кто он есть. Он мог с уверенностью сказать: «Я Адвентист Седьмого Дня».

Глава 19. «Лаодикия!»

Наверное, странно будет звучать после всего сказанного выше, что Адвентисты Седьмого дня в действительности дали себе имя еще за четыре года до того октябрьского утра 1860 года, когда Дэвид Хьюитт предложил назвать свое сообщество «Адвентистами Седьмого дня». На самом деле это произошло в октябре 1856 года, и это имя было взято из Библии. История эта имеет прямое отношение и к сегодняшним Адвентистам Седьмого дня.

С самого начала адвентисты, соблюдающие субботу, рассматривали себя как особый народ, выполняющий предначертание Божье, как судьбоносное движение.

Веруя на основании опыта и пророчества в то, что они обладают истиной настоящего времени, то есть истиной последних дней, они логично заключили, что они-то и есть церковь последних дней. Они были духовным Израилем в современной пустыне, идущим из египетского плена «Вавилона» к новому миру при Втором Пришествии, восстанавливая истинную субботу на пути, как то сделал древний Израиль у горы Синай. Они были пророком Илией. Согласно пророчеству Малахии, они призывали отступившее христианство восстановить верность Богу и закону Его на Кармиле перед «Великим и страшным днем Господа». Они были шестой церковью Откровения, «Филадельфией», церковью братской любви.

Это был заманчивый вывод. Письма в «Ревью» от рассеянных повсюду членов и сочувствующих были преисполнены молитвами хвалы за ясный свет истины. В те дни многие американцы чувствовали необходимость соблюдать святой день хотя они этого и не делали. На какое-то время предубеждение против адвентизма, возникшее у них после разочарования, рассеялось, увеличились число обращенных. Джеймс Уайт с восторгом подсчитал, что число членов за 1851-1853 гг. возросло до двух тысяч. (РЭГ 6 мая 1852 г. стр. 5).

Об этом росте мы писали в 17-ой главе. Сейчас же попробуем разобраться в духовных утратах, неизбежно сопутствующих росту и успеху. «Очевидно,- писал Джеймс Уайт несколько лет спустя,- что увеличение числа членов... не сопровождалось ростом посвященности, возрастанием в плодах Духа» (РЭГ 14 января 1858 г. стр. 77).

Даже некоторые рукоположенные служители отошли от духовных дел и занялись сельским хозяйством. И среди них: Вашингтон Морзе и Хорейс Лоренс. Увлекшись материальными интересами, передавшимся от их руководителей, они ушли с головой в бизнес. Они стали пренебрегать друг другом, неприязненно и подозрительно относиться к единоверцам. Группы верующих, созданные некогда с таким трудом, теперь рассеивались. Трактаты и брошюры, издаваемые «Ревью» тысячами накапливались в издательстве, ожидая, что кто-нибудь воспользуется ими. Типография погрязла в долгах и заботились о ней каких-нибудь несколько человек. Слава Богу, никто не совершил убийства и не ограбил банк! Но как люди, готовящиеся к переселению в новый мир и решившие святить полностью один день в неделю, они находились в печальном положении.

Невольно был обвинен и сам Джеймс Уайт. Издерганный нападками критиков на то, что доктрины, которым он учил, были плодом воображения его супруги, он покорно закрыл колонки «Ревью» для пера своей жены. Намерения его были вполне благородны. Он хотел, чтобы потенциально верующие люди могли уяснить себе, что Суббота, святилище и бессознательное состояние мертвых являются библейскими доктринами. Но спорно принимаемые видения Е. Уайт стали менее частыми, и церковь во многом лишилась ее глубоких вдохновляющих призывов.

После переезда братьев Уайт из Рочестера в Батл-Крик, местные верующие в своем крошечном «доме молитвы» собрали собрание и горячо исповедовали свои грехи по этому поводу. Они предложили, чтобы их имена и исповеди были опубликованы в «Ревью». Кроме того, они гарантировали покрытие стоимости издания последних советов Е. Уайт. Таким образом «Свидетельство для Церкви ь 1» первое напечатанное собрание Свидетельств увидело свет. Оно появилось в конце 1855 года в виде памфлета на 60-ти страницах. В последующие полстолетия появилось тридцать шесть других свидетельств. Сегодня эти свидетельства изданы в 9-ти известных нам томах.

Иоанну было поручено написать письмо каждой из семи церквей, представляющих семь фаз или семь периодов христианской истории, начиная со дней Христа и до Второго Пришествия. Миллериты считали 6-ую Церковь или «Филадельфию» церковью братской любви, символом своего собственного движения. После разочарования миллериты, принявшие субботу и доктрину о святилище, почувствовали себя в теплом христианском кругу и решили, что они и тут могут считать себя «Филадельфией» и называть других адвентистов «Лаодикией» седьмой церковью. Слова «теплый и «я богат»... и ни в чем не имею нужды», казалось, непосредственно относились к людям, которые думали обойтись без субботы и Духа пророчества.

Но по мере того, как духовность заметно убывала и в их собственных рядах, наиболее искренние верующие стали чувствовать, что адвентисты, соблюдающие субботу, все менее и менее достойны титула «Филадельфия». Там и тут благочестивые приходили к выводу, что они сами и являются «Лаодикией».

В конце «Свидетельства № 1» сестра Уайт делает призыв, состоящий почти полностью из Лаодикийской вести. (СЦ1, 126 стр.) К сожалению, ее слова, хотя и оцененные, достигли малых результатов. В мае 1856 года она записала видение, касающееся адвентистских семей, приспосабливающихся к миру. После его прочтения верующие Батл-Крика единодушно решили опубликовать его, и в августе видение вышло в свет под названием «Свидетельство для Церкви ь 2». Оно подтвердило интерес искренних членов церкви к происходящему, но как и первое свидетельство в то время должной оценки еще не получило.

Перелом наступил в октябре (запомните этот месяц), когда Джеймс Уайт опубликовал в «Ревью» целую серию близких по смыслу статей, убедительно показав из Библии, что адвентисты, хранящие субботу, есть последняя церковь, церковь последних дней, составляющая, вне всякого сомнения, седьмую церковь откровения, теплую, самодовольную Лаодикию (Дух. Дар. т. 2, 222-240 стр.).

Вот оно имя для подрастающего дитяти!

Вот они, доказательства Библии, которые подтвердили собственные опасения многих и видения Е. Уайт! И ответ был поистине радующим сердце. С числом подписчиков 2000 «Ревью» в течение нескольких последующих месяцев получил более 300 писем с благодарностью брату Уайт, с сознанием вины и готовностью перепосвятить себя на служение. Начался настоящий подъем, возрождение, было одержано много духовных побед.

Велика была роль Е. Уайт в этом обновленческом движении. Ее видения прокладывали путь этому обновлению. Во время многочисленных путешествий с мужем она получала видения, прилагая лаодикийскую весть к местным нуждам. В Вуконе, где, как вы помните супруги Уайт побывали в декабре - лаодикийский образ Христа, стучащего в дверь, побудил Мэри Лофборо воскликнуть со слезами: «Я открываю двери моего сердца. Господь Иисус, войди!»

В 1857 году два свидетельства еще раз подтвердили концепцию, изложенную братом Уайт. После первого видения Е. Уайт сообщила, что ей были показаны груды мусора, которые необходимо было устранить от дверей сердца - лицеприятие по отношению к братьям, привязанность к материальным благам, излишества в жизни, злоба и злоба. Ее внимание также было обращено на обетования, данные лаодикийской церкви. «Какими ценными были показанные мне в видении эти обетования,- воскликнула она. - Я войду к Нему и буду вечерять с ним, и Он со мною».

И действительно, послание к Лаодикии богато обетованиями. В нем чувствуется присутствие Иисуса Христа. Именно в Откровении Иисус представляет Себя, как «Верного свидетеля» и рассказывает самообманутым лаодикийцам об их подлинном состоянии. Иисус говорит, что они теплы. Иисус говорит, что они нуждаются в золоте, белых одеждах и глазной мази. Иисус, «Небесный Врач» стоит у двери и стучит, предлагая каждому купить у Него эти средства. Иисус предлагает войти к нам и вечерять с нами. Иисус, наконец, обещает, что победивший будет сидеть с Ним на Его престоле.

Но есть нечто, что и мы должны сделать. Мы должны отворить дверь. Иисус никогда не станет вторгаться в нашу личную жизнь без позволения. И мы имеем возможность «купить» то, что Он хочет нам продать. Мы можем купить праведность Христа «без серебра и без платы» (Ис. 55, 1), но никто не может стать учеником Христа, если Он не продаст всего, что имеет (Лук. 14, 33).

Во втором видении Е. Уайт видела две группы соблюдающих Субботу, но по разному относящихся к вести. Одна группа была безразлична и беззаботна. «Ангелы Божьи оставили таковых». Другая группа, напротив, усердно расчищала путь от мусора - но не собственными силами; они горячо молились о ниспослании этой силы от Бога. Они одержали победу! Преодолевая критицизм, эгоизм, подозрительность, они двигались в совершенном порядке, организованно и стройно, подобно могущественной армии. На них был излит «поздний дождь». Они свидетельствовали миру с феноменальным успехом; и вскоре они встретили Христа при Его Втором пришествии.

Какая славная возможность!

И отчасти она уже была реализована. Когда соблюдающие субботу собирались по кухням, амбарам и маленьким церквушкам, они исповедовались друг перед другом, искали прощения. Родители и дети открыто обсуждали неправильно понятые истины, преодолевая отчуждение. С верою люди шли на новые жертвы, пока тяжелые долги, нависшие над их маленьким издательством, не превратились в ободряющие излишки. Повысилось число крещений. Все движение, казалось, характеризовалось влажными от слез щеками и сияющими лицами, когда кающиеся лаодикийцы подчиняли себя Господу, радуясь новому образу жизни, ежедневно предвкушая «поздний дождь».

Позволить Иисусу войти и сердце означает то же, что и принять Духа Святого, ибо Святой Дух есть личный представитель Христа. Когда люди отображают Христа в своей жизни, Дух Святой наполняет их, приготовляя к «Позднему дождю».

И все же такой взгляд на этот период, как на период покаяния не совсем верен. Многие члены оставались безразличными. Одни спрашивали: «Почему брат такой-то и сестра такая-то не изменили так-то и так-то свой образ жизни?» Другие настаивали на своей независимости и отказывались доверяться руководству. «Поздний дождь» медлил и даже наиболее ревностные, совершив несколько хороших поступков, начинали думать, что они сделали уже достаточно.

Видение 15 июля 1859 года (пожалуйста, запомните и эту дату) открыло истинное положение вещей. «Не увидев за это короткое время действие могущественной силы Божьей, многие утратили интерес к вести». Далее сестра Уайт пояснила: «Я видела, что эта весть за несколько коротких месяцев не может выполнить свою работу» (СЦ1, стр. 186).

Казалось, Бог намеренно выжидал, чтобы первое возбуждение и восхищение прошло, чтобы Его народ мог научиться действовать, полагаясь скорее на принципы, а не на чувства. Так всегда действует Бог, поясняла далее Е. Уайт: «Чтобы Его народ не обманывался в оценке самого себя, Он дает им время, чтобы первое возбуждение прошло, и тогда Он показывает им, способны ли они повиноваться советам «Верного Свидетеля» (СЦ1, стр. 187).

Разумеется, работа, необходимая для того, чтобы подготовить адвентистов для «позднего дождя» в 1850-ые годы, не могла быть завершена за одно единственное, хотя бы и на всю ночь затянувшееся молитвенное богослужение или в несколько недель духовного посвящения, или даже в несколько «коротких месяцев». Сердечный прочувствованный поиск Господа должен продолжаться более длительное время, пока характер человека не созреет до новых светлых высот.

И если для необходимого преобразования явно недостаточно нескольких коротких месяцев, то стало быть до «позднего дождя» должны пройти еще многие годы.

В только что процитированном свидетельстве появились и следующие поразительные слова: «Бог отвел вести время, дабы она могла произвести эффект».

Эти слова Е. Уайт записала в июне 1859 года, спустя почти три года, как адвентисты, соблюдающие субботу, приняли лаодикийскую весть. Значит ли это в действительности, что уже до июля 1859 года любящие и ищущие последователи Божьи смогли, по Его благодати убрать весь мусор из своей жизни, достичь побед, исполниться Духом как в день Пятидесятницы, и встать на стезю свидетельства всякой нации, колену, языку и народу, причем с феноменальным успехом? До июля 1859 года?

Глава 20. Ответственность за порученное

Сто девяносто три флага! Это было внушительное зрелище! Сверкающее переливание цветов, яркий свет прожекторов самого крупного городского зала в Вене, Австрия. Каждый флаг представлял отдельную страну, в которой ко времени пятьдесят второй сессии Генеральной Конференции, проходившей в июле 1975 года, адвентисты Седьмого дня вели организованную работу.

Июль 1975 года был 116 годом по счету после 1859 года. Если бы соблюдающие субботу приготовились к «позднему дождю» в 50-е годы прошлого столетия, им не потребовалось бы столько лет для евангелизации всех этих стран. И все же 193 страны были свидетельством реального прогресса. Прочие, наиболее активные протестантские церкви охватывали своей работой только половину из этого числа стран.

Адвентисты Седьмого дня всегда чувствовали на себе ответственность поручения. Статья V краткой конституции Генеральной Конференции 1863 года предполагала создание исполнительного комитета из трех человек, который бы отвечал за миссионерский отдел. А до этого первым конкретным шагом адвентистов, соблюдающих Субботу, по распространению истины была покупка ручного печатного станка фирмы «Вашингтон». А еще раньше, на конференция 1841 года в Роки Хилл и Волни, люди слушали пересказ видения Елены Уайт о том, как наиболее действенно работать и учить. (ЕГУ. Избранные вести, т. 1, стр. 207.) И, наконец, еще раньше, в тот самый момент, когда Хайрам Эдсон оказался первым человеком, понявшим новое служение Христа в небе, в его сознании вспыхнули слова Откровения: «Ты должен снова пророчествовать перед многими народами, нациями, языками и царями».

Адвентизм стал не просто еще одним религиозным обществом. Это было движение с определенной вестью и чувством ответственности за эту весть. «Пусть весть разнесется повсюду,- писал Джеймс Уайт в 1849 году,- ибо время коротко».

«Ибо время коротко». Теоретически, вера в скорое пришествие Христа могла бы затруднить провозглашение третьей ангельской вести. И она действительно несколько ограничила видение ранних адвентистов, но с одним шиллингом и тремя центами серебра в кармане они делали все, что было в их силах, и как только появились новые возможности, они воспрянули духом и изменили свои представления.

Еще в феврале 1845 года Елене Уайт было дано видение о великом деле, которое Богу угодно будет совершить до возвращения Христа. В видении она была вознесена на небо. Голос повелел ей оглянуться назад, на землю. Обычно астронавты изумляются, глядя на светящуюся, как сапфир, землю. Елена же увидела мир в нравственной тьме.

Вглядевшись пристальнее, она различила маленькие струйки света, поблескивающие подобно звездам - то там, то тут по всей земле. Постепенно они разгорались все ярче, усиливаясь от востока и запада, от севера и юга, пока не озарили светом весь мир. Источником этих струек света был Иисус, а сами струйки символизировали людей, которые, имея веру и повинуясь Слову Божьему, провозглашали третью ангельскую весть. (РЭГ. 26 июля 1887 г., стр. 466). Затем в ноябре 1848 года дано было видение о Субботе, сияющей «подобно потокам света, озарявшим весь мир».

Когда верующие услышали рассказ Елены обо всем этом, некоторые из них стали обвинять ее в том, что она задерживает Второе пришествие Христа. (Избр. вести, т. 1, стр. 74.) Другие поддерживали ее. Бейтс выступил в печати с предсказанием, что придет время, когда суббота распространится во Франции, в Британии, в России и на Ближнем Востоке (Бейтс. «Печать Живого Бога»). Джеймс Уайт еще в 1849 году пришел к убеждению, что истина о субботе «звучит по всем странам подобно колоколу, предвещая пришествие» (Д. Уайт. Письмо бр. Бовлису 8 ноября 1849 г.). Это звучало очень смело!

Критики адвентизма постоянно возвращаются к концепции пионеров движения, известной под названием теории «закрытой двери». Лидеры миллеристов часто говорили о закрытой двери. Миллер верил, что за несколько дней до 22 октября 1844 года для всех противников первой евангельской вести дверь благодати закроется («Полночный крик», 12 октября 1844 года, стр. 122). Некоторые адвентисты, соблюдающие Субботу, продолжали придерживаться этого взгляда на протяжении еще долгого времени после разочарования. Елена Уайт верила в это, пока ей не были посланы первые видения (Избр. вести. 1, 74). Джеймс Уайт и после этого придерживался теории «закрытой двери», а Иосиф Бейтс не отказался от нее даже тогда, когда Джеймс Уайт признал ее ошибочной.

Логично это или нет, однако Бейтс, супруга Уайт и прочие, присоединившиеся к ним, неутомимо делились своей верой со всеми желающими слушать, ибо они были движимы чувством ответственности перед людьми, сознанием того, что весть должна распространиться как можно быстрее, ибо время коротко. Само собой разумеется, сильное предубеждение, сложившееся против них, мешало этому. Практически никто, за исключением бывших миллеритов, к ним не присоединился.

Но если кто-то из неверующих появлялся на их собраниях, то им конечно же не препятствовали посещать их. Джон Уилкокс рассказывал Лофборо, что он был обращен «из мира» во время апрельской Конференции в Роки Хилл, Коннектинут в 1848 году, и что Джеймс Уайт крестил его тогда прямо на месте (Лофборо. «Краткие личные опыты», стр. 50). В 1850 году Елена Уайт писала другу из Освего, штат Нью-Йорк, что народ «приходит отовсюду» (Письма к Уайт, 10 февраля 1850 года). В 1852 году многие методисты и баптисты вышли из «Вавилона», чтобы «пойти по пути соблюдения всех заповедей Божьих»(Лофборо. «Краткие опыты», стр. 54-55).

Как только неадвентисты пожелали присоединиться к их рядам, соблюдающие субботу сделали шаг, достойный внимания. Вместо того, чтобы занять позицию своей исключительности, которую можно было бы легко оправдать, извратив некоторые положения Христова служения во «Святом святых», они решили пересмотреть свои взгляды, чтобы убедиться, не упустили ли они чего-нибудь. И они нашли, что несмотря на то, что основной работой Христа с 1844 года было очищение грехов верующих, Он при этом оставался по-прежнему Ходатаем каждого грешника (РЭГ 3 февраля 1853 года, стр. 148). Следовательно, принимать новообращенных богословски было оправдано.

И не только оправдано, но и в какой-то степени утешительно. По мере того, как стиралась горечь разочарования, люди все больше и больше прислушивались к адвентистам. К весне 1852 года те, кто не участвовал в движении Миллера, составляли уже большинство среди новообращенных (РЭГ 6 мая 1852 года, стр. 4-5), а к середине 50-х годов евангельские тенты, как грибы, усыпали один штат за другим. Народ сотнями, тысячами, а то и более собирался, чтобы послушать Лофборо, Д. Уайт, Андрюса, Корнелла, Ваггонера, Санборна, Тейлора, Халла и прочих проповедников Слова Божьего.

Но даже проповедь тысячам людей от Мэна до Миннесоты едва ли соответствовала повелению Христа провозгласить весть Евангелия всему миру. Адвентисты, соблюдающие субботу, не отрицали поручения благовествовать Евангелие. Напротив, они заметили поразительное сходство между поручением Христа в Матф. 24. 14 («...проповедано будет сие Евангелие... по всей Вселенной») и вестью первого ангела в Откр. 14. 6-7 («который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени, и колену, и языку, и народу»). До некоторых пор им казалось, что они выполнили поручение о провозглашении вести первого ангела, сообщив к 22 октября 1844 года каждой миссионерской станции об адвентистской надежде. Однако, пораженные множеством неадвентистов, переполнявших их тенты, они еще раз пересмотрели свои представления. Они считали, что весть первого ангела была предназначена для всего мира, а третьего - только для адвентистов. Но Елена Уайт убедила их в том, что и третья ангельская весть также была обращена ко всему человечеству (РЭГ 17 февраля 1853 года стр. 155). А проанализировав все вести еще внимательнее, они заметили, что все три ангела несли свои воззвания миру параллельно один другому со Второго пришествия Христа, направляя историю к тому славному завершению, когда Евангелие будет проповедано всем племенам, коленам, языкам и народам. Это был случай убедиться в том, что проповедь Евангелия только англоязычным североамериканцам была явно недостаточной.

В 1855 году Иосиф Бейтс предложил свои единоверцам разослать литературу по некоторым заграничным миссиям, особенно на Сандвичевых островах. (РЭГ 29 мая 1855 года стр. 240). В 1856 году Джеймс Уайт увещевал: «Миссионерский дух необходимо развивать, призыв к спасению должен охватывать все новые и новые поля и подобно колоколу будить христианский мир. (РЭГ 4 сентября 1856 года, стр. 141). В 1857 году Р. Ф. Котрелл начал проповедовать через переводчика группе индейцев племени Сенека, (они были баптистами), живущими вдоль реки Тонаванда (РЭГ 12 февраля 1857 года, стр. 117). В том же году братья Бордо А. К. и Даниэльс Т., родившиеся в Канаде и владеющие двумя языками, с помощью присоединившегося к ним годом позже бывшего католического священника М. Б. Чеховского, о котором еще будет упомянуто, начали евангелизацию франкоязычного населения штата Вермонт. Джон Фишер, бывший баптистский служитель, написал трактат на голландском языке для иммигрантов, живущих неподалеку от Хоуленда, штат Мичиган. Воодушевленный таким продвижением Урия Смит заявил в «Ревью» за 1859 год, что поручение проповедовать народам и языкам может относиться лишь к территории Северной Америки. (РЭГ 3 февраля 1859 года, стр. 87).

Смит явно осторожничал. Иосиф Кларк, энергичный школьный учитель из штата Огайо в ответ заявил, что «работу делить нельзя». Ирландия не дальше, чем Огайо, и Россия столь же дорога Богу, как и Айова. (РЭГ 16 октября 1860 года, стр. 175). Многие смотрели шире, чем редактор «Ревью» и отправляли книги и газеты своим родственникам далеко за пределы Америки. В начале 60-х годов пришли сообщения от жителей Ирландии, которые в 1859 году начали соблюдать субботу. Они искренне благодарили за «Ревью» и «Свидетельства» сестры Уайт. «Я сам, двое детей и гувернантка,- писал один из них,- соблюдаем седьмой день. Своего домашнего слугу я так же убедил отказаться от работы в субботу». (РЭГ 19 ноября 1861 года, стр. 198-199; РЭГ 15 декабря 1863 года, стр. 23).

Легко понять, почему в 1850-е годы адвентисты посылали за границу литературу, а не проповедников. Все служители были крайне перегружены, получали жалкое жалованье или вообще не оплачивались, работа не была организована должным образом еще на американском континенте. Джеймс Уайт считал, что для начала евангелизации за границей уже тогда требовалось в двадцать раз больше служителей, чем имелось их в его распоряжении. И вряд ли они смогут нормально работать за границей, даже если основная церковь на их родине организует им поддержку.

Итак, мы возвращаемся в 1863 год, к организации Генеральной Конференции и выделению в ней дополнительного комитета по миссионерским делам за границей.

Если это был действительно миссионерский совет, ответственный за распределение и определение мест, куда их следовало отправлять с миссионерской целью, то почему потребовалось одиннадцать лет, чтобы отправить Дж. Н. Андрюса в первое заграничное миссионерское путешествие? Одним из первых решений этого совета в 1863 году было: послать Исаака Санборна миссионером в Миннесоту. Нужно сказать, что он был не единственным, посылаемым с евангелическими тентами на будущий сезон в качестве официального миссионера (РЭГ 26 мая 1863 года, стр. 206).

Евангелисты соответственно были призваны миссионерами в 1850 и 1860 годы. Еще в 1853 году жертвенная община городка Джексон, штат Мичиган, послала Лофборо и Корнелла на несколько месяцев в миссионерское путешествие в пустыне, редкозаселенные прерии штатов Висконсин и Иллинойс. (РЭГ 23 июня 1853 года, стр. 21). Санборн, путешествуя по штату Миннесота в 1863-1864 годах в течение восьми месяцев преодолел 2400 миль по пустынной суровой местности. И когда Дж. Н. Лофборо и Даниэл Бордо на Генеральной Конференции 1868 года вызвались добровольцами поехать в Калифорнию, то их уже без всякого сомнения отправляли как миссионеров. Проплыв на корабле к югу по Атлантике, они пересекли по суше Панаму, повернули к северу и водным путем достигли Сан-Франциско. Они покрыли расстояние в 7000 миль, тем самым во много раз перекрыв то расстояние, которое отделяет Швейцарию от Америки. Именно туда в 1874 году отправился Андрюс.

Не следует думать, что все эти одиннадцать лет Генеральная Конференция не думала о миссионерской работе за границей. С нетерпением школьника Джеймс Уайт сообщал, что исполнительный комитет, существующий всего несколько дней, уже подумывает о том, как послать миссионером в Европу в 1863 году Б. Ф. Снука. (РЭГ 2 июня 1863 года, стр. 8). Однако провидение распорядилось иначе, ибо, как вы помните, Снук вскоре ушел к универсалистам.

В 1864 году М. Б. Чеховский добивался, чтобы ему разрешили вернуться в Европу как миссионеру. Члены комитета отговаривали его ехать, сославшись на то, что пошлют его позже. (РЭГ 8 июля 1873 года, стр. 29). Чеховский, как мы увидим в следующей главе, заручится поддержкой адвентистов, соблюдающих воскресенье, и все равно уедет в Европу. Спустя несколько лет в Америке появится один из его швейцарских новообращенных Джеймс Эрцбергер. За время своего пребывания в США он получает рукоположение и возвращается в Швейцарию, чтобы принять участие в великой работе возвещения людям последнего предостережения. Его тоже считали миссионером, а Европу с 1870 года стали рассматривать как миссионерское поле. (РЭГ 22 марта 1870 года, стр. 109.)

Тем временем независимо от изложенных выше событий, группа женщин из тихой деревушки в южном Ланкастере, штат Массачусетс, вдохновленная энергичным Стефаном Хаскеллом и руководимая состоятельным Рокси Райсом, в 1869 году организовала Миссионерское общество бдительности (Элла Робинзон «С. Н. Хаскелл - муж действия», 1967 г. стр. 24-39). Так или иначе они находили время, чтобы молиться, призывать своих соседей, родственников и близких, помогать больным и нуждающимся, посылать тысячи трактатов и книг не только жителям Северной Америки, но и во многие страны за ее пределами. Они вели огромнейшую переписку, посылая сотни и сотни писем. На следующий год Хаскелл, вновь избранный президент Ново-Английской Конференции, организовал трактатно Миссионерское общество в Новой Англии, способствуя организации таких местных обществ по всей территории этой части США. В 1873 году ему было поручено создание подобных обществ на всей территории США. Во многих случаях, о которых далеко не всем было известно, люди в отдельных местах обращались рядовыми миссионерами именно этих обществ, и лишь только годы спустя туда приезжали официальные служители церкви.

Мы начали эту главу описанием флагов, представленных на Генеральной Конференции 1975 года. Предыдущий, 1974 год в честь отъезда из Америки в 1874 году Дж. Н. Андрюса был назван юбилейным, годом «столетия всемирной миссии». Пользуясь случаем, можно было бы вспомнить и другие юбилейные даты. К примеру, 1918 год мог бы напомнить нам 1818, когда один из первых адвентистов, Уильям Миллер, услышал призыв: «Расскажи об этом миру».

1959 год ознаменовал столетие с тех пор, как первый европеец принял трехангельскую весть.

В 1964 году исполнилось 100 лет с того дня, как М. Б.Чеховский добровольцем отплыл в первое для Адвентистов Седьмого дня заграничное миссионерское путешествие.

Глава 21. Бывший католический священник

- Простите, сын, не поможете ли вы мне пересечь границу? Я спрячусь в этой копне сена на вашей телеге. - Крестьянин обернулся, разглядывая странного священника, обратившегося со столь необычной просьбой, и нагнувшись ниже, прошептал:

- Конечно, отец,- после чего старательно упрятал его на дне узкой повозки.

Священник М. Б. Чеховский спасал свою жизнь бегством. Францискианский монастырь в Центральной Европе, где он монашествовал, оказался вовлеченным в опасную сделку с национальной политикой. Пришлось бежать. Беглый монах почти уже достиг международной границы. Он будет в безопасности, если только минует ее незамеченным. Если...

Ничего не видя под кучей соломы в девятнадцатой по счету повозке растянувшегося каравана, Чеховский перекатывался и подпрыгивал на кочках весь остаток пути до контрольного пункта, когда повозка, наконец, не остановилась в ожидании проверки. Проделав щелочку в соломе, он решил посмотреть, чем занимается таможенный инспектор. То, что он увидел, заставило его содрогнуться: старший инспектор проверял содержимое каждой повозки штыком. И он так энергично им орудовал, что Чеховскому стало дурно. И усталость не брала инспектора, несмотря на немилосердную летнюю жару. Восемнадцатую повозку он проверил столь же усердно, как и первую.

Чеховский начал молиться. Инспектор, подойдя к девятнадцатой повозке, прислонился к ее борту и окликнул хозяина:

- Есть у вас еще что-нибудь, требующее занесения в декларацию?

- Клянусь вам, у меня нет даже куска хлеба, господин,- ответил перепуганный крестьянин.

- Тогда проезжай и поскорее,- скомандовал инспектор.- Или ты весь день собираешься здесь торчать?!

Как только повозка тронулась, вспотевший от напряжения Чеховский нашел еще один просвет в соломе и увидел оставшегося позади инспектора. Следующую же подкатившую к нему повозку, инспектор с прежним рвением проткнул штыком. (М. Б. Чеховский. «Опыт 15 лет катол. священника» 1862 г, глава 10).

М. Б. Чеховский, безусловно, один из наиболее ярких и противоречивых персонажей в истории адвентизма. Многие не знали даже, как точно произносится его имя. Одни говорили, что М. Б. - значит Майкл Белина, другие утверждали, что это Майкл Бонавентура. И как правильно произносить его фамилию - Чеховский, или, как он сам предпочитал,- Чаховский! («Адвент Геральд», 3 янв. 1865 г. стр. 62).

Он мог рассказывать сотни историй наподобие изложенной выше. И если даже не все в этих историях происходило именно так, как он рассказывал, не трудно понять, прочитав несколько из них, почему он, загоревшись желанием вернуться в Европу, все же нашел способ сделать это.

Родился Чеховский в 1818 г. в Польше. Еще юношей он присоединится к монашескому ордену св. Франциска, идеалистически представляя себе, что современные монахи также честные и самоотверженные как и основатель ордена св. Франциск Ассизский. Обманувшись в своих надеждах, он попытался произвести в монастыре реформу. Одна за другой эти попытки заканчивались неудачами и неприятностями. По соответствующей форме он подал личное прошение самому римскому папе, после чего был на год заключен в тюрьму, затем сослан на три года во Францию и оттуда, как мы уже знаем, вывезен в Швейцарию. Здесь, в 1850 году он отказался от сана священника, отрекся от католической церкви и женился.

В следующем году Чеховский отплыл в Северную Америку. В 1857 году,после непродолжительной работы у баптистов в Канаде во время лагерных собраний в Финдли, штат Огайо, он принял трехангельскую весть.

А следующей весной на конференции в Батл-Крике, которая в частности была посвящена работе с иммигрантскими этническими группами, Чеховский был назначен помощником братьев Бордо в проповеди франкоязычных американцев.

Непривычно было адвентистам видеть в своих рядах хоть и бывшего, но настоящего католического священника. Его жертвенность в прошлом и ревность в настоящем быстро нашли отражение в «Ревью», а сообщение о его непрекращающейся бедности встретило у многих горячее желание помочь. Однако Джеймс Уайт, у которого у самого было трое детей, поначалу недоумевал, почему Чеховский со своими четырьмя детьми постоянно оказывается в нужде несмотря на то, что располагает несравнимо большими, чем Уайт, средствами. Задолго до этого Уайт писал в «Ревью» о том, что Чеховский просит у братьев хорошего совета. Когда же Чеховский некоторое время спустя внезапно, не дождавшись совета покинул северный Нью-Йорк и развил дорогостоющую и почти безрезультатную миссионерскую деятельность в Бруклине и Нью-Йорк Сити, все прояснилось.

В 1861 году, путешествуя по восточным штатам, Джеймс Уайт пытался организовать конференции, но столкнулся с довольно сильной оппозицией. Конечно же, Чеховский, с которым и он и его жена так запросто подружились, нуждался в совете. (РЭГ 30 декабря 1858 года, стр. 48). Однако бывший священник наставал на том, чтобы ему не мешали следовать побуждению его собственного сердца. Уайт с болью вынужден был писать в «Ревью» о Нью-Йоркской миссии: «Му не будем иметь успеха ни в одном предприятии, доколе в основе всех наших действий не будет лежать единая система». (РЭГ 3 сентября 1861 года, стр. 108).

Это был поворотный момент. Чеховский рассорился не только с Джеймсом Уайт, но и с К. Ф. Тейлором, А. К. и Д. Т. Бордо и прочими, продолжая свою деятельность в Нью-Йорке и проповедуя там на нескольких языках. Постепенно вокруг него собралась небольшая группа верующих.

Чеховский неотступно думал о работе в Европе. Когда Генеральная Конференция, полностью организованная в 1863 году сообщила в «Ревью» о намерении послать в Европу Снука, Чеховский воодушевился, надеясь, что теперь сбудутся и его мечты. Следующей зимой в Бруклин для проведения евангельских собраний и организации церкви приехал Дж. Н. Лофборо. Чеховский умолял его замолвить о нем словечко в исполнительном комитете. Лофборо же просил его немного повременить. Много лет спустя Лофборо вспоминал, что он не чувствовал тогда расположения к этому претенденту в миссионеры. Он сказал ему, что церковь не готова еще послать его, тем самым как бы давая понять ему, что он еще слишком опрометчив и неосторожен. (Лофборо. «Краткие очерки прошлого», ь 128).

Еще в 1858 году Чеховский признавался в письме Е. Уайт о том, как хочется ему «поехать на родину, за океан, и рассказать там все о пришествии Иисуса, о том, как надлежит хранить Заповеди Божьи и веру в Иисуса» (РЭГ 23 сентября 1858 года, стр. 144).

Е. Уайт в свою очередь в течение нескольких лет написала Чеховскому ряд писем. В 1861 году она рассказала ему о том, что было показано ей в видении - отвергнув совет собратьев и служителей, он поступил плохо. Хотя она тогда рекомендовала его как «добросовестного и совершенно честного перед Богом»,- несбыточный комплимент из уст вестницы Господней,- но при этом написала ему, что он дал основание братьям тревожиться за его будущие поступки. Она умоляла его не «намечать собственного курса» и подождать решения церкви. И особенно она предупреждала его не позволять неверующим уводить его в сторону ложными похвалами. (ЕГУ, Письмо К-3, 1864).

Руководство обсудило его просьбу о заграничной поездке и отложило этот вопрос, надеясь, что время благотворно скажется на духовном состоянии Чеховского и он станет достойным того, чтобы послать его миссионером. (Д. Н. Андрюс, РЭГ 8 июля 1873 года, стр. 29).

Тогда Чеховский предпринял то самое, о чем сестра Уайт его предупреждала. Он поехал на лагерное собрание в Уилбрэхем, штат Массачусетс, проводимое так называемыми Христианами Пришествия (Эдвент Кристианс) и рассказал им о своей мечте, заслужив тем самым их высокие похвалы и восторженную поддержку. (Чеховский. «Письмо» 28 июля 1869 года, стр. 80).

Христиане Пришествия представляли собой организацию, в которую объединились последователи Миллера, отрицающие весть о субботе и святилище, но не верящие в бессмертие души. Они организовались в 1860 году с центром в Бостоне. Как раз в этом же году адвентисты Седьмого Дня утвердили название своей Церкви. Майлс Грант, издававший журнал «Мировой кризис», позволил Чеховскому использовать его страницы для сбора средств на будущую поездку.

Главная же ветвь миллеризма, исповедующая бессмертие души, организовалась в 1858 году под названием Американская Ассоциация тысячелетнего царства. Позже ее последователей стали называть евангельскими адвентистами. Редактор их «Адвентистского вестника» также открыл для бывшего католического священника страницы своего журнала (по общему мнению, эта организация насчитывала в 60-е годы в десять раз больше членов, чем адвентисты Седьмого дня).

Таким образом, заручившись поддержкой, в сопровождении семьи и мисс Анны Батлер, сестры Джорджа Батлера, будущего президента Генеральной Конференции, Михаил Белина (или Бонавентура) Чеховский 14 мая 1864 года отплыл в Европу.

В течение 14-ти месяцев он прилежно трудился в окрестностях Торре Пеллине, в вальденских местах итальянских Альп. Здесь он обратил несколько человек. Наиболее известные из них: Джон Геймет, Френсис Бессон и миссис Катерина Ревел Д. Н. Андрюс РЭГ 14 октября 1875 года, стр. 116). Натолкнувшись в итоге на мощную оппозицию, в сентябре 1865 года он переезжает в Швейцарию, прихватив с собой Джона Геймета и, конечно же, семью и Анну Батлер.

Чеховский и Геймет ходили из дома в дом, проповедовали в общественных местах, печатали и продавали трактаты, выпускали периодический журнал «Вечное Евангелие». Спустя три года, когда Чеховский покидал Швейцарию, он оставлял после себя сорок крещенных верующих, собирающихся несколькими группами. Их основная церковь в Трамелане была организована в начале 1867 года. Это была первая церковь адвентистов Седьмого дня за пределами Северной Америки.

Чтобы гарантировать себе постоянную финансовую поддержку от своих благодетелей, Чеховский регулярно отсылал отчеты в редакции «Адвентистского вестника» и «Мирового кризиса». Эти отчеты стали любимым материалом издателей и они постоянно призывали читателей помогать Чеховскому и переправляли ему время от времени средства.

Используя тот факт, что английский язык им не родной, Чеховский сумел в течение трех лет держать в неведении своих новообращенных о всех адвентистских группах в Америке. Но в один прекрасный день в конце 1867 года Альберт Вюллюмер, довольно сносно знавший английский, по крайней мере могущий читать с помощью словаря, заметил среди вещей Чеховского копию «Ревью» за 16 июля. С трудом, но с всевозрастающим изумлением он читал фразу за фразой, пока не открыл для себя, что в Северной Америке тоже есть адвентисты, соблюдающие субботу! Он быстро отослал письмо (на французском) в Батл-Крик; и после некоторой задержки, связанной с незнанием языка, верующие Батл-Крика с неменьшим изумлением прочли о субботствующих адвентистах в далекой Швейцарии.

Письма пошли туда и обратно, но взаимная радость была омрачена известием о том, что здание и оборудование, которое Чеховский купил под большим закладом и срок уже выходил, а бывший священник миссионерствовал в это время уже снова в Италии. Слабость Чеховского вновь пагубно проявила себя.

Воспользовавшись тем, что кредиторы отложили срок выплаты до января 1869 года, американцы предложили швейцарцам послать к ним представителя, чтобы через него погасить возросший денежный долг. Само собой разумеется, условия пользования типографией отныне должны были измениться. Если американцы обеспечивали плату кредиторам, то издания должны были выходить уже не от личного имени кого-то, а от имени всех швейцарских верующих. Чеховский сказал: «Нет!»,- и типография была потеряна. (РЭГ 8 июля 1873 года, стр. 29). Примерно в это же время он навсегда покинул Швейцарию. Некоторое время он работал во Франции, Германии и Венгрии. Наконец, он остановился в Румынии, где продолжал работать на свои средства и где создал еще одну группу верующих. При малоизвестных обстоятельствах он умер от «истощения» 23 февраля 1876 года в Вене, в возрасте 57 лет.

Нет сомнений в его миссионерском рвении. Вечно нищий, он исходил пешком невообразимые расстояния. Один раз он упрямо прошагал неизвестно сколько миль, ночью, по раскисшим полям, да еще под проливным дождем. В другой раз он соскользнул по снегу к самой кромке обрыва, чудом оставшись жив. Он верил, что Бог призвал его к особому служению. Однажды, сообщал он, одна влиятельная семья в Италии узнала о его прибытии во сне. (Чеховский, письмо «Мировой кризис» 6 января 1869 года, стр. 68).

Не менее замечательно и то, каких людей он обращал. Джон Геймет, Френсис Бессон, Иона Джоунс и многие другие сразу же включились в самую активную миссионерскую работу. А Альберт Вюллюмер, часовщик и при этом незаурядный организатор иногда даже сам крестил людей. Джеймс Эрцбергер, будучи до этого служителем, на всю жизнь остался верным церкви, хранящей субботу. Миссис Ревел, несмотря на жестокую оппозицию со стороны домашних, продолжала соблюдать субботу все шестьдесят лет вплоть до своей смерти в возрасте девяносто девяти лет. Миссис Пайгьюрон, одна их первых трех крещенных в озере Неучатэл, оставалась адвентистской и через 70 лет. Несколько молодых пар, которых крестил когда-то Чеховский передали истину своим потомкам и те принимают активное участие в работе современной церкви АСД.

Когда весть о том, что Чеховский проповедует в Европе субботу, достигла адвентистов «первого дня» в Америке, то они, раздосадованные и обозленные, прекратили с ним все отношения. Адвентисты Седьмого дня, однако, были обрадованы этим сообщением и приветствовали Чеховского как «благородного и великодушного человека». Они старались помягче относиться к его ошибкам и более склонны были винить себя самих в том, что не смогли помочь ему преодолеть их. На сессии Генеральной Конференции 1872 года было официально признано, что «в распространении истины в Швейцарии была рука Божья». (РЭГ 30 ноября 1869 года, стр. 181).

Но когда Андрюс в 1874 году прибыл в Швейцарию, он обнаружил, что многие швейцарские адвентисты вспоминают Чеховского с «глубокой болью и печалью». (РЭГ 23 сентября 1875 года, стр. 92). Долги, разочарования, и дьявол сумел посеять семена сомнения и недоверия. Швейцарцы были верными истине и субботе, но при этом упрямо настаивали на правоте слухов и допущенных Чеховским прелюбодействе и отступничестве. (Андрюс «Обращение к обществу» 25 декабря 1879 года). И хотя адвентисты в Европе приняли Андрюса с открытым сердцем, они отказались помочь ему приобрести новый печатный станок, в котором он так сильно нуждался. Он так и умер, не получив его.

Интерес к Чеховскому в последние годы возрос. Отчасти это связано со столетием дня его смерти. Верные европейцы стараются, насколько им это удается, опровергнуть все трагические слухи о Чеховском.

«Сокровище сие,- писал Павел о каждом христианском евангелисте,- мы носим в глиняных сосудах».

Елена Уайт не говорила, что если Чеховский поедет в Европу, Бог покинет его! Бог явно благословил проповедь этого некогда католического священника. Однако кто знает, насколько больше он мог еще сделать. Что было бы, если бы остепенив свою природную гордость, Чеховский еще в 1858 году признал бы, что многолетняя жизнь в монастыре на всем готовом привела его к некоторой утрате самоуправления, и прислушался бы к дружескому совету своих коллег и вдохновленному наставлению Елены Уайт? На все нараставшей волне евангелизма, он мог бы быстро стяжать себе прочную репутацию евангелиста для плодотворной совместной работы. Благодаря своим выдающимся способностям он мог бы принести значительную помощь церкви, повернуть дело в нужном организации направлении и тем самым укрепить ее в столь ответственный период истории.

Когда Генеральная Конференция предполагала послать в Европу Б. Ф. Снука, она вполне могла послать вместо него и Чеховского, и все это на десять лет раньше, чем в Европу был послан Джон Андрюс. И тогда не пришлось бы терять типографию в Европе. Поток миссионеров в Европу мог бы начаться на десятилетие раньше, чем это оказалось на самом деле. М. Б. Чеховский мог бы закончить свои дни в почете, признанный на обоих континентах первым официальным миссионером церкви АСД за рубежом.

Глава 22. Миссионерская семья за границей

В Америке середины девятнадцатого столетия требовалось более чем на грош независимости, чтобы «соблюдать субботу вместо воскресенья», а от новообращенных, если они соглашались на том, какой день праздновать, вовсе не требовалось соглашаться в чем-то еще. Их собственные руководители смотрели на них снисходительно, как на некую сумку с тысячью кнопок всех возможных форм и размеров. Различных взглядов было больше, чем голов или рогов у любого из библейских животных». (Элла Робинсон. «С. Н. Хаскелл - человек действия», стр. 26).

Сказать, что каждый член церкви знал свое место в общем деле распространения трехангельской вести во всем мире, было бы совсем неправильно. Об этом говорили и груды публикаций, накапливающихся в типографии, потому что очень многие члены не слишком-то заботились о том, чтобы покупать и тем более распространять их. Все это окончательно убедило Джеймса Уайта в том, что церковь вступила в период Лаодикии. И даже после сообщений о начале проповеди в Швейцарии, церковь еще далеко не осознала свою вселенскую роль.

Елена Уайт постоянно призывала людей проснуться и включиться в работу. Прилагайте особые усилия, умоляла она, там, где ангелы Божьи открывают путь! (СЦ 2, 113-116; 631-636; 669). Не расслабляйтесь в своих уютных особняках! (СЦ 1, стр. 147-149). Не ждите, что свет истины поможет вам, если вы не «сообщите о нем другим»! (СЦ2, 123). Но ее слова часто наталкивались на глухую стену равнодушия.

И все же новости из Швейцарии пробудили интерес. Особенно приезд Джеймса Эрцбергера. Джеймс был семинаристом, когда впервые услышал о христианах, соблюдающих субботу. Чтобы продемонстрировать свое пренебрежение к их, как он полагал, законничеству, он явился на субботнее богослужение христиан в рабочей одежде. Позднее, в 1868 году, Альберт Вюлюмер крестил его. В июне 1869 года он прибыл на железнодорожный вокзал станции Батл-Крик. Не зная по-английски ни слова, он искал дорогу при помощи конверта, на котором было написано: Дж. Н. Андрюс, Батл-Крик, Мичиган.

Однажды супруги Уайт пригласили его к себе домой. По настоянию их сына Вилли, кухарки Аделины и будущего врача Джона Келлога он весь день зубрил английский. За пять недель он научился сносно говорить по-английски. Спустя девять недель он отправился на лагерное собрание в Огайо, где со слезами умолял о помощи Щвейцарии. В ответ адвентисты Седьмого дня собрали то, что они назвали первым добровольным пожертвованием иностранной миссии - 76 долларов. Спустя год Эрцбергер был рукоположен и вернулся домой (В. К. Уайт. РЭГ 12 августа 1937 года, стр. 4-5).

Тем временем для создания денежного фонда было основано Миссионерское общество Адвентистов Седьмого дня. «Ревью» теперь регулярно публиковал новости не только о работе миссий в Новой Англии и Калифорнии, но и в Швейцарии. И все же грустная реальность проглядывает в редакционной статье 1870 года: «Очевидно, Бог чудесным образом открывает путь для распространения света... Бог готовит путь перед людьми, и даже быстрее, чем они приготовились отвечать Ему». (Д. Н. Андрюс РЭГ 22 марта 1870 года, стр. 108).

Вскоре прибыл Адемар Вюлюмер, двоюродный брат Альберта. Он посетил школу в Батл-Крике. Казалось, что его присутствие послужит новым толчком. Но когда Генеральная Конференция в 1873 году взвесила нужды Швейцарии, она не предприняла никаких действий, чтобы послать туда человека. «Поля побелели и готовы к жатве,- неустанно взывал Джеймс Уайт. - Мы должны послать человека в Европу, чтобы возглавить там работу. Братья в Швейцарии и просили и продолжают просить о помощи. И мы надеемся, что брат Андрюс будет сопровождать брата Вюлюмера в Европу этой осенью» (РЭГ 26 авг. 1873 г. стр.84).

Но этого не случилось, по крайней мере той осенью. 1874 год оказался более удобным. Пока братья будут решать свои проблемы с отправкой в Европу миссионера, мы получше познакомимся с человеком, которого брат Уайт так настоятельно рекомендовал и с которым мы уже не раз встречались на страницах этой книги.

Джон Невинс Андрюс родился за пятнадцать лет до разочарования 1844 года в маленьком городке Поланд, штат Мэн, куда по случайному совпадению, спустя несколько лет после того, как вышли замуж, переехали две сестры Елены Гармон. Сложившиеся обстоятельства побудили семью Андрюса перехать в Париж, штат Мэн. Здесь они приняли весть Миллера, а после 22 октября пригласили для жительства в свой дом семью Стоуэлл, которая ожидая пришествия Христа, продала свою ферму.

Это великодушие родителей Джона было щедро вознаграждено. Каким-то образом один из трактатов Т. М. Прэбла попал в их руки. Это был маленький труд, который, как вы помните, некогда привел к соблюдению субботы Иосифа Бейтса.

Пятнадцатилетняя Мариан Стоуэлл случайно наткнулась на нее и прочла. Прочитанное оказало на нее большое впечатление, и она показала брошюру своему старшему брату Освальду. Следующую же субботу они чтили вместе с братом, как могли, ибо боялись еще заявить о своем решении открыто.

В понедельник Мариан предложила трактат семнадцатилетнему Джону. Он прочел его и спросил:

- А твои мать и отец читали это?

- Нет,- ответила Марион,- но я - да. Ты согласен соблюдать истинную субботу, Джон?

В следующую субботу обе семьи, молодежь и родители вместе, собрались в одной из комнат и провели богослужение.

Они делились опытами своей веры, и вскоре семь других семей присоединились к ним. Одна из девушек этой группы Харриет Стивенс в последующем стала женой Урии Смита; другая (ее сестра Эйджелина) стала женой Андрюса (Эверетт Дик. «Основатели вести», стр. 299-333).

В сентябре 1849 года верующие городка Париж стали участниками знаменательного собрания, проводимого специально для них.

На эту встречу приехали супруги Уайт, Иосиф Бейтс, Скотбридж Хауленд и ряд других первых руководителей. Как только была вознесена молитва, лицо брата Хауленда засветилось небесным светом и Дух Святой сошел на него, подобно тому, как Он сошел в день Пятидесятницы. Родители и дети исповедовались в своих проступках, соединяясь в понимании и любви. Тут же присутствовала и семья Андрюса. Джон был настолько поражен очевидностью руководства Божьего в движении, провозгласившем истины о субботе и святилище, что искренне воскликнул: «Я променяю тысячу заблуждений на одну истину».

Позднее Елена Уайт говорила, что благословение Божье было излито на том богослужении, главным образом благодаря присутствию на нем юного Джона. «Господь привлек брата Джона, чтобы плодотворно использовать его в будущем и Он дал ему пережить опыт, который будет очень дорог ему в его грядущих трудах». (Дух. Дары. т. 2, стр. 116-117).

К концу следующего года Джеймс Уайт издал первый номер журнала «Адвент Ревью и Саббат Геральд» («Адвентистское обозрение и субботний вестник»).

На титульном листе в числе трех членов издательского комитета стояло имя Джона Андрюса. Это было явным свидетельством того, какие надежды возлагал Уайт на молодого Джона.

Журнал издавался в Париже недолго и вскоре Андрюс самоотверженно включился в работу теперь уже в качестве служителя, перенося все тяготы и невзгоды странствующих проповедников. После того, как «Ревью» переместился в Рочестер, Андрюс часть времени стал проводить здесь, иногда сутками не покидая издательство и питаясь лишь одними бобами и кашей. Другие сотрудники вынуждены были сидеть на такой же диете, хотя им постоянно приходилось работать сверхурочно. Многие на такой работе потеряли здоровье. Каторжный труд стал причиной преждевременной смерти Анны Смит.

В сентябре 1851 года, когда «Ревью» еще располагалось в Саратога Спрингсе, Андрюс писал из Цинциннати: «Среди скорбей и тревог душа моя радуется в Господе. Я никогда так глубоко не чувствовал всей важности нашей работы и ответственности за нее, как в настоящее время. Я целиком погрузился в эту святую для меня работу, я с радостью готов отдать ей все, всего себя. Гибнут души, которые сегодня могли бы быть спасены. Времени отпущено очень мало и ночь, когда уже никто не сможет работать, близка. Не должны ли мы, пока еще есть время, сделать все возможное, чтобы любыми средствами спасти хотя бы некоторых?» (РЭГ 25 ноября 1851 года, стр. 54).

Каждое слово здесь имеет значение. Он действительно готов был, если нужно, отдать все, всего себя. Вскоре у него не осталось почти ничего. Поэтому он решил на время уехать в Вукон. Здесь в 1856 году он женился на Эйнджелине.

Елена Уайт говорила, что Бог готовил его для плодотворного служения, для того служения, которого он более всего был достоин - служения проповедника, исследователя Библии, писателя, администратора и миссионера-первопроходца.

В 1855 году он окончательно доказал, что суббота начинается с захода солнца, а не с восхода, как полагали некоторые адвентисты, или в шесть часов вечера, как утверждали Иосиф Бейтс и многие другие.

Его исследования спустя два или три года привели к практике систематических добровольных пожертвований. В 1861 году из-под его пера вышел богословский труд «История субботы и первого дня недели», который переиздаваясь много раз, оставался официальным пособием церкви по этой теме до начала двадцатого столетия. Говорили, что Андрюс мог работать с семью языками и претендовал на знание наизусть Нового завета.

Андрюс входил в состав комитета, который в 1860 году утверждал официальное название церкви «Адвентисты Седьмого дня», а в 1863 он был членом комитета, который организовал Генеральную Конференцию, как главный руководящий орган церкви. Он работал в должности президента Генеральной Конференции с 1867 по 1869 годы; много лет руководил издательством «Ревью энд Геральд». В 1863 году в Вашингтоне он представлял правительству точку зрения адвентистов по вопросу несения воинской службы.

Стоит ли удивляться тому, что Елена Уайт в 1878 году в одном из писем в Швейцарию заметила: «Мы посылаем к вам самого способного среди нас человека!» (Е. Г. Уайт, письмо 28 августа 1878 года).

Но это было уже спустя несколько лет по его прибытию в Швейцарию! А сейчас время вернуться к 1874 - самому знаменитому году в истории Адвентизма.

16 марта 1874 года было создано Общество Образования Адвентистов Седьмого дня, которое должно было в течение года подготовить к открытию колледж в Батл-Крике, первое адвентистское высшее учебное заведение.

4 июня 1874 года вышел первый номер журнала «Знамения времени», ознаменовавший начало издательству «Пасифик Пресс», которое было организовано в следующем году.

В августе 1874 года в штате Мичиган Генеральная Конференция одновременно проводила лагерное собрание и самое большое, как верно заметил Урия Смит, собрание соблюдающих Субботу, которое когда-либо проходило в мире за историю многих столетий.

На этом собрании Джеймс Уайт снова настойчиво говорил о необходимости послать кого-то для провозглашения трехангельской вести за пределы Североамериканских Соединенных Штатов. «Наша миссия - всемирная»,- повторял он.

И вот, в среду первого апреля того самого памятного года (в то время семья Уайт временно жила в Окленде, штат Калифорния), Елена получила одно из своих примечательных видений. Спустя некоторое время она записала его, запечатлев слова, сказанные ей небесным Вестником: «Вы занимаетесь слишком ограниченными идеями, вы живете сегодняшним днем. Вы пытаетесь спланировать работу так, чтобы ее можно было охватить руками... Но ваш дом - это весь мир». Она особо упоминала Австралию, Европу и морские острова, как места интенсивной миссионерской деятельности. Она торопила руководителей новыми воззрениями: «Вы должны понести вперед слово жизни, чтобы все желающие могли иметь возможность принять истину». Восстанавливая в памяти слова небесного Вестника, она умоляла: «Никогда не упускайте из виду тот факт, что весть, которую вы несете - есть весть всемирного значения. Она должна быть донесена до каждого города, до каждой деревни». (СЦ7, 34-36).

В отличие от некоторых своих собратьев Елена Уайт никогда не забывала причину, ради которой возникло адвентистское движение. Иисус вошел во Святое Святых, чтобы начать работу окончательного избавления Своего народа от грехов. Поддерживая абсолютную святость Закона, Он стоит возле ковчега, проливая на землю лучи славы, исходящие от четвертой заповеди. Но Он не долго будет оставаться там. Когда Он оставит Святое Святых, судьба людей будет решена. Одни будут запечатлены ко спасению, другие - к погибели.

Вести о субботе, о верности Богу, основанные на живом общении с Иисусом, должны достичь каждой живой души, чтобы все имели шанс изменить свой путь до закрытия двери благодати, до излития семи последних язв, до последних жесточайших нападений сатаны во время скорби. «Никто,- писала она,- не пострадает от гнева Божьего, пока истина не будет донесена до ума и совести каждого и будет отвергнута. Каждый должен иметь достаточно света, чтобы принять свое решение добровольно. Суббота будет великим испытанием верности». (ВБ. 605).

14 августа 1874 года Генеральная Конференция, наконец, ответила на призывы Елены и Джеймса Уайт. Под раскачивающимися полотнами тента во время лагерного собрания произошло историческое событие, официально выдвинувшее адвентизм за пределы Северной Америки: «Решено, что Генеральная Конференция... даст указание Исполнительному комитету при первой же возможности послать пастора Джона Невинса Андрюса в Швейцарию».

Андрюс был готов. 15 сентября, т. е. через месяц, он отплыл из Бостона в Ливерпуль, а оттуда в Швейцарию.

Вместе с ним на борту океанского лайнера «Атлас» были Адемар Вюллюмер, его личный французский переводчик и дети (Мария, 12 лет, и Чарлз в возрасте 17 лет). Андрюсу тоже было 17, когда он принял субботу. Эйнджелина скончалась в марте 1872. Вместе с нею умерли и двое новорожденных близнецов. «Он оставил в безмолвной могиле половину своей семьи»,- сочувственно писал Джеймс Уайт.

Потеря жены и матери подорвало здоровье оставшихся членов этой миссионерской семьи. Горе лишь только подтолкнуло Андрюса выехать из Соединенных Штатов. Его дети также полностью вручили себя воле Божьей.

Сразу по прибытии Андрюс включился в работу. Собрав верующих на первую конференцию, он встретил радушие и гостеприимство. Вместе с Эрцбергером он посетил Пруссию, чтобы установить дружеские контакты с группой неадвентистов, соблюдающих субботу. Но более всего его беспокоило издание журнала «Знамение времени» на французском языке. Зная, что французы не терпят иностранцев, коверкающих их грамматику, он изо всех сил старался овладеть французским языком. Он хотел, чтобы между его вестью и народом не было никаких барьеров. В этом его поддержали Мэри и Чарлз. Спустя два года они дали торжественный обет, оформленный как официальный документ и подписанный всеми членами семьи. В нем говорилось о том, что дома они будут говорить только по французски. В порядке исключения можно было пользоваться немецким. К английскому можно было прибегать только в моменты сильных переживаний и стрессов.

Андрюс с детьми поселились в швейцарском городе Базеле. Почти все население города говорило по-немецки. В доме, в котором они поселились, Андрюс смог более или менее воспроизвести обстановку издательства в Рочестере. Таким образом, дом одновременно служил и издательской конторой. Андрюс старательно и кропотливо писал статьи для своего журнала или переводил их из «Ревью» или «Знамения времени». Чарлз не менее старательно набирал шрифт, а дочь Мэри, овладевшая французским в совершенстве, помогала корректировать ошибки.

Матрицы, с набранным шрифтом, отвозились на тележке в типографию печатникам. Андрюс потому и выбрал Базель, ибо он славился своими типографиями. Но вскоре Андрюсу пришлось прийти к выводу, что самые лучшие печатники были нечестными, а честные - не лучшими. Однажды ему пришлось раз 50 останавливать пресс, для того, чтобы исправлять оплошности нерадивого работника.

Он умолял руководство и коллег по печатному делу в Батл-Крике помочь ему приобрести свой станок и послать на помощь еще несколько человек. Джеймс Уайт опустил на это дело десять тысяч долларов, но из этой суммы мало что дошло до Андрюса.

Так получилось, что жалованье Андрюс получал нерегулярно, и деньги на свои личные расходы должен был брать из тех сумм, которые ему с оказией поступали из Америки для организации дела. У человека, который сам был зачинателем и пионером системы добровольных пожертвований в церкви, такой способ финансирования вызывал грустную иронию. Будучи добросовестным христианином, он смущался брать и пенни, который превышал бы сумму, необходимую для обеспечения существования. На самом же деле он брал гораздо меньше необходимого. В течение нескольких лет его семья питалась исключительно скудной пищей.

Жизнь Андрюса в Европе во многом напоминала жизнь в Рочестере, где он перебивался бобами да кашей. В 1877 году к ним на помощь приехали Мауди Сислей и Уильям Ингс. Миссис Ингс вскоре стала догадываться, что с Мэри не все в порядке. Самые худшие ее опасения подтвердились. Мэри заболела чахоткой.

В 1878 году Андрюса пригласили на Генеральную Конференцию. Он спрашивал, может ли он взять с собой Мэри, обещая оплатить за нее дорожные расходы. У него все еще оставались кое-какие сбережения от продажи дома в Америке.

Для Мэри это было последнее путешествие. Даже замечательный доктор Келлог ничем не мог помочь. Мэри тосковала по матери и просила отца взять ее с собой. Доктор Келлог предупреждал Андрюса о возможных последствиях, но Мэри с готовностью поехала в Европу без матери и теперь стояла на своем. Андрюс не мог оставить ее одну. Мэри умерла в возрасте 17 лет, не дожив и до конца года.

После смерти жены в 1872 году здоровье Андрюса стало медленно ухудшаться, а после смерти дочери он уже никогда не поправился. Он говорил: «В служении Богу одна рука моя онемела», имея в виду свою помощницу дочь.

Но Бог не оставил его в одиночестве. Через Елену Уайт Он дал ему весть, что Эйнджелина, Мэри и двое умерших младенцев упокоились во Христе и восстанут к жизни снова. (Е. Г. Уайт «В небесных местах», стр. 272).

К следующему лету Андрюс нашел в себе силы вновь вернуться к работе. Чарлз был рад видеть его. Они совершенствовали свою систему работы, искали новые пути привлечения внимания общества и постепенно тираж их журнала «Знамения времени» увеличился с 500 до 5000 экземпляров. Штат издательства составлял шесть человек. У них было светлое, залитое солнцем, хорошо оборудованное издательское помещение. Они печатали трактаты на немецком (для Эрцбергера), на итальянском и на французском. «Знамения времени» имел адресатов в 50 или 60 районах Франции и почти во всех странах Европы - в Швеции, Австрии, Венгрии, Пруссии, Саксонии, Эльзасе, Бельгии, голландии, Англии, Уэлсе, Шотландии, Италии и Испании, не говоря уже о Швейцарии, а также в России, Индии, Египте, в Северной и Южной Америке. (РЭГ 20 мая 1880 года, стр. 332).

Андрюс путешествовал по Италии, Германии, Англии и Франции. Но больше всего сил отнимал у него журнал. Он начал замечать в себе те же симптомы, что и у Мэри. Как только Генеральной Конференции стало известно об ухудшении здоровья Андрюса, был объявлен день молитвы, а Джону Лофборо, его другу по Рочестеру, было велено покинуть Англию, где он занимался миссионерской деятельностью, и поддержать больного Джона. Андрюс на время воспрял духом, но конец был близок. Летом 1883 года из Вукона приехала его престарелая мать, сопровождаемая братом Б. Л. Уитни, который был назначен руководством «помогать ему в его немощах».

Рассудок Андрюса оставался ясным и дух его всегда был бодрым в надежде на Господа. Он лежал в постели - живой скелет - продолжая до последней минуты диктовать помощникам статьи для журналов. Джон Андрюс скончался вечером в воскресенье 21 октября 1883 года в возрасте 54 лет.

Стоя на кладбище Вольф на окраине Базеля, провожающие неутомимого миссионера, вновь и вновь воспроизводили в своей памяти его замечательные слова: «Души гибнут, те души, которые сегодня могут быть спасены. Время, отведенное для работы - коротко. Ночь, когда никто уже не сможет работать, близка. Не должны ли мы теперь, пока еще длится день, сделать все возможное, чтобы любыми средствами спасти хотя бы некоторых!»

Глава 23. Всемирное миссионерское движение

После смерти пастора Андрюса в «Ревью» так и не появилось некролога.

Такова была его воля, и редакторы журналов с неохотой вынуждены были согласиться. И все же грандиозный некролог был написан теми миссионерами и миссионерскими семьями, которые покидали свои дома и, преисполненные порывом служить Госпоу, уезжали в незнакомые страны. Именно последовав тем путем, который он проложил, они воздали ему все подобающие почести.

Следует отметить великое качественное различие между миссионерским служением Андрюса и служением М. Б. Чеховского. Андрюс покинул свою страну в согласии с братьями и по указанию. В этом смысле вся организация последовала в его лице в Европу. Никогда еще так осязаемо церковь не чувствовала себя мировым миссионерским движением.

Не потому, что она наконец-то поняла свою миссию в этом направлении. Но потому, что вдруг серьезно начала относиться к своей всемирной задаче. Буквально на следующий год после отъезда Андрюса был избран исполнительный комитет из трех человек, в который вошли Джеймс Уайт из Батл-Крика, Джон Лофборо из Калифорнии и Джон Андрюс из Швейцарии. Этот комитет был одновременно миссионерским советом церкви. Урия Смит с восторгом воспринял эти решения, ибо он говорил, что «весть, которую несут адвентисты Седьмого дня,- это весть для всего мира» (РЭГ 26 августа 1875 г., стр. 60).

Кстати, вспомнив вновь о Чеховском, справедливо было бы упомянуть и о том, что Андрюс тоже носил сокровище Евангелия в смертном земном сосуде. Ясно, что не было необходимости ему умирать так скоро. Елена Уайт, как вестница Божья часто советовала ему не работать с таким напряжением и больше заботиться о своем здоровье. Андрюс обещал, что будет стараться, а затем оправдывал свою работу тем, что успех дела требует столь великих затрат. Оглядываясь назад, в прошлое, легко симпатизировать ему, но не так легко принять его собственный суд над собой. Незадолго до своей кончины он покаянно признал, что был не прав. (Д. Н. Андрюс. Письмо Е. Г. Уайт 17 сентября 1883 года).

И все же Бог чудесным образом благословил Андрюса. И Он использовал неутомимый дух и решительность этого человека, чтобы воодушевить тысячи других земных сосудов посвящено трудиться в дальних местах.

Жертва Мэри также потрясла многих. Ее погребение собрало самое большое стечение народа за всю историю Батл-Крика. Торжественное воззвание к молодежи ее отца прямо там, на кладбище, побудило многих молодых людей поступить в Батл-Крикский колледж, чтобы однажды повторить ее подвиг посвященности и самопожертвования. (РЭГ. 5 дек. 1878 г.).

Живя в этом бурном веке, сегодня трудно представить себе, что до отправки Андрюса в Европу президент Генеральной Конференции Джордж И. Батлер пытался объяснить нежелание некоторой части верующих миссионерствовать тем, что «наши молодые люди смотрят на такое предприятие со страхом и почти с ужасом» («Истинный миссионер», март 1874 г. стр. 20-21).

Спустя десять лет, когда Батлер вновь был избран президентом Генеральной Конференции, он уже настолько преодолел этот страх, что сам предпринимал путешествие в Европу, во время которого он помогал основывать издательства в Швейцарии, Норвегии, Англии и совершенствовать зарождающуюся там организацию работы. Это было спустя год после смерти Андрюса. К этому времени число адвентистов Седьмого дня в Европе составляло тысячу человек, а миссионеры вели работу не только в Италии, Франции и Швейцарии (т. е. в местах, где уже первыми трудились Андрюс и Чеховский), но также и в Дании, Норвегии и Швеции, где работали Джон Маттесон и другие. В Англии работа совершалась под руководством Уильяма Ингса, Джона Лофборо и других. В 1882 году Стефан Хаскелл помог созвать в Базеле первый Европейский Совет миссий адвентистов Седьмого дня (или Европейскую конференцию, как она тогда называлась) с представительствами из Британии, Скандинавских стран и Центрально-Европейских полей.

Для того, чтобы пересказать историю адвентизма в каждой новой стране потребовались бы целые тома. Почти каждая страница имеет своего «Джозефа Бейтса», оказавшегося примерно в том же положении, что и американский Бейтс, с единственным шиллингом в кармане, но сумевшего прорваться через явную или коварно скрытую оппозицию с помощью пути, указанного Божественным Провидением. (См. Энциклопедия АСД).

Подобно Андрюсу, Джон Маттесон последовал пророческой схеме в своем служении в Скандинавии. Он узнал кое-что о печатном деле еще в Америке. Когда его новообращенные изъявили желание иметь литературу на датском языке, а «Ревью» ничем ему помочь не мог, он получил 1000 долларов от своих щедрых датчан и норвежцев, отправился в Батл-Крик, научился набирать шрифт и подготовил издание сам. В Норвегии он установил станок в здании, где жила его семья. Не зная особенностей местного типографского сырья, он завысил количество необходимой для печати краски, и все копии первого выпуска его журнала очень медленно сохли. С помощью своей семьи он развесил оттиски на веревках для сушки белья, закрепил их прищепками и сушил так целую неделю. Но эти маленькие неудобства вовсе не мешали Маттесонсу и его помощниками закладывать прочное основание адвентизма в Скандинавии.

Среди первых адвентистов Седьмого дня в России были Ромуальдо Бартоли, странствующий итальянский торговец, и Герхард Перк, бывший меннонит. В то время, как Андрюс или Чеховский приобрели Бертоли, родственники Перка в Америке слали ему и его германоязычным друзьям публикации. Но друзья, бегло пробежав содержание, предупреждали Перка: «Эта литература настолько опасна, что может совратить даже меннонита». Все же любопытство победило. Прячась в стогу сена, Перк прочитал копию «Трехангельской вести», согласился с этой истиной и обратился в Батл-Крик с просьбой прислать ему еще что-нибудь.

В то время, как Перк знакомился с адвентизмом, в Германии работал Л. Р. Конради, молодой немец, иммигрировавший в Америку. Там он принял субботу, работая во время лесоповала в Айове, окончил колледж в Батл-Крике и вскоре проявил изумительный дар проповедника и миссионера в иммигрантской среде. Генеральная Конференция попросила его вернуться в Европу, чтобы помогать там Эрцбергеру. Письма Перка сильно заинтересовали Конради. Он сел на поезд и отправился в Россию. Там он вместе с Перком проделал большую работу, встречаясь с верующими, ожидавшими их в различных местах, и крестя их. В конце концов, испытав массу приключений, они оказались в тюрьме. Впоследствии Конради по праву стал лидером адвентизма в центральной Европе и всемирным миссионером в полном смысле этого слова, руководившим евангельскими миссиями в Африке и Южной Америке не хуже, чем в Германии. Он оставил после себя ряд важных книг.

Первым адвентистом Седьмого дня в Турции был Теодор Антони, турок, который, как и Конради покинул свою страну и принял субботу в Америке. Он занимался починкой обуви в Сан-Джозе, штат Калифорния, когда Дух Божий призвал его вернуться назад, на свою родину.

Гон-Конг стал адвентистским миссионерским полем при весьма интересных обстоятельствах. Авраам Ляру, иногда уходивший моряком в плавание, а то работавший просто пастухом, но чаще занимавшийся лесоповалом в Сонома Каунти, Калифорния, еще в первые дни истории адвентизма на Золотом Западе услышал проповедь Джона Лофборо о Трехангельской вести. Озабоченный нуждами Китая, он просил братьев благословить его на работу среди миллионов людей в этой огромной стране. Он не просил себе платы, ему нужно было только, чтобы его официально уполномочили. Но руководство отклонило его просьбу, сославшись на его возраст. Как-никак, ему было уже 60!

Несмотря на то, что планы его расстроились, он не пал духом. Ему удалось добиться компромиссного назначения на один из островов в Тихом океане. Так как он ранее жил на Гавайях, решено было послать его туда. И вот он в Гонолулу в качестве скромного разносчика книг. За короткое время он пробудил там такой интерес к адвентизму, что туда пришлось направить евангелиста Уильяма Хили, чтобы пожать богатый урожай, подготовленный Ляру. Затем он тихонько перебрался в то место, куда его давно влекло сердце, в Гон-Конг, самый что ни на есть китайский остров в Тихом океане.

Африка, континент, о котором многие помышляли, в то время, когда впервые было произнесено слово «миссионер», имела своих представителей среди первых адвентистов Седьмого дня уже в 1863 году! Мисс Ханна Мор, во время своей поездки в Коннектикут, среди множества другой литературы приняла от Стефана Хаскелла копию недавно вышедшей работы Андрюса «История Субботы». Когда она вернулась в Либерию как миссионер по поручению своей церкви (не АСД), она все тщательно изучила, в том числе и работу Андрюса, и то, что Хаскелл переслал ей по почте.

Привыкшая праздновать воскресение, она сначала никак не могла осмелиться переменить свои взгляды, но прошло время, и она написала в «Ревью» свое первое письмо, опубликованное за 2 января 1864 года. В нем она сообщала о том, что обратила еще одного миссионера в трехангельскую весть. Им был австралиец Александер Диксон. «О, ваш народ,- уверяла она читателей «Ревью»,- имеет самых настоящих Адвентистов седьмого дня здесь, в Африке! У нас лето (обратите внимание, что это было в январе), поют птицы, квакают лягушки, жужжат насекомые, благоухают цветы и вся природа улыбается. Только человек мрачен. О, как жаль, что только человек не имеет радости, когда вся природа поет». (РЭГ 29 марта 1864 года, стр. 142).

Жалко, что конец у этой истории оказался не совсем благополучным. Миссионерское общество, к которому принадлежала Ханна, узнав о ее новых убеждениях, освободило ее от обязанностей. Но ни мало не расстроившись этим, она посещала другие миссионерские центры на западном побережье Африки, оставляя в каждом из них литературу. Вернувшись в Америку, она была крещена в Южном Ланкастере, штат Массачусетс, и по пути в Батл-Крик продолжала распространять литературу, посев которой уже приносил плоды (РЭГ 17 декабря 1872 года, стр. 8).

В Батл-Крике, однако, она не встретила должного внимания со стороны верующих, занятых земными проблемами. Супруги Уайт были далеко. Мисс Мор, оставшись без средств, просила местных руководителей как-нибудь трудоустроить ее, но те прошли мимо ее просьбы. Слишком поздно ей удалось найти кров с одним из миссионеров ее бывшей церкви далеко на севере Мичигана. Здесь она преждевременно и скончалась, смущенная негостеприимством Батл-Крикских верующих, но по-прежнему всем сердцем преданная адвентистской надежде.

Услышав об этой печальной истории, сестра Уайт обличила церковь в Батл-Крике с ревностью истинного пророка, не за то, что эта церковь была хуже других, а за то, что она в целом оказалось не лучше. Ее члены не смогли принять и обогреть ангела, явившегося к ним неожиданно. (СЦ1, стр. 632, 666-680).

Возможно Ханна Мор, африканская миссионерка, принявшая Христову веру о Субботе и святилище еще в 1863 году, является первой заграничной миссионеркой Адвентистов седьмого дня. Почему бы нет?

Факел «настоящей истины» на африканском континенте был принят по этафете Ромуальдо Бартоли, о котором мы уже упоминали. Во время своего путешествия в Александрию, он подготовил и крестил группу людей. Затем факел перешел в руки доктора Х. П. Рибтона, английского врача, который принял Субботу от американского миссионера Андрюса, когда жил в итальянском городе Неаполе. Отсюда в 1878 году по состоянию здоровья своей дочери он переехал в Египет. Много сделав для египетских собратьев, он был убит вместе с двумя хранителями субботы в 1882 году во время кровавого мятежа против иностранцев.

Южная Африка может назвать имя Уильяма Ханта, рудокопа, привезшего истину о Субботе на алмазные копи Кимберли с золотых приисков Невады. Как и Ляру, он принял Субботу в самом начале деятельности Лофборо в северной Калифорнии и также, как Ляру, он служил Господу за свой счет. Тем временем в Южной Африке жили африканские фермеры Питер Уэсселс и Г. Ван Друтен, которые сами в результате своих исследований пришли к истине о Субботе. Уэсселс, ревностный член Датской Реформированной Церкви, пришел к твердому убеждению святить Субботу, и пригласил своего соседа Ван Друтена исследовать вместе вместе с ним Библию, касаясь вопроса о Субботе. Вскоре они оба соблюдали Седьмой день, ничего не подозревая о существовании в мире других людей, также хранящих Субботу. Волей Провидения они встретились с Ульямом Хантом (или через литературу или случайно на алмазных копях - мнения различные), и через него эти два африканца к своему восторгу узнали о существовании целой Церкви Адвентистов Седьмого дня. Все остальные члены Весселса также стали адвентистами. Их щедрость, выразившаяся в продаже богатой алмазами фермы, вписала славную страницу в истории адвентизма не только в Африке, но и Австралии и даже в Чикаго, где они помогали доктору Келлогу в работе с голодающими жителями чикагских трущоб.

До сих пор евангельская работа в Египте, Либерии и на юге Африки была направлена главным образом на христиан-иммигрантов и их потомков, т. е. на белое население. Первым работником, специально подготовленным для работы с африканскими чернокожими нехристианами был Джордж Джеймс, английский скрипач, ставший членом АСД в Америке. В начале 90-х годов, когда он добровольно вступил на поприще миссионерского служения, Совет Иностранных Миссий при Генеральной Конференции (заменивший прежний исполнительный комитет) отклонил его просьбу по причине недостаточных фондов.

Тогда Джеймс продал все, что имел, кроме своей скрипки и одежды и оплатил себе дорогу. Два года в самом сердце черного континента он привлекал аборигенов игрой на «ящике, который мог петь». Его сердце ликовало, когда до него дошла новость, что Церковь АСД учредила регулярно действующую миссионерскую станцию в Золузи. И он с радостью отправился туда, чтобы приветствовать тамошних братьев. Но по пути он умер от малярии на борту маленького речного пароходика и был похоронен в одинокой неприметной могилке на берегу реки.

Кстати о Золузи. Адвентисты седьмого дня открыли свою первую миссионерскую станцию в 1894 году среди нехристианского населения. Двадцать лет спустя после 1874 года. Полстолетия после 1844. Матебеле - было название этой станции.

В следующем году они открыли вторую станцию для нехристиан в Калькутте (для индусов).

Объем книги не позволяет долго рассказывать о зарождении адвентизма во многих местах, в том числе и в Австралии, этом самом большом острове и самом маленьком континенте, на который принес весть, полученную из уст Ханны Мор, Александр Диксон. Он проповедовал ее там еще в 60-е годы, но не получив никакого результата, отказался от проповеди. В 1886 году вездесущий С. Н. Хаскелл со своей семьей и с прекрасным штатом помощников с их семьями, предупредительно взяв с собой печатный станок, отправился в долгое путешествие к берегам Австралии. С 1891 по 1900 годы там работала сама Елена Уайт.

Но вернемся на один момент к Африке. Почти в то же время, когда Джордж Джеймс своим ходом двинулся в Африку, Генеральная Конференция попросила пастора Лоуренса Чадвика исследовать потенциальные возможности для миссионерской работы на западном побережье Африки. Когда его судно завернуло в крошечный порт Апам, Золотой Берег (сейчас Гана), Чадвик был радушно встречен целой группой адвентистов Седьмого дня. Руководитель группы, Френсис Долфиян, туземец из племени Фанти, подплыл к пароходу и перепрыгивая через несколько ступенек трапа, бросился на палубу с возгласом «Неужели мистер Чадвик здесь?»

Чадвик также познакомился и с другими группами верующих, ожидавших его,- с одной в Сьерра-Лионе, руководимой пастором Кокером и с другой в Либерии, во главе с мистером Гастоном. Долфиян и, вероятно, Кокер сами пришли к истине, читая материалы, высылаемые им членами миссионерского общества в США. Гастон узнал истину по пути в Южную Африку и вернувшись, рассказал о ней своим людям.

Мы вновь вернулись к Африке только для того, чтобы еще раз заострить внимание на вкладе рядовых членов в развитие миссионерской деятельности церкви АСД. Долфиян и Гастон не были служителями, но они плодотворно трудились еще до того, как встретили рукоположенных миссионеров. Риптон, Антони, Бартоли, Ляру, Хант,- все они покинули свои дома и стали заграничными миссионерами без рукоположения,- а иногда без какой-либо финансовой поддержки. И это самоочевидно, что большинство людей, принявших истину о Субботе и святилище в Америке и во всем мире, были обращены главным образом благодаря миссионерскому рвению нерукоположенных, простых, но искренних членов Церкви, работающих или у себя на родине, или за рубежом.

Тут нельзя не воздать должное именно тому разряду рядовых служителей, литературных евангелистов, которых на протяжении столетий называли почетным титулом христианского «книгоноши». Во многих странах именно они были пионерами.

Например, в Чили. Первыми верующими в Чили были иммигранты из Франции. Они приняли Субботу после чтения «Знамения времени» на французском языке. А первыми «работниками» среди них (1894) были Клэйр Наулен, книгоноша из Аргентины и Фредерик Биош, и Томас Дэйвис, книгоноши из Калифорнии. Бишоп и Дэйвис плавали через «Золотые Ворота», не взяв с собой ничего, кроме одежды и нескольких книг в сумке. Они не знали испанского и редко когда брали деньги на расходы. Среди обращенных ими были замечательные братья Эдвард и Виктор Томан, о которых Бог открыл им во сне. Эдвард и Виктор сами стали книгоношами, переживая порой такие трудные времена, что подчас на двоих у них была одна пара обуви и потому они бросали жребий, кому идти разносить книги, а кому оставаться дома и молиться. Впоследствии Эдвард стал руководителем церкви у себя в стране, и оба они трудились миссионерами.

Если Клэйр Наулен в 1894 году покинул Аргентину, чтобы работать в Чили, значит в 1894 году Аргентина уже могла быть «базой для заграничных миссионеров церкви Адвентистов седьмого дня». И действительно, Италия стала неофициальной базой для Адвентистов седьмого дня в 1865, когда Чеховский убедил Геймета сопровождать его, как заграничного миссионера, в Швейцарию. Под руководством Чеховского Швейцария стала неофициальной базой для начала работы Эрцбергера и Альберта Вюлюмера в Германии и Франции. Швейцария стала официальным миссионерским центром, когда Б. Л. Уитни и Дж. И. Батлер организовали в 1884 году Швейцарскую Конференцию.

Пастор А. Г. Даниэльс на Генеральной Конференции 1899 г. напомнил, что в 1890 годах Елена Уайт пророчила, что Австралия также станет базой для заграничных миссий. Поэтому-то разрозненные и бедные австралийские адвентисты так много жертвовали, что их колледж стал реальностью (Краткие очерки жизни Е. Г. У, стр. 372-376).

Под руководством Л. Р. Конради Германия стала центром, пославшим огромное количество миссионеров, особенно в германские колонии в Африке. Когда после первой мировой войны эти колонии отошли к Британской Империи, такой базой стала Британия. Только в 1920 году около 20-ти семей уехали отсюда на миссионерскую работу. В 1922 - еще больше. Среди них наиболее примечательны У. Т. Бартлетт и С. Г. Максуэлл.

Работа за границей разрасталась так быстро, что уже к концу 20-х годов за пределами Северной Америки проживало больше адвентистов, чем на ее территории. По подсчетам, сделанным в начале 70-х годов XX столетия, оказалось, что адвентизм уже в течение полстолетия был преимущественно неамериканской религией. Сегодня около 80% членов живет за пределами страны, в которой впервые зародилась их религия.

Если в 1863 году 3500 членов почти полностью сосредотачивались в северо-восточных и центральных Соединенных Штатах, то сегодня около 10000000 членов живут в более чем 209 странах, большинство которых стало базами для заграничной миссионерской деятельности.

Адвентисты Седьмого дня сегодня - это всемирное миссионерское движение. И с тех пор, как Христос сказал: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Матф. 124:14), разве не естественно уже сейчас ждать возвращения Христа? Может быть Он придет через неделю или две? Или, как знать, может сегодня ночью?

В 1892 году Елена Уайт предупредила Адвентистов седьмого дня о том, чтобы они не говорили, что Христос может прийти через один, два или пять лет. В 1892 году, когда они действовали всего лишь в нескольких странах, они ожидали Его с минуты на минуту! Они и не пытались понять слова Спасителя глубже, вдуматься в их смысл.

А понимают ли их адвентисты сегодня? Иисус сказал, что Евангелие должно быть проповедано каждой «нации». Греческое слово, использованное здесь, в древнейших манускриптах звучит как «этнос». Это любопытное искажение первоначального смысла данного термина в англоязычном мире, начавшееся возможно с перевода Библии времен короля Иакова, сбило с толку многих нетерпеливых христиан, ожидавших второе пришествие задолго до того, как условия будут выполнены. Хотя слово «этнос», бывшее в ходу во времена Иисуса, и означает «нацию», оно также означает «людей», «группу людей», «класс», «касту» или «племя». Оно даже может означать рабочий союз или гильдию. Множественная форма слова «этнос» (а именно в такой форме мы встречаем это слово в Матф. 24:14) означает «иностранцы», «иноземцы» по отношению к грекам, т. е. не греки, а для иудеев - «язычники».

Совершенно очевидно, что Иисус говорил не о 200 или более странах, федерациях, колониях, территориях или владениях, перечисленных в современных атласах. И конечно же Он не имел в виду, что как только миссионерская семья прибудет в страну, федерацию или колонию и издаст там несколько трактатов, то вся эта страна со всем ее населением, языковыми группами, письменами, народностями или культурами будут считаться оповещенными евангельской вестью. Только в Индии насчитывается полмиллиарда людей, говорящих на 880 различных языках и диалектах и живущих в 550000 деревень. Нигерия, со своим 80-миллионным населением, насчитывает 250 отдельных этнических групп, каждая из которых говорит на своем языке. Среди них только некоторые - христиане.

«Никогда не упускайте из виду тот факт, что весть, которую вы несете - есть всемирная весть. Она должна достичь каждого города, каждой деревни»,- говорит небесный Вестник. (СЦ7, стр. 35, 36).

В самом широком смысле Иисус говорит, что Евангелие должно быть проповедано каждому Иудею, каждому язычнику, каждому человеку лично, и только тогда придет конец.

Именно так! А разве может быть иначе? Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного. Иисус умер, чтобы «всякий» верующий в Него мог спастись. Он не умер за американцев, как народ, или за китайцев, как нацию. Он умер за каждого отдельного грешника, который живет под солнцем. Он любит каждую душу так, как если бы кроме нее больше не существовало бы никого и за нее Он отдал бы жизнь. И Он не хочет возвращаться на землю до тех пор, пока каждый человек не получит шанс услышать, уверовать и жить. «Проповедуйте Евангелие всякой твари» - повелевает Он в Марк. 16:15. «Идите по всему миру!»

Но если в 1892 году Елена Уайт и предостерегала адвентистов от назначения даты пришествия Христа через год, два или пять, она предупреждала и о том, чтобы не откладывать срок на 10 или 20 лет.

В 1892 году. Подумайте над этим. Пророку, тому, кто более, чем кто-либо был осведомлен о всемирной задаче, ожидающей церковь, представлялось вполне разумным, что конец может наступить через 10 или 20 лет.

«Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь» (Зах. 4:6). Во время Пятидесятницы Бог в один миг смел языковые барьеры, и когда Он увидит народ готовым, Он легко сделает это снова. Он не желает всю работу завершить Сам. Если бы это было в Его планах, Он давно мог бы это сделать. Но поручение Его гласит так: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие» (Марк. 16:15). Когда истинно верующие в Бога посветят себя миссионерскому служению среди своих родственников и близких во всем мире, когда христиане почувствуют боль за гибнующие души, как и Иисус чувствует их собственную боль, когда они «сбросят шелуху» со своих лаодикийских, теплых, маловерных сердец и позволят Христу Спасителю войти в них, тогда только они исполнятся Его Святого Духа, и работа Божья распространится по миру подобно огню по жнивью.

Иисус занят искуплением и очищением наших грехов. Он очищает сердца и жизнь людей от греха и эгоизма. И когда они позволят Ему делать это, Он пребудет в их сердце постоянно. Он наполнит их Духом Своим, но не так, как вода наполняет чашу, но как вода, под давлением заполняющая пожарный шланг! Он щедро будет изливать Свою доброту через них на мир. И когда движение верных мужчин и женщин, юношей и девушек, ставших Его посвященными орудиями, разольется по всему миру, тогда-то люди воскликнут: «Смотрите, изливается Поздний дождь; земля наполнилась славою Господа».

«Бог завершит работу,- обещала Елена Уайт незадолго до своей кончины,- если мы отдадимся Ему как послушные орудия». (СЦ9, стр. 107).

Глава 24. Женщины - руководители

- Где та, «всякая тварь», к которой призывает идти Евангелие? - спросил очаровательный женский голосок на Генеральной Конференции 1899 года в Южном Ланкастере, штат Массачусетс.- Где ее искать?

- Во всем мире,- раздались голоса из зала.

- Да, да, конечно, во всем мире,- согласилась говорившая,- но, наверное, где-то еще, ведь мир так велик!

- Рядом с тобой,- выкрикнул кто-то.

- Насколько рядом? - спросила женщина и, как бы отвечая на собственный вопрос, добавила: в твоем собственном доме!

Это была не Елена Уайт. Сестра Уайт в это время находилась далеко в Австралии. Это была Сарепта Генри, одна из самых выдающихся женщин, примкнувших к адвентистскому движению.

Миссис С. Генри в течение 30 лет была выдающимся руководителем движения воздержания и других реформ, пока тяжелая болезнь не привела ее в Батл-Крик. Хороший уход и молитвы способствовали ее выздоровлению и в 1896 году она приняла истину о Субботе. Миссис Генри присоединилась к адвентистам, считая, что верующие, несущие такую замечательную весть - просто совершенные люди. Надежды ее не оправдались, но, тем не менее, она не разочаровалась, и в течение оставшихся лет своей жизни успешно свидетельствовала об истине.

Вопрос, который она задавала на сессии Генеральной Конференции, касался ее самой излюбленной темы. Ее девизом был: «Семья является сердцем Церкви, а мать в ней - центр жизни. Какова мать, такова и семья». «Прежде, чем проповедовать Евангелие «всякой твари» вне дома,- продолжала она,- должны облечься силою семьи верующих, одинаково и родители, и дети. В книге Деяний апостолов говорится, что обетование Духа принадлежит детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь, Бог наш».

Сестра Генри, хотя и выделялась более других своими способностями и энергией, была лишь одной из тысяч женщин, чей талант и посвящение способствовали успеху адвентистского движения.

С некоторыми из них мы уже встречались. Миссис Джон Коуч, если вы помните, осмелилась учтиво, но решительно перебить пастера Иосифа Бейтса и представить собранию Самуила Сноу, который в свою очередь ознакомил собравшихся с истиной о «полночном крике». Миссис Рахиль Оукс познакомила с истиной о Субботе адвентистов в Вашингтоне, Нью-Гемпшир. Анна Смитт радовала первых верующих своими жизнерадостными песнями. Ханна Мор была первой женщиной, принесшей трехангельскую весть на африканский континент. Анна Батлер и Мэри Андрюс были первыми женщинами-миссионерами в Европе. А миссис Армсронг и Катерина Ривел были первыми их обращенными. И, конечно же, Елена Уайт, духовный вождь всего движения, была такой же обыкновенной женщиной!

Со многими из них мы уже встречались. Но это лишь малая часть (см. статью о женщинах в Энциклопедии АСД). Женщины своим посвящением в служении, различного рода содействием, своей верностью и скромностью оказывали огромное влияние на весь ход развития адвентизма. Они работали секретарями, учителями, медсестрами, миссионерами, библейскими работниками, писателями, редакторами, композиторами, администраторами, финансистами и проповедниками.

Однако, большей частью их труд оставался незаметным. Их оплата обычно была намного ниже оплаты мужчин. Они редко обращались с просьбой о повышении в должности или звании. Они все делали добросовестно, и добросовестно ничего не просили, и, принимая свою награду, они знали, что сделали все, что могли. Давайте обратимся к нескольким примерам.

Сейчас ее имя почти забыто. Но Джеймс Чапман, сестра пастора Дж. Н. Лофборо была очень хорошо известна в адвентистских кругах своего времени. В 1877 году она была избрана казначеем Генеральной Конференции. Одновременно она была редактором молодежного журнала «Наставник молодежи», секретарем Издательской Ассоциации, казначеем трактатного и миссионерского общества. Девять лет она была редактором «Наставника молодежи», отказываясь брать какую-либо плату за эту работу.

Супруги Чапман приехали в Батл-Крик в 1866 году сразу же после организации Генеральной Конференции и окончания Гражданской войны. Поначалу сестра Чапман занималась набором шрифта вручную, но довольно скоро продвинулась вперед и стала казначеем издательства «Ревью энд Геральд», а затем заняла и более высокие посты, о которых уже говорилось выше. После ухода на пенсию в 1893 году она продолжала жить в Батл-Крике, оставаясь активной христианкой. Умерла она в возрасте 94 лет (РЭГ 3 января 1924 года, стр. 22).

Мария Л. Хантли родилась в адвентистской семье, одной из первых соблюдавших Субботу в Вашингтоне, Нью-Гемпшир. Она стала секретарем миссионерского общества бдительности, той самой энергичной группы посвященных, отдавших себя миссионерскому служению женщин в Южном Ланкастере, штат Массачусетс, о чем мы говорили в 20 главе. Когда их местное общество разрослось в Генеральное Миссионерское и Трактатное Общество, объединившим нужды всего движения и ставшим общецерковным центром в 1874 году, она по-прежнему оставалась секретарем этого нового общества и продолжала занимать этот пост до конца жизни, имея сначала всего одного, потом двух, трех и, наконец, одиннадцать ассистирующих секретарей. На конференции 1888 года в Миннеаполисе ее попросили сделать доклад об активности рядовых членов. Она подчеркивала, что «многие с радостью будут работать, если их научат как», и убеждала служителей разработать конкретный план для подготовки рядовых членов. (Бюллетень Генеральной Конференции 1 ноября 1888 года, стр. 3). В отличие от сестры Чапман, миссис Хантли умерла в возрасте 43 лет, организуя миссионерскую деятельность в Чикаго. (Энциклопедия АСД. Статья «Ханли Л. Мария»).

В 1866 году пятнадцатилетняя девушка Мод Сисли приехала в Батл-Крик и стала работать в «Ревью энд Геральд». Ее отец умер несколько лет назад, когда семья жила еще в Англии. Старший брат первым отправился в Америку и, когда приехали остальные члены семьи, он уже соблюдал Субботу. Они полностью разделили его новые взгляды.

Включая Мод и ее брата в семье Сисли было семь детей. Из четырех девочек Джозефина стала учителем-миссионером в Австралии, Марта работала печатником в «Ревью энд Геральд», Нелли училась в Батл-Крикском санатории, стала медсестрой, вышла замуж за пастора Джорджа Старра, вместе с ним сопровождала Елену Уайт в Австралию.

Однако что же Мод? Она была первой адвентистской, платившей полную десятину. Она стала своего рода первой студенткой-миссионером. Взяв шестимесячный отпуск без оплаты, она на свои средства работала в Огайо. В 1877 году она уехала в Швейцарию, чтобы самостоятельно работать миссионером. Там она занималась набором шрифта на итальянском языке, хотя язык она и не знала. Спустя несколько лет она возвратилась в Америку, вышла замуж за К. Л. Бойда, президента конференции в Небраске и вместе с ним, в числе первой группы адвентистских миссионеров, уехала в Южную Америку, чтобы работать с нехристианским населением этого континента.

Стоит упомянуть, что трое мальчиков, родившихся в этой семье, тоже стали работниками. Джон стал служителем. Роберт за свой счет миссионерствовал и умер трудясь в миссионерском поле. Уильям (его полное имя было Уильям Победитель Сисли) стал архитектором и строителем. По его проектам были построены здания колледжа в Батл-Крике, колледжа Валла-Валла, унионного колледжа и других учреждений в Австралии, Южной Африке и Англии. (Энциклопедия АСД. Статья «Сисли, Уильям Победитель»).

Всего этого семья Сисли достигла в основном благодаря умению и посвященности их матери. Тысячи других адвентистских матерей, посвятивших своих детей Богу, оказали тем самым неоценимую поддержку движению.

Следует заметить, что когда в 1879 году Генеральная Конференция учредила Совет Иностранных Миссий, передав ему полномочия ранее существовавшего исполнительного комитета, трое из девяти назначенных членов его стали женщины. Мы уже назвали их: Джейн Чапман, Мария Л. Хантли (в возрасте 32 лет) и Мод Сисли (28 лет). (РЭГ 4 декабря 1879 года, стр. 184).

В те ранние годы развития адвентизма было широко известна еще одна большая семья. Это семья Ранкин. В семье было одиннадцать девочек, все они были рыжеволосыми. Большинство из них стали учителями, некоторые из них обладали незаурядными способностями.

Ида Ранкин была первой женщиной деканом в Батл-Крикском колледже. Мэри Ранкин стала матерью доктора Е. А. Сатерленда. Вместе с Перси Мэган тот помог преобразовать Батл-Крикский колледж в Эммануил Мишионэри Колледж (сейчас школа при университете Андрюса). Он же основал Мэдисон Колледж. (Спалдинг. «Возникновение и история АСД», том 2, стр. 45-47).

Но самой известной из дочерей семейства Ранкин была конечно же Елена, которую после того, как она вышла замуж за Алму Друилларда, стали называть «Мама Д.» и «Тетушка Нэл».

От природы способная к математике, миссис Друиллард была избрана казначеем конференции штата Небраска. Несколько лет они с мужем путешествовали, ведя миссионерскую деятельность. В 1901 году она стала казначеем Эммануил Мишионэри Колледж. Когда в 1904 году умер ее муж, на ее плечи легла забота о большой семье - тогда ей было шестьдесят лет, но она готова была при этом строить новые планы.

В том же самом году, т. е. в 1904, Е. А. Сатерленд (сын ее сестры Мэри) и Перси Т. Мэган, его соработник, освободившись от должностей президента и декана Эммануил Колледж, двинулись на Юг, чтобы начать там организацию системы адвентистского образования. Миссис Уайт в это время тоже была на Юге в гостях у своего сына Эдсона. Миссионер Эдсон предложил им всем совершить путешествие на своем миссионерском пароходе «Утренняя Звезда».

В первый же день, когда они остановились для ремонта парохода, сестра Уайт решила воспользоваться вынужденной задержкой и осмотреть участок, на котором братья собирались строить новую школу. Большая часть земли казалась неплодородной, но Елена Уайт была убеждена, что именно это место было угодно Богу и они должны были приобрести его не только для школы, но и для больницы. Вернувшись на борт, она каждое утро три дня подряд уговаривала Сатерленда и Мэгана найти деньги и срочно выкупить эту землю.

Сатерленд и Мэган вернулись назад, чтобы еще раз осмотреть землю. Она казалась столь неплодородной, что хотелось плакать! Но они решили следовать указанию Господа и поручили Сатерленду отправиться к своей тетушке, миссис Друиллард, в Эммануил Мишионэри Колледж и просить ее о денежной ссуде.

Он прибыл в Бэрриэн Спрингс и изложил свою просьбу. Она дала ему понять, что считает этот проект совершенно глупым. Сатерленд повернулся, чтобы уйти.

- Куда ты собрался? - спросила она.

- Искать кого-нибудь еще, кто мог бы помочь нам. Я не собираюсь противоречить воле Божьей - будь что будет.

Этот довод подействовал. Вскоре она стояла рядом с сестрой Уайт, осматривая купленную землю. Никто не разочаровался. Мэдисон Колледж и санаторий сегодня процветают, готовя тысячи студентов, и содействуя созданию подобных самоподдерживающих учреждений по всему Югу и в других странах мира.

В тот день, когда приехала миссис Друиллард, чтобы помочь в осуществлении проекта, сестра Уайт сказала ей:

- Нэл, ты думаешь наверное, что уже стара и пора на пенсию? Если ты вложишь свои богатства в это дело, и если ты будешь присматривать за этими ребятами (Сатерленду и Мэгану тогда еще только перевалило за тридцать), руководить ими и поддерживать их в том, что они делают для Господа, то Бог вернет тебе молодость и ты сделаешь в будущем еще больше того, что сделала в прошлом.

И слова эти воистину сбылись. Мама Д. делала все, что могла для бедных Юга. Бог поддерживал ее, так что в свои преклонные годы она была плодотворна и активна. Она умерла в возрасте 94 лет после основания еще одного учреждения, рассчитанного главным образом на цветное население - санатория Риверсайд. (Спалдинг. «Происхождение и история АСД», т. 3, стр. 170-175).

Кейт Линдсей выросла в большой семье, в том же фермерском районе штата Висконсин, что и девочки Ранкин. Внучка двоюродного брата Давида Ливингстона, она, пораженная подвигом Флоренс Найтингейл в Англии и Крыму, оставила дом, приехала в 1867 году в Батл-Крик и предложила свои услуги маленькому, организованному год назад адвентистами Западному Институту Реформы Здоровья. Вскоре она была уже в Нью-Джерси на двухгодичных курсах медсестер, а потом поступила в Мичиганский университет в Анн Арборе. Это была вторая группа девушек за всю историю существования университета, проходящих там медицинский курс. Вообще, курсы для девушек в этом университете тогда были очень сложны и редки. Их было всего десять среди 1300 мужчин, а она не раз выслушивала в свой адрес насмешки и скептические замечания, но после того, как она выступила в защиту прав женщин, уважение юношей ей было обеспечено. В конце концов она самой первой в своем классе окончила полный курс.

Вернувшись назад в Западный Институт Реформы Здоровья, теперь переименованный в Медицинский и Хирургический санаторий, она специализировалась по гинекологии и детским болезням, как раз в это время Джон Келлог стал директором института. Будучи человеком бесстрашным и настойчивым, она в 1883 году наконец убедила Келлога и его сотрудников организовать медицинскую школу, за которую она боролась и которой руководила до отъезда в 1897 году в Африку. Впоследствии она служила в санатории Боулдер в Колорадо.

Пунктуальная, всесторонне развитая и сострадательная, доктор Линдсей производила самое доброе впечатление на тысячи медсестер, докторов и пациентов. В те годы, когда она жила в Батл-Крике, домом ей служила одна маленькая комната в соседнем с ее учреждением здании! Она предпочитала быть постоянно доступной для каждого нуждающегося. Поэтому наверное общежитие для студентов-медиков при университете Лома Линда названо в ее честь - Кейт Линдсей Холл.

Джорджия Анна Баррис добровольно посвятила себя на служение, став одной из первых адвентистских женщин-миссионеров в Индии. Отправиться одной без мужа, без семьи в такое дальнее путешествие - весьма мужественный поступок. Незадолго до того, как она прибыла к месту назначения ее охватила тоска и ужас одиночества. В большой печали по дому она уронила на пол свои часы, и они остановились. Она потеряла своего последнего друга! В безысходном отчаянии она решила, что если только она сможет вновь услышать тиканье своих часов, то она все вынесет и станет миссионером! Преклонив колени в своей каюте, она умоляла Бога сжалиться над ней и сделать так, чтобы часы вновь пошли. Бог возлюбил ее за такую по-детски наивную просьбу. (Она не просила о возвращении домой. Это даже не приходило ей в голову). Со страхом, но все же доверчиво она подняла свои часики и приложила к уху. Они тикали!

И они никогда больше не останавливались. Проблем с ними больше не было. Когда она приехала в Индию, ностальгии - как не бывало. Через некоторое время она вышла замуж за миссионера Лютера Берджеса. Вместе они провели тридцать два года, первыми возвещая адвентистскую весть среди различных народностей этого континента. Однажды они проводили отпуск в Америке, так как ее мужу была необходима квалифицированная медицинская помощь. По окончании лечения оказалось, что Генеральная Конференция не имеет средств отправить их назад. Тогда миссис Берджес отправилась на улицы города, продала 20000 копий «Библейской подготовительной школы» по 10 центов за копию и купила билеты сама.

Говоря о женщинах миссионерах в Индии, следует вспомнить и об Анне Найт, первой темнокожей миссионерке в этой стране. Детство ее прошло на Миссисипи, она научилась читать раньше своих сверстников и пришла в адвентизм, прочитав «Знамения времени» и книгу «Путь ко Христу». Проучившись в адвентистской школе в Гресвилле (предшественнице южного Миссионерского Колледжа), она вернулась домой на летние каникулы, проехав 380 миль. Ее племя подсмеивалось над ней. По субботам, отправляясь через лес на богослужение, она брала с собой Библию, ежеквартальный выпуск Субботней школы, «Работник Субботней школы», «Ревью энд Геральд», «Наставник молодежи», собаку и револьвер. Собаку, чтобы отгонять диких свиней, а револьвер, чтобы обезопасить себя от людей! (Еще ребенком она делала себе лук и стрелы и могла попадать в сучковое отверстие в доске с расстояния 100 ярдов.)

Впоследствии она стала медсестрой в Батл-Крикском санатории. Доктор Келлог особенно выделял ее и назначил делегатом на знаменитую Генеральную Конференцию 1901 года. В том же году она уехала в качестве медсестры в Индию.

В Индии она была книгоношей, преподавала в школе, лечила, поддерживала отношения как с богатыми, так и с бедными людьми в северных и восточных провинциях страны. Вся ее неутомимая, посвященная жизнь была непрерывной цепью чудес.

Однажды, ослабевшая от голода после тридцатишестичасового пути в поезде без пищи и воды, она обернулась и позади себя в купе с изумлением обнаружила на столике тарелку с хлебом и чашку теплого молока. С благодарным сердцем, вкушая пищу, она с тревогой ожидала, что необычно одетый иностранец, прохаживающийся взад и вперед по платформе, подойдет к окну и попросит плату. Но когда она закончила есть и пыталась вернуть ему посуду, иностранец исчез.

Волею обстоятельств, сестра Найт вновь стала заниматься школьными делами в штате Миссисипи, потом уехала основывать первую Школу Молодого Христианского работника для «цветных» в Атланте. Она работала миссионером у себя на родине, миссионером-добровольцем, секретарем Субботней Школы в Юго-Восточном и Южном Унионах. По временам вся ее контора размещалась в сундучке и дорожной сумочке. Наконец, став матерью, она остановилась в Оуквуд Колледж. Она исходила, не считая времени, проведенного в Индии, около полумиллиона миль, провела около 10000 собраний и написала от руки и на машинке 49000 писем. (Анна Найт. Автобиография, 1952 год).

Многие женщины внесли свою лепту в историю Церкви адвентистов Седьмого Дня, помогая в осуществлении ее миссии «скажи об этом миру». Мы не можем не упомянуть хотя бы вскользь о Лоре Климент, дочери Мелиссы Ранкин (одной из той самой знаменитой семьи). В течение 29 лет она была редактором «Наставника молодежи», предшественника журнала «Инсайт». Ее рубрика «Давайте поговорим об этом», считается одной из наиболее ценных образцов литературного творчества во всем движении.

Тысячи женщин вносили посильный вклад в развитие Церкви, работая руководителями Субботних школ и учителями. Флора Пламмер, директор отдела Субботней школы при Генеральной Конференции с 1913 по 1936 годы, написала множество книг, и конечно же, ей помогали многие женщины и девушки в местных Субботних Школах по всему миру.

А учителя в начальных школах, средних школах и колледжах? После Марты Амадон в системе адвентистского образования сменились тысячи женщин! И не хватит времени рассказать о том множестве женщин, которые служат и служили Церкви, как писатели, заведующие хозяйством, секретари, стенографисты, библиотекари, в сотнях других должностей, не исключая и служение за кафедрой.

Ида Берден, например, секретарь Субботней Школы Ореонской конференции в начале двадцатого столетия, прекрасно выступала на богослужениях из-за кафедры, была только одной из многих женщин, принимавших участие в проповеди. Жена пастора Е. Б. Лейна была широко известна как проповедник и носила с собой удостоверение служителя, хотя оно и не отличалось от удостоверения рукоположенного служителя.

Рукоположение женщин обсуждалось на Генеральной Конференции еще в 1881 году. Поводом к тому, возможно, послужило то, что Баптисты Седьмого дня ранее рукоположили уже несколько женщин. В Америке во время Великого кризиса и в Европе в период второй мировой войны женщины служили, хотя и без рукоположения, местными пасторами. Их рукоположение на евангельское служение постоянно обсуждалось и в 70-е годы нашего столетия. Некоторые женщины в Соединенных Штатах были рукоположены как пресвитеры местных общин. В то же время значительный интерес был проявлен к заявлению, сделанному Еленой Уайт в 1895 году, явно разрешавшему рукоположение женщин в диаконы и другие должности такого рода: «Женщины, желающие посвятить часть своего времени на служение Господу, должны назначаться для посещения больных, присмотра за молодежью и служения для нужд больных. Они должны отделяться для этой работы через молитву и возложение рук». (РЭГ 9 июля 1895 года, стр. 434).

В Соединенных Штатах в девятнадцатом равно как и в двадцатом столетии развернулось мощное женское движение за восстановление законных прав женщин. Были у этого движения и крайности, требовавшие свободы секса и отмены материнства. Адвентисты Седьмого дня реагировали на это движение тем, что подчеркивали роль женщины, способной к административной работе в качестве учителей и руководителей молодежи в Церкви, школе и особенно в семье. В конце концов, ни для кого не секрет, что «несвободные» матери связаны ни чем иным, как маленькими детьми, созданные по образу Божьему, и способными по мере возмужания становиться провозвестниками Слова Божьего миру. Более того, даже тогда, когда дети еще маленькие, они входят в состав того емкого понятия «всякой твари», к которой должно быть обращено Евангелие, как удачно заметила миссис Генри.

Елена Уайт постоянно подчеркивала и возвышала эти стороны благородного материнства, но она не делала этого односторонне. Она призывала к удалению всего того, что печалит жизнь женщинам и именем Господа требовала ограничить труд женщины разумными пропорциями. Она писала: «У Господа есть работа для женщин, равно как и для мужчин. Они могут занять их место в Его работе во время этого кризиса, и Он будет действовать через них» (Евангелизм, стр. 464).

«Бог есть Бог справедливости, и если служители получают плату за свой труд, то их женам, если они бескорыстно посвящают себя работе, как сотрудницы Божьи, должно доплачивать помимо зарплаты мужа несмотря на то, что они могут и не требовать того». (ЕГУ. Рукопись 43/2 1898 года). «Этот вопрос решать не людям. Господь решил его. Вы (писала она руководству) должны выполнять свои обязанности по отношению к женщинам, занятым в евангельском труде». (Евангелизм, стр. 493).

Когда Джеймс Уайт летом 1867 года в живописном месте рядом с озером рукополагал служителя, он попросил жену служителя преклонить колени рядом с мужем, потому что она теперь также отделялась пред Господом, как помощница мужу. Он полагал, что такая практика должна закрепиться за всеми рукоположениями служителей. (РЭГ 13 августа 1867 года, стр. 136). Когда Роберт Х. Пирсон принял свое переизбрание на Генеральной Конференции 1975 года в Вене, он попросил свою жену стать рядом с ним, как символ всех жен служителей, разделяющих все тяготы со своими мужьями.

Счастливы те жены, которые могут разделить ношу своих мужей. Но многие, особенно тогда, когда дети еще малы или когда мужья в отъезде, могут помогать им и на расстоянии. С глубоким уважением читаем мы нежные строки, которые Эйнджелина Андрюс (тогда ей было около тридцати) вписывала в свой дневник изо дня в день в течение всего 1860 года:

«Я почти не вижу своего мужа. Кажется, что я не вынесу одной мысли, что его не будет несколько месяцев».

«Я с трудом мирюсь с его долгим отсутствием. Как сильно забьется мое сердце при встрече с ним. Он - один из самых добрых и лучших мужей».

«Я хочу, чтобы Джон всегда поступал правильно».

«Мое сокровенное желание, чтобы рука Божья руководила им».

«В сердце моем есть желание, которое остается неисполненным. Мне кажется, я не смогу получить достаточного удовлетворения ни в написании, ни в получении писем».

«Приехал мой дорогой муж! Как дорог момент встречи!»

«Мой муж отправился сегодня утром, чтобы участвовать в лагерном собрании в Миннесоте. Печальный момент... Эти мимолетные явления...» (Анджелина Андрюс. Дневник, начатый в 1859 году. Библиотека Университета Лома-Линды).

Глава 25. Призванная спасать души

Сестра Уайт была настоящей матерью, как сказано, «матерью Израиля». Постоянным источником ее беспокойства было то, что она во время путешествий с мужем по зову Господню должна была оставлять своих мальчиков на попечение кухарки и домохозяйки. И действительно, мальчики были часто представлены самим себе, по крайней мере возможность непослушания у них была, и у Вилли, и особенно у Эдсона-старшего.

Накануне шестнадцатилетия Эдсона мать со многими вздохами писала ему взволнованное письмо: «Когда все вокруг меня погружены в сон, я не могу спать от беспокойства за твое духовное состояние; я обретаю облегчение только в тихой молитве... В нашем присутствии ты можешь соглашаться с нашими желаниями, но... ты не слушаешься, когда мы отсутствуем. Ты так часто поступаешь согласно своим замыслам и намерениям, скрывая все от нас, делая все поперек нашим словам и наставлениям, что мы не можем полагаться на тебя... Вместо того, чтобы быть утешением для нас, ты источник болезненного беспокойства... Тернии и волчцы выросли в моем саду и заглушили семя, которое я старалась взрастить... Невыразимый мрак застилает нам разум, когда мы думаем о том, какое влияние ты оказываешь на Вилли. Ты ведешь его к порокам непослушания, скрытости и изворотливости...

О, Эдсон, все это угнетает меня и приносит мне разочарование. Неужели мне придется оставить общественную работу!» (ЕГУ. Письмо 4, 1865 г.).

Когда Елена Уайт увещевала родителей молиться за своих детей, твердо полагаясь на библейские обетования, взывая к Господу так, как только может мать - с глубоким смирением, искренней настойчивостью и непоколебимой верой, она знала, о чем говорила. (СЦ5, 322-323).

Она на опыте своих детей знала, что значит писать к молодежи, «студентам наших школ», «моим молодым друзьям», к Полу и Дилберту, Анне и Мэри и многим и многим другим. Когда она призывала молодежь отдать свои сердца Христу и служить людям, приготавливаясь к Его пришествию, она должно быть, сотни раз задавала себе вопрос, почему так мало молодых людей проявляют такой же интерес к спасению душ, какой проявляла она в годы своей молодости.

Давайте вернемся к детству Елены. Вместе с миссис Гармон подкрадемся на цыпочках поздним вечером к двери комнаты, принадлежащей двум сестрам-близнецам Елене и Елизавете и прислушаемся.

- О Боже, Марта еще не готова! - шептал голосок в комнате. - Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне, дай мне знать, чем я могу помочь ей. Ты уже помог мне привести к Иисусу нескольких моих друзей,- продолжал голосок после короткой паузы,- Ревекка и Рахиль, Сюзанна и Виола с мужем, Анна со своим мужем тоже, Луис, Фанни, Пэтиенс. Я так счастлива за каждого из них. Я благодарю Тебя от всей души... И я так рада, что Иисус скоро придет. Но Марта должна приготовиться! Пожалуйста, научи меня, как помочь ей!

Миссис Гармон знала, что Елена дожидалась Елизавету, чтобы вместе лечь спать, и потому сейчас она сняла покрывало и преклонила колени возле кровати. Мать знала, что девочка может молиться всю ночь, а завтра вечером она попросит позволения пойти со старшей сестрой Сарой к Марте домой, и что она не вернется, пока Марта не отдаст свое сердце Господу, если даже для этого потребуется вся ночь. Эти старания серьезно подрывали здоровье Елены, но девушка не обращала на то внимания. Она верила, что скоро каждый будет иметь новое тело, если, конечно, будет готов к встрече Иисуса. И поэтому ее ходатайство за Марту и других продолжалось.

Миссис Гармон слушает до тех пор, пока усталость не одолевает ее, и она кое-как добирается до своей комнаты, молится и ложится спать. (Краткие очерки жизни ЕГУ, стр 17-46).

Наша последняя глава посвящалась роли женщины в адвентистском движении. Но в ней почти ничего не говорилось о самой выдающейся из адвентистских женщин.

Елена Г. Уайт была для церкви адвентистов Седьмого дна и вдохновенным писателем, и пророком, и советником, и финансистом, и основателем многих учреждений. Но чтобы понять ее необходимо узнать, каким же человеком она была. Прежде всего Елена Уайт была приобретателем душ. Она хотела видеть людей спасенными - и это желание не покидало всю ее долгую жизнь.

Как-то уже после замужества, они с Джеймсом заблудились в лесу. Семья местных колонистов накормила их и показала дорогу, а они в свою очередь оставили им литературу и поделились своей верой. Спустя некоторое время, Е. Уайт встретила этих людей на лагерном собрании. Все они были обращенными адвентистами. В другой раз, вынужденно задерживаясь пять часов на железнодорожной станции, она познакомилась с одной женщиной и долго разговаривала с ней на духовные темы. Другой женщине она рассказывала о Библии. В Швейцарии, сдавая в ремонт часы, она пригласила к себе домой молодого клерка. Когда он пришел, она сумела убедить его оставить свою работу, которая требовала нарушения Субботы, и отдать свое сердце Господу.

Е. Уайт никогда не ограничивала свое служение рамками церкви. Напротив, она часто находила требования церкви ограничивающими, стесняющими ее работу по спасению душ, мешающими ей выполнять ее подлинную миссию. «Я прибыла в эту часть Австралии,- говорила она группе новообращенных,- не затем, чтобы посвятить свое время и силы на поддержание в вас хорошего духа... Моя миссия - идти в другие районы, к тем, кто сидит во тьме и не имеет света» (РЭГ 29 мая 1894, стр. 348). На Конференции 1901 года она говорила собравшимся руководителям: «Мое сердце страстно желает спасения душ». (Ежедневный бюллетень ГК, 1901 г., стр. 26. Но вернемся снова к ее юности.

Месяц спустя после своего семнадцатилетия Елене Гармон было дано первое видение. В этом видении ей открылся путь, ведущий святых от разочарования к дереву Жизни. Вместе с ангелами она пела «Аллилуя», становясь все более ревностной в спасении людей. Она видела небо! Она убедилась на собственном опыте, она своими глазами видела, что никакое земное одеяние, популярность или положение не могут сравниться с жизнью в Божьем Граде.

Но быть пророком, спасающим души, оказалось сложнее, чем в молодости заниматься благовествованием. Как пророк, она призывалась к более зрелой работе. Подобно пророку Иоанну она будет переживать радость от посещения неба и беседы со Христом; подобно Исаии ей придется «указывать народу Моему на их грехи»; подобно Иеремии ей придется рыдать от сознания своей непризнанности; подобно Павлу ей придется пропутешествовать огромные расстояния, часто в опасностях и неудобствах. Всему этому надлежало быть. (Гораций Д. Шав. «Повествование о Елене Уайт», стр. 509-510).

Многие любили и понимали ее, некоторые просто осмеивали, как фанатичку, сумашедшую или обманщицу. В начале, когда Бог поручал ей уличить кого-то во грехе, она часто смягчала упрек, чтобы он выглядел более приемлемым. Тогда в торжественном величии ей явился Иисус и в Его лице она прочла любящий совет. Она увидела, что если народ будет продолжать грешить из-за того, что она не осмелилась поправить его, то многие души будут потеряны.

Весть достигла цели. Она всю ночь молилась за людей и всю ночь за них ходатайствовала. Если ради спасения этих душ нужно открыть им их грехи, она будет делать это. Конечно же...

Но ее несогласие и сопротивление тем не менее время от времени давало о себе знать, особенно тогда, когда она не была уверена в том, как убедить сложных по характеру людей. Одному уважаемому, но легко падающему духом пастору, она различными способами, несколько раз меняя форму своего откровения, пыталась объяснить причину его недуга, но осмелилась сделать это только у его смертного ложа. (Письмо 29 марта 1883 года).

И все же она преодолела свою робость и стала передавать слова Божьи как Его верный вестник. Стоило идти на любые жертвы, если это служило спасению душ.

Сегодня Е. Уайт известна главным образом по своим книгам. Она была плодотворным писателем. Ее перу принадлежит более чем 40000 страниц печатных материалов и около 50000 страниц писем и манускриптов. Она писала на темы морали, семейной жизни, о проблемах богословия, о принципах образования, об управлении и делопроизводстве, о здоровье, о толковании истории и объяснении Священных Писаний, и о многом-многом другом. Чтобы находить время для этого труда, ей приходилось вставать очень рано, когда дом еще спал,- в пять, в три, а то и в час ночи. Широко известная своими книгами, сестра Уайт была к тому же прекрасным оратором. (Гораций Д. Шав. «Повествование о Елене Уайт»).

В молодости она часто страдала хроническим заболеванием горла, подчас совсем лишаясь голоса. Но все это загадочным образом устранялось, как только она с верою начинала выступать перед аудиторией. Это феноменальное явление повторялось в течение ее жизни очень часто. Бог мог бы исцелить ее сразу и окончательно, но очевидно Он предпочел являть это свидетельство Своей близости всякий раз, когда она вставала говорить. Елена Уайт старалась вести самый здоровый образ жизни, какой только был доступен ей, в остальном же она полагалась на Бога. Она молилась: «Я сделала все, что могла, Господи, используя Твои собственные средства, и теперь прошу об особом благословении, которое только Ты один можешь дать, чтобы поддержать меня». Часто она говорила Джеймсу, когда он еще был жив: «Если бы только я могла быть заранее уверенной, как здорово это помогло бы мне!» Он отвечал ей: «Бог никогда не переставал благословлять тебя в тот момент, когда ты встаешь, чтобы говорить; поэтому несмотря на свои чувства, ты должна довериться Ему, поручив свою беспомощную душу Его обетованиям». «Это я и пыталась сделать,- говорила она.- Я поняла, что нам нужно делать свою часть работы, сотрудничая с Богом. Он дарует нам силу выполнить любую задачу». (Рукопись 111, 1901 года).

На протяжении всей своей жизни сестра Уайт проповедовала необыкновенно чистым и сильным голосом. Задолго до появления микрофонов, обращаясь к пяти, пятнадцати и даже двадцати тысячам человек, она говорила так, что ее слышал каждый. Пациент в Вашингтонском санатории однажды сидел на балконе третьего этажа и хорошо слышал, как она обращалась к аудитории на лагерном собрании, расположившимся под тентом в ближайшем лесу.

Она не кричала. Напротив, каждому казалось, что она говорит непосредственно с ним. Она не объясняла эту свою способность чудом, хотя и воздала славу Богу. Более того, она подходила к этому с научной позиции: регулировала диафрагму, внимательно относилась к артикуляции и интонации. Это имело для нее огромное духовное значение. Произнесенная надлежащим образом речь была для нее эффективным средством сообщения трехангельской вести. Правильное дыхание укрепляло легкие, благотворно сказывалось на здоровье. Правильно построенная речь способствовала таким образом спасению большого числа душ. Она учила, что каждый может эффективно выступать перед публикой, если изучит и будет применять те же правила, что и она. (Евангелизм, стр. 665-670).

Люди, слушавшие ее, сообщали потом об «уважительном внимании», проявленном аудиторией, о «восторженном внимании», «бездыханном внимании», о «глубокой тишине», в которое погружалось «изумленное» собрание, о «торжественной тишине собрания, когда она выходила на кафедру».

Ее поведение во время разговора или выступления было серьезным и искренним, но всегда на ее лице была приятная улыбка. После проповеди в Европе, произносимой с помощью переводчика, люди, не владеющие английским, со словами благодарности жали ей руки. Корреспондент «Детройт Пост» описывал одну из ее проповедей на Генеральной Конференции в Мичигане, как «замечательный и волнующий» опыт. «Хотя ее красноречие и сила убеждения были хорошо известны публике,- писал он,- все же слушатели оказались не готовыми к такому мощному и благотворному призыву, который она сделала. Она действительно казалась самим вдохновением, когда умоляла грешников убегать от своих грехов. Эффект ее притягивающей речи и манеры был просто сверхзамечательным». (РЭГ 18 августа 1874 года, стр. 68).

Подчас ее публичные молитвы были даже более действенными, чем проповеди. Как то в Колорадо, в свои восемьдесят лет, она говорила настолько четко и ясно, что все собравшиеся на евангельском собрании могли слышать ее, несмотря на дождь, который барабанил по крытой железом крыше. (Воспоминание Ричардса на собрании в университете им. Андрюса, 1969 год). В заключении она пригласила всех преклонить колени. Пресвитериане, методисты, баптисты, члены других конфессий, присутствующие здесь были тронуты до слез нежной искренностью ее призывов ради их же блага. Однажды один моряк сказал о ее молитве так: «Она приглашала Бога прямо сюда к нам, и представляла нас Ему, чтобы Он благославил нас, и чтобы я стал лучшим человеком». (Шав. «Повествование о Е. Уайт», стр. 513, 628.)

Елена не была лишена чувства юмора. Выступая как-то в маленькой церквушке санатория Святой Елены, будучи уже в преклонном возрасте, она заметила, что ее сын Уильям, сидя в своем кресле на платформе позади нее заснул, остановившись на мгновение, она пояснила собравшимся: «Когда Вилли был ребенком, я обычно брала его с собой на платформу и позволяла ему спать в люльке позади кафедры, и вот теперь он никак не может избавиться от этой привычки».

Эта шутка была своего рода «семейным» юмором в семье Уайт. Она напоминает нам о том, что Елена Уайт все-таки была обычной женщиной, домохозяйкой, и именно это за ее общественной работой часто оставалось просто незамеченным. Книги Е. Уайт «Руководство по воспитанию ребенка», «Христианский дом», «Вести к молодежи» написаны как на основании видений, так и личного опыта. Она убеждала родителей не кричать на детей и не набрасываться на них в гневе со шлепками, а успокоиться, остыть в течение нескольких часов, и только потом пригласить их для беседы, молитвы и (если необходимо) наказания. Прежде, чем дать этот совет, она сама убедилась в его целесообразности. (ЕГУ. «Руководство по воспитанию ребенка», стр. 244-247).

Елена Уайт считала, что мать, готовящая на кухне здоровую пищу, служит Богу также, как и служитель, говорящий за кафедрой («Христианский дом»), и часто она просто мечтала о том, чтобы оставаться дома и послужить Господу именно этим, вместо того, чтобы снова собираться в путь для бесконечных выступлений с проповедями.

Когда родился ее первый ребенок, она думала, что теперь наверное она сможет остаться дома хотя бы на время. Она встретилась с Джеймсом в евангельском путешествии, и с тех пор они путешествовали почти постоянно. Но Бог повелел, чтобы она свидетельствовала страждущим, рассеянным адвентистам. С печалью она поручила маленького Генри семье Хауленд, встречаясь с ним лишь раз в год, как ветхозаветняя Анна. Она взяла себе за правило - никогда не реагировать на то, что говорят недоброжелатели, но когда, как молодая мать, она услышала, что о ней говорят - она счастливая, потому что ей не приходится сидеть дома и стирать пеленки, она не могла сдержаться. («Дух. дары». т. 2, стр. 88, 128, 129).

Выдающаяся роль, которую играла в истории адвентистского движения Е. Уайт, часто заслоняет от нас не менее значительную фигуру ее мужа. (Энциклопедия АСД, статья «Джеймс Уайт»).

Если Елена Уайт была своего рода идейным вдохновителем, чтобы начать печатать журнал и учредить первый издательский дом АСД, то все заботы, связанные с организацией работы - издание журналов, подборка материалов, укомплектование штатов,- лежали на плечах Джеймса Уайт. Более чем скромно начатое печатное дело с одним единственным печатным станком вылилось сегодня в солидную Издательскую Ассоциацию «Ревью энд Геральд», выдающую продукции на 20 миллионов долларов в год. Джеймс Уайт основал также не менее крупное издательство «Пасифик Пресс». Он энергично участвовал в организации первого Института Реформы Здоровья, который в последствии стал Батл-Крикским Санаторием. Он же стоял у истоков колледжа в Батл-Крике и был его первым президентом. («Мудрость искателей», стр. 27).

Джеймс Уайт был сильным писателем, способным оратором, хорошим другом. Помимо всего прочего он был прекрасным администратором. В течение одного года (1869), когда он был болен и не мог управлять делами «Ревью», издательство потеряло 3000 долларов. Но стоило ему на следующий год вернуться к делам (1870), как он сразу же перекрыл потерю, получив 7000 долларов сверхплановой прибыли. Иногда он не выдерживал перенапряжения и срывался. Так велико было желание завершить работу. Болезнь приводила к покаянию. В ответ на то, что его покаяние принято, приходило свидетельство. Оно начиналось обычно словами: «Мне было открыто в видении 25 декабря 1865 года дело служителя Господня, моего мужа Джеймса Уайт». (СЦ1, стр. 613).

Джеймс Уайт стал мужем Елены 30 августа 1846 года. Он заметил ее еще несколько лет назад, когда служители в Портленде, штат Мэн, попросили ее выступить перед собранием. Она же впервые заметила его вскоре после того, как Господь повелел ей путешествовать и рассказывать о своих видениях. Тогда они встретились в Орингтоне, Мэн. Они делились между собой опытами, посещая разочаровавшихся адвентистов, но даже и мысли не допускали о том, чтобы пожениться, так как считали, что скоро придет Господь. Спустя некоторое время Джеймс сделал ей предложение. Ему не пришлось долго уговаривать,- рассказывала сестра Уайт много лет спустя, добавляя с чувством.- Мне кажется, лучше Джеймса на земле нет никого». (Рукопись 310).

Многие отзывались о нем хорошо. «Он друг всех бедных, о чем многие с благодарностью в сердце могут засвидетельствовать»,- писал в 1863 году Б. Ф. Снук. Он повышал сверх нормы зарплату тем людям, которые работали с ним, если сам вдруг работал меньше, чем того требовал его оклад. Он часто возвращал деньги с процентами, хотя они были даны взаймы «Ревью» без всяких условий. И вообще, он отказался от всевозможных ссуд, если замечал, что эти ссуды могут как-то стеснить дающего. Сам же давал в долг без всякой выгоды и заинтересованности.

Чтобы быть таким щедрым, чтобы к тому же вовремя платить кухарке и домохозяйке, чьи услуги давали возможность Елене писать и путешествовать, он работал сверхурочно, покупая и продавая канцелярские принадлежности, книги и другие вещи. Но все равно этого было мало для его филантропической деятельности. В одну из своих последних прогулок Джеймс и Елена заговорили о положении чернокожей прачки, мимо дома которой они проходили. «Жена,- сказал пастор Уайт,- нужно бы присмотреть за этой бедной женщиной. Давай не будем забывать среди наших бесконечных дел о бедных душах, которые ведут такую тяжелую борьбу за жизнь... Если бы я имел в своем распоряжении средства, я бы настроил удобные дома, чтобы сдавать этим бедным людям. Мы подумаем о том, чтобы мы могли сделать для того, чтобы жизнь их стала легче» («В памяти», стр. 55).

У Джеймса с Еленой было четверо детей, все мальчики. Генри вернулся в их семью, когда ему было уже пять лет. Он был хорошо воспитан, сам умел молиться. Семья Хауленд оправдала их доверие. (РЭГ 1 ноября 1853 года, стр. 133). Мальчики друг за другом переносили обычные для того времени детские инфекции, так как медицина тогда стояла на весьма низком уровне. Их мать изучала множество домашних средств, знала о целебных свойствах воды и свежего воздуха. Знала она и о том, что значит молиться о ребенке, находящемся на волосок от смерти, и какое утешение может принести одна только вера. Много раз их дети исцелялись в ответ на молитву, и все же двое из них умерли. Для того времени это было обычным. Джон, самый младший, умер, когда ему было всего три месяца. Генри дожил до только до шестнадцати. Он был веселым мальчиком, прекрасно пел. Утрата сына была невыносима.

Вилли с самого начала казался «уравновешенным» мальчиком. После того, как в 1881 году в возрасте 60 лет умер от малярии и перенапряжения отец, Елена Уайт предложила Вилли стать ее постоянным спутником. Бог показал ей, что Он приготовил его именно для этой работы и благословил его «духом мудрости и трезвым умом» (Письмо 125, 1898 год). Как и отец, он стал превосходным администратором.

Но сердечной болью в своих родителях долгие годы отзывался другой их мальчик, Эдсон, появившийся на свет в то время, когда стала издаваться «настоящая истина». Даже письмо, написанное матерью в канун его шестнадцатилетия, казалось, мало изменило его. Возможно, что он стал еще хуже. Когда верующие Батл-Крика были понуждаемы совестью в 1870 году принести публичные извинения за то, что они отказывались поддерживать пастора и сестру Уайт, как то следовало сделать, извинился со своей стороны и Эдсон. Это печально, что ему пришлось извиняться перед родителями, но видно и в нем произошли перемены к лучшему.

Эдсону трудно было найти себя. Он пытался заняться печатным делом и основал свою издательскую фирму по образцу той, которая была у отца, хотя и использовал ее для частного бизнеса. В содружестве с Франком Бельденом, своим двоюродным братом он издал несколько сборников гимном. Одно время он увлекался коммерческой фотографией. В те дни она еще только делала первые шаги. Был период, когда он работал на речном пароходе. Хотя он всегда оставался адвентистом, ему трудно было посвятить всего себя служению Господу. Затем, как-то сразу после отъезда матери в Австралию, Эдсон нашел себя на новом поприще. (См. «Эдсон, сын Уайт», энциклопедия АСД). Он вновь пересмотрел пренебрегаемые всеми Свидетельства миссис Уайт, призывающие кого-нибудь отправиться для евангелизации чернокожего населения юга Америки. Эти свидетельства гласили, что черных нужно учить читать, чтобы они сами могли исследовать Библию. Свидетельства призывали обращаться с ними, как с истинными детьми Божьими.

Опыт, который Эдсон приобрел ранее, теперь был подчинен одной великой цели. Он переоборудовал по собственному проекту речной пароход, снабдил его печатным станком, лабораторией для фоторабот, выделил на нем молитвенное помещение, жилые комнаты для своих помощников и отправился вниз по Миссиссипи. Чтобы финансировать это предприятие, он решил распространить свою работу «Евангелие для начинающих», которая была напечатана для него в Батл-Крике. Кроме этого он приготовил слайды, чтобы привлечь внимание публики, не умеющей читать. На маленьком бортовом печатном станке он напечатал небольшие брошюры.

Вскоре он уже учил чернокожих, как читать Библию и как понимать ее. За пять лет он организовал пятьдесят церквей.

Его успех, к сожалению, был разделен не всеми. Одного злобно настроенного белого едва удалось удержать, когда он пытался до смерти избить помощника Эдсона. Выручил его товарищ, который был настроен более дружелюбно. Он вытащил револьвер и защитил его. В конце XIX столетия расизм был настолько распространен, что во многих местах пребывание белых среди чернокожего населения было опасно для жизни. Но Бог через Эдсона Уайт побудил черных адвентистов самих нести трехангельскую весть своему народу.

Бортовой станок Эдсона был направлен в какое-то неуютное помещение и впоследствии на его основе было создано Южное Издательство - третий по счету издательский дом, основанный семьей Уайт в Америке. «Евангелие для начинающих» Эдсона разошлось миллионным тиражом. Считают, что это была первая книга подобного рода в Соединенных Штатах, которая удивительным образом содействовала обращению чернокожих американцев.

Как мы видим, первое время сестра Уайт путешествовала с мужем в основном по северным штатам. В 1853 году они посетили места на запад до Мичигана и в 1855 году переехала в Батл-Крик. Их путешествия совершались все дальше и дальше на Запад, пока, наконец, в 1872 году они не совершили свою первую поездку в Калифорнию. Там в 1874 и 1875 годах они основали издательство «Пасифик Пресс» и издание журнала «Знамения времени».

Джеймс Уайт умер в 1881 году. Через четыре года Елена Уайт в сопровождении своего сына Уильяма Уайт отплыла в Европу как миссионер. Она пробыла там два года (август 1885 - август 1887). В 1891 году на корабле она отплыла в Австралию, где служила в числе первых миссионеров на протяжении девяти лет. Возвратившись в 1900 году в США, она поселилась неподалеку от санатория Святой Елены, где купила большой дом в местечке Элмсхэвен. Размеры дома позволяли не только расположить в нем ее помощников и секретарей, но и принимать нескончаемый поток людей, ищущих совета.

В последние два десятилетия своей жизни Е. Уайт помогала основывать Санаторий «Долина рая», Колледж Евангелистов-медиков в Лома-Линда (теперь это Школа медсестер при университете Лома Линда), Пасифик Юнион Колледж, расположившийся на возвышенности в нескольких милях от ее дома.

В Элмсхэвене Е. Уайт завершила написание книг из серии «Борьба веков», написала множество статей и писем, подготовила другие семь книг. Отсюда в 1909 году поездом она отправилась в Вашингтон, чтобы в последний раз участвовать в сессии Генеральной Конференции. С кафедры этой сессии она обратилась к делегатам своим обычным ясным голосом. Возвращаясь с сессии, она заехала в Портленд, штат Мэн, побывала в доме, где прошла ее юность, где 22 октября 1844 года она ожидала Иисуса, где спустя несколько недель получила свое первое видение.

Несмотря на возраст Е. Уайт продолжала усиленно работать над книгами и корреспонденцией. В часы отдыха она любила рассказывать детям различные истории, пока они расчесывали ей волосы, пела жизнерадостные гимны о Втором пришествии, посещала своих близких во Христе. Многие семьи в Напа Вэли долго еще вспоминали маленькую седовласую старушку, которая всегда так любовно рассказывала о Христе. Она все еще искала души.

Е. Уайт скончалась солнечным днем в пятницу, 16 июля 1915 года. Ее последними словами, сказанными сыну, были: «Я знаю, в кого я уверовала». На ее глазах численность адвентистов Седьмого дня выросла от горстки до 137000. Газета «Нью-Йорк Индепендент» почтила ее высказыванием: «Она жила жизнью и делами, достойными пророчицы».

В последний раз она появилась перед аудиторией на служении в Пасифик Юнион Колледж. Слабая и хрупкая, поддерживаемая двумя служителями, она поднялась за кафедру. В тот день она обратилась с призывом к адвентистской молодежи встать и завершить работу по спасению душ, чтобы возвращение Христа могло совершиться как можно скорее.

Глава 26. Счастье, святость, здоровье

Некролог: Джесси Альвира, умерла от дифтерии в возрасте 10 месяцев и 15 дней. Это второй ребенок, которого брат и сестра Росс потеряли в течение одной недели.

Некролог: Доркас, жена Альфреда Гельберта, скончалась от чахотки в возрасте 31 года. Оставила мужа и пятерых малолетних детей.

Объявления о смерти детей, подростков, молодых родителей в середине девятнадцатого столетия проскальзывали почти в каждом выпуске «Ревью». Иногда эти сообщения сопровождались подробностями заболевания, описанием жизни и опытов безвременно ушедших. Заканчивались заметки обычно словами: «Почил в Иисусе».

Число этих заметок, если смотреть с современных позиций, было непропорционально велико по сравнению с ростом адвентистского движения. А это со всею очевидностью убеждает нас в том, что в каких-то серьезных вопросах дело обстояло из ряда вон плохо. Нет сомнений в том, что Бог предпочел бы видеть Своих детей живыми, нежели «почившими в Иисусе».

Представление о работе Христа, стоящего у Десяти Заповедей и очищающего грехи во Святом Святых, быстро убедило пионеров-адвентистов в том, что Иисус хочет видеть своих последователей святыми, что благодатью Его они смогут участвовать в освящении, обратив серьезное внимание на Его моральный закон. Но для освоения того, что небо в равной степени заинтересовано и в их физическом здоровье, потребовалось еще много лет.

Мы уже видели, насколько слабым было здоровье Джона Андрюса и Джеймса Уайт. И они были не одни. Говорят, что среди всех пионеров движения только один Иосиф Бейтс был относительно здоровым. За всю свою жизнь он болел всего несколько дней, не считая кратковременной болезни перед смертью. И это вполне объяснимо. Он не пил чая и кофе, питался умеренно и преимущественно вегетарианской пищей, большую часть своего времени проводил в путешествиях на открытом воздухе для обращения грешников и совершенствования святых.

Но вы скажете, что пионеры адвентизма должны были знать, что с ними происходило, почему они тогда ничего не предпринимали?

Дело в том, что никто тогда не знал о тех пагубных процессах, которые происходят в организме больного человека. Даже доктора в те дни не знали, что было причиной заболеваний. Здесь будет интересно заглянуть в дневник Эйнджелины Андрюс.

«Сегодня в 5 часов утра умер Карлос Биман. Несколько дней он страдал воспалением горла. Вчера он вскрыл там ранку и подумал, что наконец-то сможет спать. Перед сном он плотно поужинал, и около одиннадцати жена дала ему дозу морфия, который прописал ему доктор. Он сразу же заснул и более уже не просыпался. Одни видят причину его смерти в одном, другие в другом. Доктор объяснил внезапную смерть загноением горла. (Эйджелина Андрюс. Дневник 14 сентября 1860 года).

Микробная теория была еще неизвестна. В 40-х годах прошлого столетия многие врачи все еще пускали кровь, полагая, что причиной болезни является избыток жизненной энергии. В 1850-х годах, чтобы «устранить болезнь», широко использовали опиум, хлористую ртуть, стрихнин и т. д. Такими средствами доктора больше потеряли больных, чем вылечили. Для многих страждующих было бы лучше не прибегать к их помощи.

Хирургия тоже только начинала развиваться. Анестезия только-только входила в практику. Не было ни рентгеновских аппаратов, ни антибиотиков, не был известен даже аспирин. Выражения «пойти в больницу» тогда еще не существовало. Лечение в больнице было просто не доступно.

Большинство американцев ели и пили не в меру и обращались за помощью чаще всего, когда болезнь была уже в тяжелой форме, когда терпеть было уже невмоготу. Они не усматривали никакой связи между питанием и заболеванием. Они затворяли наглухо окна, боясь простудиться. Они завешивали их плотными шторами, чтобы не выцвела от солнца мебель. Они редко мылись. Они или работали до изнурения, или предавались бездействию в зависимости от настроения. Почти никто не замечал, что такой образ жизни ведет к смерти.

Как признавал позднее один из них: «Мы не имеем ни малейшего представления о природе головной боли, расстройстве пищеварения, тошноте, лихорадке и т. д. и относили все это большей частью к явлениям, нами не контролируемым, к действиям руки Божьей». (ЕГУ. «Хр. воздерж. и библ. гигиена», стр. 264).

Адвентисты конечно же, никогда не употребляли спиртного, а в 1850-х годах они пришли к выводу о вреде табака. Многие верующие выбросили свои трубки в печь или похоронили в борозде. Но попытка одной неспокойной четы в 1858 году принудить молодую церковь отказаться от употребления свинины повлекла за собой свидетельство сестры Уайт, заявившей, что ангелы ведут церковь, открывая ей благоразумно что-то новое и если кто-то забегает вперед, должен соразмерить свои шаги, идя в ногу с церковью.

«Бог ведет народ, а не отдельные личности, здесь и там, одних верящих в одно, других в другое»,- говорила она (СЦ1, стр. 207). Великая задача стояла перед движением в 1858 году - создание организации. Очевидно, Бог хотел, чтобы братья соединились в одну семью, доверились друг другу в совместном руководстве, стали едиными во Христе, прежде чем им будет дан большой свет.

Когда же была создана организация Генеральной Конференции, ангелы, очевидно, получили указание дать советы, связанные с употреблением свинины и с другими вопросами.

Организация была создана в четверг 21 мая 1863 года. А видение о здоровом образе жизни было дано в пятницу вечером 5 июня в скромном сельском доме брата А. Хиллиарда, стоявшего на обочине дороги, еще и сейчас бегущей среди зеленых лугов слегка холмистой местности западнее Отсего, штат Мичиган, что в тридцати милях на северо-запад от Батл-Крика. Мерритт Корнелл и Р. Лоуренс проводили лагерное собрание в Отсего. Присутствующих было немного, возможно в связи с Гражданской войной, в которой было приковано всеобщее внимание. Готовилось сражение под Геттисбургом. Супруги Уайт со своими друзьями решили использовать выходные для того, чтобы навестить собратьев, ободрить их и помочь им проповедью. В доме Хиллиарда состоялось вечернее богослужение. Когда они уже заканчивали молиться, Елена, возложив руки на Джеймса, умоляла Бога об исцелении. Внезапно все услышали ее изумленное восклицание: «Слава! Слава! Слава!» - свидетельствующее о начале нового видения Елены. Все сели на свои места, ожидая конца видения.

Видение продолжалось сорок пять минут. После того, как Елена сделала характерный глубокий вздох, присутствующие попросили ее рассказать о том, что ей было показано. Но Е. Уайт отказалась, сославшись на то, что видение было настолько необычным, что они просто не в состоянии будут его понять.

Видение охватывало широкий круг вопросов. Отчет Е. Уайт, сделанный некоторое время спустя («Дух. Дары». Т. 4, стр. 120-151) на основании последнего видения, начинался с описания жизни Адама и Евы в Едеме до грехопадения. В отчете серьезно указывалось на животную пищу, как на одну из главных причин ухудшения здоровья человечества. Об устранении свиного мяса говорилось особенно, хотя не одобрялось употребление и других видов мяса.

В видении обсуждалось употребление алкогольных напитков, острых приправ и роскошных десертов. О табаке говорилось, как о «самом страшном и обманчивом яде», кофе и чай по своему действию сравнивались с табаком, хотя и в меньшей степени. Привычка переедать, даже если речь шла о здоровой пище, привычка есть в перерывах между приемами пищи и перед сном, были представлены как явно нездоровые. Чрезмерный труд осуждался, как великое зло. Что касается общепринятого лечения заболеваний, Елена Уайт во всеуслышание заявила протест против таких лекарств, как опиум, мышьяк, стрихнин, хлористая ртуть и т. д.

Отказ от нездоровой пищи, вредных привычек и лекарств, безусловно помог бы многим поправить здоровье. Помимо этого был дан ряд полезных советов: пить больше чистой воды, регулярно упражняться на свежем воздухе, постоянно проветривать комнату, не препятствовать проникновению в нее солнечных лучей, ежедневно принимать ванну или душ.

Все эти советы были достаточно разумными. Трудно только понять сегодня, почему она не знала, как объяснить все это именно в тот момент после видения. Но каким бы новым и странным все это ни было, постановка самого вопроса была без сомнения своевременной.

Не все, что она видела в видении о здоровом образе жизни было впервые представлено человеческому сознанию. Адвентисты не претендуют на это. Многие адвентисты в течение ряда лет читали журнал доктора Рассела Трола «Водолечение». В конце концов Джон Лофборо, Анна Смит, семья Келлог и Андрюс в какой-то степени были уже знакомы с «рациональными методами» лечения и гидротерапией. Даже супруги Уайт пытались немного заниматься водными процедурами и иногда на ночь не закрывали окна. Джеймс Уайт даже начинал печатать в «Ревью» серию статей о здоровье.

Целительное действие горячей и холодной воды было хорошо известно и высоко ценилось еще в Римской империи! Арнольд Вилланов, с которым мы уже встречались, когда речь шла о 2300 днях, еще в пятнадцатом столетии занимался водолечением и пропагандировал вегетарианство в папском дворце Авиньон. А Луидж Корнадо учил тому же и в Италии в шестнадцатом. Советы Джона Уэсли, касающиеся сохранения здоровья, использовались его последователями и в восемнадцатом, и в начале девятнадцатого столетия. В движении Миллера доктор Л. Б. Коулз высказывал много идей, сходных с теми, которые выразит позднее Елена Уайт. Более того, мы едва не забыли упомянуть известного вегетарианца Сильвестра Грэма.

Одним словом, под воздействием многих предшественников и современников Уайт лечение водой, вегетарианство, использование цельного хлеба с отрубями и ряд других реформ, направленных на охрану здоровья еще до 1863 года приобрели в Америке много сторонников. Когда Елена Уайт после своего видения 1863 года начала больше читать литературу по данному вопросу, она была поражена сходством между тем, что она читала в литературе и тем, что ей было показано в видении. Поэтому в книге «Как жить» наряду со своими главами она опубликовала ряд статей и других исследователей. Она очевидно надеялась, что эти сходства послужат подтверждением ее видений и помогут людям легче понять и принять их.

Видения ясно осветили проблему. Те знания, которые приобрели отдельные адвентисты, были, в лучшем случае, разрозненными. Наряду со многими хорошими идеями, выдвигавшимися профессиональными реформаторами, уживалось немало представлений, кажущихся правдоподобными, но впоследствии полностью опровергнутых современной наукой. Даже доктор Трол, столь умудренный в вопросах питания, полностью запрещал употребление соли и сахара на том основании, что соль - «минеральный яд», сахар - «не пища вообще». Елена Уайт, полагаясь на свои откровения, избежала подобных крайностей.

Итак, основываясь на видениях Е. Уайт, адвентисты Седьмого дня рекомендуют а) исключительно здоровую пищу и здоровый образ жизни, предупреждая о пагубном воздействии неправильного питания и нездорового образа жизни и б) предлагают именно разумный религиозный образ жизни, направляющий миллионы людей к уравновешенной, плодотворной и здоровой жизни, а отсюда и к большим духовным победам.

Выступая от имени адвентистов Седьмого дня, один из выдающихся евангелистов и богослов Дж. Ваггонер в начале 1866 года писал: «Мы не претендуем на роль пионеров в том, что касается основных принципов реформ здоровья... Но мы верим, что благодаря воле Божьей (посредством видений Е. Уайт) они были раскрыты более ярко и более сильно и таким образом достигли большего эффекта (применение принципов адвентистами Седьмого дня), чего мы не встречали, обращаясь к другим источникам. Видения,- продолжал Ваггонер,- поставили здоровый образ жизни на один уровень с величайшими истинами трехангельской вести, как средство, с помощью которого слабые могли бы стать сильными, способными побеждать, приготовлениями для изменения жительства на небесах».

По терминологии того времени принципы нового образа жизни стали называться «реформой здоровья». Слово «Реформа» было популярным. Многие реформы проводились тогда в Америке: тюремная реформа, реформа приютов для душевнобольных, сельскохозяйственная реформа, реформа образования, реформа брака и другие.

Это была «Эра реформ». Хорейс Грили не случайно заметил: «Если ты не был реформатором, то ты просто не жил». Если бы реформа здоровья имела место столетие спустя, скажем в 60-х годах XX столетия, то слово «Реформа» верно было бы заменено словом «революция».

Несомненно, преобразование человеческой жизни к лучшему было замыслом Божьим. Ему хотелось помочь людям стать здоровее, святее и, стало быть, счастливее.

Глава 27. Рождественский подарок 1865 года

То внимание, которое вновь было обращено на охрану здоровья, было действительно революцией, но предусматривалась она не просто ради самоусовершенствования. Ценность ее заключалась в том, что она была призвана помочь людям не только в физическом смысле, но в духовном. Она была прямо связана с миссией церкви нести Евангелие по всем городам и селениям, чтобы возвестить его всему миру. (См. СЦ 9, 158-159).

Реформа здоровья лежит у истоков медицинской миссионерской работы. Медицинская миссионерская деятельность в движении Адвентистов Седьмого дня проявилась во многих сферах. С одной стороны, это аккредитованный медицинский колледж, выпускающий врачей различных специальностей. А с другой стороны, это рядовой христианин, творящий добро своему ближнему в надежде снять с души его тяжелую скорбь или бремя и привести его ко Христу.

Сестра Уайт практиковала этот последний вид миссионерской работы большую часть своей жизни, постоянно представляя приют в своем доме слабым и больным, и ухаживая за ними, пока им не становилось лучше. Она часто приглашала соседей и близких, чтобы у себя дома полечить их детей, или приготовить вкусную здоровую пищу тем из них, кто плохо питался. (РЭГ 26 июля 1906, стр. 8).

В 1902 году она писала: «Мы подошли к такому времени, когда каждый член церкви должен принять участие в медицинской миссионерской работе». (РЭГ 29 июля 1902, стр. 7.) Это можно делать, поясняла она, используя различные статьи и свидетельства, обучая людей готовить здоровую пищу, правильно одеваться, разумно вести домашнее хозяйство, оказывать первую медицинскую помощь, молиться вместе с ними в случае болезни. На Генеральной Конференции 1901 года она убеждала, что медицинская миссионерская работа и проповедь Евангелия должны быть неразрывно связаны (Бюллетень ГК, 1901 г, стр. 205).

Одним словом, медицинская миссионерская работа - это Евангелие в действии, доброе отношение к людям - это демонстрация любви Божьей. Эта разумная доброта направлена не только на то, чтобы помочь людям достойно встречать болезни или нищету, но и на то, чтобы научить их преодолевать их. Конечная цель этой доброты состоит в том, чтобы сделать людям самое лучшее добро - привести их ко Христу.

Как бы ни была важна в осуществлении медицинской миссионерской работы роль санаториев, больниц, медицинских колледжей, все же не они самые главные слагаемые программы. «Не множество учреждений, не большие здания и не количество материальных ресурсов требует Бог, но согласованного действия людей, людей избранных Богом и дорогих Ему. Каждый человек должен принять свой жребий, занять свое место, думая, говоря и действуя в гармонии с Духом Божьим». (СЦ 6, 293 стр.).

Новый свет нашел яркое подтверждение в лице самой Елены Уайт и ее собственной семьи. К примеру, за два года до смерти, когда Елена Уайт была уже в преклонном возрасте (она умерла в восемьдесят семь лет, что уже знаменательно само по себе, если учесть то, что в 17 лет прогноз врачей оставлял ей для жизни не более трех месяцев), ее дом посетил известный историк и рассказчик Артур У. Сполдинг. Закончив осмотр дома в Элмсхэвене, он предложил ей помочь подняться по ступенькам.

- О, нет, спасибо,- тут же ответила она.- Я хорошо поднимаюсь по ступенькам сама. Я сейчас так же подвижна, как и в молодости.- Но тут же поправила себя:

- Как в молодости? Правильнее было бы сказать так: будучи девушкой, я была больной и слабой. Но теперь Господь укрепил меня и я чувствую себя лучше и намного здоровее, чем в молодости (У. Сполдинг. «Возникновение и история церкви АСД». т. 1, 407).

Первые годы своего супружества они с Джеймсом страдали не столько от болезней, сколько от тяжелой работы, недосыпания, и скудного питания. Они просто не могли жить иначе, потому что чувствовали на себе бремя ответственности, не получая практически никакой помощи от рассеянных далеко друг от друга единоверцев. (Со временем они поняли, что Бог не требовал от них идти на такие крайние жертвы. СЦ 1, 205-206. Елена болела чаще своего супруга, ибо была особенным вестником Божьим, а стало быть, объектом наиболее жестких нападок сатаны. Она особенно почувствовала это в связи с видением о «Великой борьбе» 1858 года. (Крат. очерки жизни», 162-163).

В молодые годы Господь часто сразу же исцелял ее. Но в позднейшие годы она сохраняла веру даже тогда, когда Богу угодно было и не совершать чуда. Многие замечательные главы из книги «Желание веков» были написаны в Австралии, когда она страдала от ревматического артрита.

Видение о «реформе здоровья», полученное 5 июня 1863 года, не сделало ее саму тут же здоровой. Ей пришлось совершить радикальные перемены прежде всего в собственном образе жизни. Она была любителем мясной пищи, буквально не выносила вкуса черного хлеба. Но ей страстно хотелось здоровья, чтобы более действенно служить Богу. Поэтому она нашла в себе силы послушаться советов Божьих.

Когда она приготовила вегетарианскую пищу, замесила тесто и испекла хлеб, это выглядело ужасно.

Тогда, по ее собственным словам, она положила руки на желудок и сказала: «Придется тебе ждать до тех пор, пока ты не сможешь есть этот хлеб. Или я буду есть простую пищу, или я не буду есть вообще» (СЦ 2, 371-372). После того, как она пропустила три приема пищи, отвращение к простой еде оставило ее. С тех пор она на всю жизнь стала вегетарианкой, за исключением отдельных случаев, когда ей, особенно в путешествиях, приходилось есть мясо. С 1894 года она отказалась от мяса полностью и не употребляла его оставшиеся двадцать один год жизни, даже находясь в далеких путешествиях. На своей жизни она убедилась в разумности этого решения. («Советы по пище и пит.», 487-488).

В 1865 году Джеймс Уайт был избран президентом генеральной Конференции. Гражданская война подходила к концу. Как раз в это время Джеймсу сопутствовал удивительный творческий подъем и приток энергии. Однако внезапный инсульт привел к частичному параличу.

Лофборо и Урия Смит в это время тоже были больны. Вместе с Джеймсом они решили обратиться в лечебницу, которой заведовал доктор Джеймс С. Джексон. Она была построена на склоне холма в Дансвилле, Нью-Йорк, и о ней в народе говорили в шутку: наш дом на склоне холма. Супруги Уайт к этому времени уже достаточно хорошо усвоили, что полагаться полностью на обычных врачей нельзя. Доктор Джексон предложил им самые лучшие методы водотерапии и гелиолечения, известные в стране.

Урия Смит и Лофборо поправились очень скоро и снова вернулись к работе. Но Джеймс Уайт, чье состояние с самого начала было более серьезным, чувствовал себя все хуже и хуже. Чем дальше продолжалось лечение, тем более обеспокоенной становилась Елена Уайт относительно некоторых методов лечения в клинике доктора Джексона.

Доктор Джексон требовал от своих пациентов расслабления путем танцев, игры в карты и т. д. Более того, он советовал им держать свой ум подальше от религии и вообще не работать. Для человека строгих принципов, активного и религиозного прежде всего все это было неприемлемо. В середине холодного декабря Елена забрала мужа из клиники, надеясь, что дома Джеймс поправится быстрее. Она устроила его у хороших друзей в Рочестере.

Спустя две недели, проведенных в молитвах о здоровье пастора Джеймса Уайт, верующие в Рочестере объявили 25 декабря 1865 года, день Рождества, днем поста и молитвы. Бог ответил просящим, подарив им удивительный Рождественский подарок.

В видении в тот же день Елена Уайт было показано, что полное расслабление и религиозная беззаботность как методы лечения были в корне неправильными, и что адвентистам необходимо основать собственное медицинское учреждение, где бы больше могло проходить правильно сбалансированное лечение, не отказываясь от Бога, чтобы все это было доступно не только адвентистам, но и всем желающим. Учреждение призвано было не только лечить людей, но и заниматься тем, «как предупреждать развитие болезней» (СЦ 1, 494 стр.).

Видение вылилось в конкретные результаты. Во-первых, сама Е. Уайт дала пример того, что может сделать женщина, ухаживающая за больным человеком (Сполдинг. «Возн. и истор. АСД», т. 1, стр. 363), во-вторых, в 1866 году в реконструированном старом здании в Батл-Крике был основан Западный Институт Реформы Здоровья.

Неоценимый вклад в строительство Института Здоровья, в популяризацию реформы здоровья во всем мире, внес посвященный, энергичный врач Джон Харвей Келлог. Он отдал реформе здоровья многие годы усиленного труда. И он вполне заслуживает того, чтобы уделить ему сейчас внимание (Ричард В. Шварц. «Джон Харвей Келлог»).

Джон Келлог родился в многодетной семье (16 детей) в 1852 году. Как раз в этом году его отец принял адвентистскую веру. В 1855 году мистер Келлог вложил четвертую часть необходимых средств для покупки маленького завода и переоборудования его в ручную типографию «Ревью энд Геральд». В 1856 году он с семьей переехал в Батл-Крик, где открыл лавку по продаже метел.

С десяти лет Джон работал в лавке своего отца, а в 1866 году в возрасте четырнадцати лет поступил корректором в адвентистское издательство. В этом же году был основан Западный Институт Реформы здоровья. Самый большой вклад в 500 долларов был сделан Д. П. Келлогом. Ни отец, ни сын не предвидели тогда, какую роль в развитии этого института придется сыграть Джону. Тогда честолюбие Джона не шло далее карьеры школьного преподавателя.

Намерения его сбылись и около года он преподавал в школе. Но будущее его было другим. В 1872 году он начал изучать медицину в Терапевтическом Колледже доктора Тролла в Нью Джерси, затем перешел в медицинский колледж в Анн-Арбор, штат Мичиган, наконец, в лучший в стране Беливю Медикал Колледж в Нью-Йорке. Когда Джеймс Уайт распорядился выделить 1000 долларов, чтобы помочь Келлогу покрыть свои расходы, молодой студент использовал большую часть этих денег на внеклассные, дополнительные занятия с учителями своего факультета. Его страсть к наукам была ненасытима.

Получив блестящее медицинское образование, доктор Келлог в 1875 году вернулся в Батл-Крик и год спустя стал управляющим Западного Института Реформы Здоровья по медицинским вопросам. Тогда там лечилось всего двадцать пациентов. Когда прошел слух, что лечить их будет молоденький 24-летний доктор, шесть из них собрались и покинули институт.

Однако, койки пустовали недолго. В Батл-Крик устремилось такое множество пациентов, привлеченных слухами о мастерстве нового медицинского управляющего и его тщательно подобранных сотрудников, что в ближайшие двадцать лет институт постоянно перестраивался и расширялся. Название института вскоре поменялось на Батл-Крикский Медицинский и Хирургический Санаторий. В 1902 году два главных здания сгорели. Весь этот больничный городок тогда уже был рассчитан более чем на тысячу коек.

Доктор Келлог был блестящим специалистом. Он постоянно следил за развитием медицинской науки, перечитывал все новейшие публикации на нескольких языках, периодически выезжал в Европу для того, чтобы учиться под началом известнейших врачей. Им написано пятьдесят книг, некоторые из них представляют собой увесистые тома. Он основал медицинский колледж. Он провел множество операций, накладывая швы так аккуратно, что «рубец Келлога» стал своего рода его личным клеймом. Его постоянно приглашали читать публичные лекции. Он изобрел множество различных приспособлений и аппаратов, некоторые из которых все еще используются в мире. Он разработал ряд новых продуктов питания. Наиболее известные из них - кукурузные хлопья. Хлопья изменили вкусы десятков тысяч людей и стали обычным завтраком почти всей нации, а его брата Уила это изобретение просто озолотило, когда в 1906 году он наладил промышленный выпуск этой продукции. Утверждение о том, что доктор Келлог является также автором арахисового масла очень спорно, особенно если учесть, что индейцы Южной Америки с давних пор готовят из земляного ореха пасту, мало чем отличающуюся от масла, но нет сомнения в том, что Келлог внес большой вклад в популяризацию этого продукта, так что земляные орехи вошли в моду по всей Америке, особенно в США (Ф. Рой Джонсон. «История арахиса», 90-91, 158-173). Несомненно и то, что он впервые ввел термин «гранулы», название весьма популярного сегодня продукта.

После разрушительного пожара в феврале 1902 года доктор Келлог перестроил санаторий. В 20-х годах здесь отдыхала и лечилась преимущественно знатная публика. Президент США Кулидж, Генри Форд, пианист Перси Грэйнджер, автор евангельских песен Хомер Родхивер - вот неполный перечень наиболее выдающихся пациентов госпиталя. Адмирал Бирд несколько раз консультировался у Келлога по поводу питания во время полярных экспедиций. Многие другие знаменитости неоднократно посещали госпиталь, некоторые лечились ежегодно.

Хотя Батл-Крикский Санаторий специализировался на хирургии и имел большую клинику для стационарного лечения хирургических больных, он также был известен как место, куда люди приезжали, чтобы сбросить лишний вес, успокоить нервы, просто подлечиться и укрепить свой организм. Атмосфера в санатории соответствовала скорее гостинице, чем больнице.

В последние свои годы доктор Келлог, одетый в изящный белый костюм, белую рубашку, белый галстук, белые носки и белые туфли каждую неделю читал в санатории лекции о последних достижениях современной медицины. А ведь главной целью медицинской миссионерской работы было учить людей здоровому образу жизни.

В 1907 году доктор Келлог порвал с церковью, сделав шаг, о котором он подумывал еще в 1890 году. К тому было несколько причин. (Шварц. «Джон Харвей Келлог», стр. 69). Естественные разногласия с руководством церкви по административным вопросам усугублялись, к сожалению, еще и нежеланием некоторых служителей выполнять определенные пункты реформы здоровья. Келлог, сам не всегда последовательный в принципах здоровья, работал до изнеможения., что не могло не сказываться на его характере и поведении, делая его раздражительным.

Сыграли свою роль и богословские разногласия. Библейское представление о теле христианина, как «храме Бога живого» (1Кор. 6:19)., он утрировал, уклонившись в своего рода пантеизм, учение, согласно которому Бог лично присутствует в каждом живущем существе, в животном, в насекомом, в растении, отождествляющее Бога даже с гравитацией и солнечным светом. Такая позиция подрывала основную доктрину адвентизма о Христе в небесном святилище и создавала потенциальную основу для фанатизма и безнравственности, ибо если Бог наполняет меня, то все, что я желаю, должно быть правильно. Сам Келлог, однако, к такому заключению никогда не приходил.

Келлог вынашивал свои пантеические идеи более десяти лет. Сестра Уайт неоднократно писала ему взволнованные, проникнутые материнской заботой письма. Когда же он в 1903 году опубликовал свою теорию в книге «Живой Храм», его разрыв с церковью стал неизбежным.

Если рассматривать уход Келлога из церкви более внимательно, то он продиктован скорее отвержением Елены Уайт, как вестницы Господней. Когда Келлог был молодым, он ценил ее советы. Одно время он даже жил в ее доме. Но когда она стала предупреждать его об опасности пантеизма, чрезмерной амбиции, когда она стала умолять его уделять неменьшее внимание душам пациентов, а не только их телам, он стал все дальше и дальше уходить от ее влияния. Тот, кто читал ее письма и печатные заявления в защиту Келлога, знает, как глубоко ранил ее сердце его уход.

Если бы Келлог остался в церкви, как много он смог бы сделать, чтобы поведать миру адвентистскую весть. Со своим талантом и влиянием он мог бы убедить и Генри Форда, и президента Кулиджа соблюдать Субботу и разделить адвентистскую надежду!

С отделением Келлога от церкви в 1903 году, использование его медицинской школы для подготовки медиков-миссионеров стало невозможным, и Елена Уайт в свои семьдесят пять лет стала заботиться о создании новой медицинской школы на юге Калифорнии, а также основании там новых санаториев.

Келлог основал целую плеяду санаториев по всему миру, где-то около 27 или даже больше. Характерно то, что каждый из них, помимо общепринятых методов лечения применял физиолечение: гидротерапию, лечебную физкультуру, массаж и т. д. Елена Уайт советовала, чтобы новые лечебницы открывались подальше от крупных городов. «Не стройте лечебницы в городах»,- предупреждала она Генеральную Конференцию в 1903 году (РЭГ 14 апреля 1903 г. стр. 19).

С помощью Джона А. Бердена и других энтузиастов она подыскала подходящее здание для санатория в Глендейле, деревеньке, расположенной в нескольких милях от Лос-Анжелеса. Другие здания были найдены в Нашионал Сити, в нескольких милях южнее Сан-Диего и в Лома Линда (неподалеку от трех городов - Риверсайд, Рэндлендз и Сан Бернардино. По их молитвам цены на эту собственность упали и престарелая служительница убедила братьев одобрить их покупку. Были выделены необходимые средства. В связи с этим показателен случай, когда деньги были присланы с другого конца страны в тот самый день, когда заканчивался срок закладной. Вообще вся эта эпопея с постройкой и приобретением зданий сама по себе похожа на сказание?

В отношении нового медицинского колледжа Елена Уайт писала братьям, что Богу угодно видеть такое учреждение, чьи выпускники могли бы выдерживать все экзамены в любых светских учебных заведениях, Итак, среди холмов и апельсиновых рощ Лома Линда появился на свет Колледж Медицинских Евангелистов, первым словом которого была вера, а первым дыханием - молитва.

Сегодня первоначальная организация представлена медицинской школой и школой по подготовке медицинских сестер при университете Лома Линда. Со временем к ним прибавились школы дантистов, общественного здоровья и другие.

В 1975 году в Монтеморелос, в Мексике, адвентисты Седьмого дня открыли вторую медицинскую школу.

В 1970 годы адвентисты Седьмого дня, осуществляя задачу духовного и физического оздоровления людей, опирались на два медицинских колледжа - мультимиллионера, ряд фабрик по изготовлению здоровой пищи, целую флотилию медицинских катеров, воздушный флот специально оборудованных медицинских самолетов, более трехсот больниц, госпиталей и клиник по всему миру. Во всех этих учреждениях трудятся тысячи врачей, дантистов, медсестер, инженеров, секретарей, управляющих и т. д. Движение, насчитывающее сегодня более 10 млн. человек, дорожит своим пониманием здорового образа жизни, как духовной привилегией, и рассматривает практику медицинско-миссионерской работы, как духовную ответственность перед людьми.

Кто бы мог подумать, что так много породит идея, возникшая впервые в пятницу вечером 5 июня 1863 года в неказистом фермерском доме неподалеку от местечка Отсего, штат Мичиган?

Кто мог представить тогда в Рочестере в 1865 году, какое значение окажет преподнесенный Богом, молящимся со слезами и постящимся адвентистам «Рождественский подарок»?

Глава 28. К радости служения

«Не было тяжелее порока, который так досаждал, чем способность публично или наедине одаривать улыбками противоположный пол. И я всегда удивлялся, удивляюсь и наверное не перестану удивляться весь остаток моей жизни, как при луне во время учебы в колледже я ухитрился пленить мою жену.

Но то, что было мне непонятно и что я ясно вижу теперь, так это то, что все те «строгие правила» были воистину благословением мне» (Н. Дик. «Унионный колледж» - 50 лет служения. Воспоминания Д. К. Николы).

Почти каждый, кто обучался в адвентистском колледже, найдет в этом откровенном признании нечто общее со своими переживаниями и наверное возблагодарит Бога за те самые «строгие правила»; и за все прочее, что отличало христианский колледж от прочих учебных заведений.

Интересно посмотреть, как появились эти отличия, ибо может прийти время, вероятно уже в скором будущем, когда эти отличия просто перестанут существовать.

Наши взоры обращаются в прошлое к Сидни Браунсбергеру.

Елена Уайт только что возвратилась с мужем из Калифорнии, где она занималась вопросом издания журнала «Знамения Времени». В этот момент она читала Свидетельства, раскрывавшие Божественные идеи относительно адвентистского образования. Первое адвентистское высшее учебное заведение, Батл-Крикский колледж, находился еще в процессе становления, строительство классных комнат еще не началось, а совет встречался, чтобы разработать планы и услышать слово от Господа. Присутствовал и первый ректор, профессор Сидни Браунсбергер; он получил степень магистра искусств в мичиганском университете в 1869 году. От такой значительной фигуры во многом зависел успех всего предприятия.

- Итак, брат Браунсбергер,- начал один из членов совета,- что мы будем делать с теми инструкциями, которые нам только что дала сестра Уайт?

Все с нетерпением ждали его ответа. Ответ был весьма учтивым.

- Я не знаю ничего о том, как руководить подобными заведениями (РЭГ 1961-62, т. 2, глава 6).

Это был явно не самый благоприятный способ для начала.

Однако, это и не было самым началом адвентистского образования. Еще в 1852 году, когда родители пренебрегали образованием своих детей на том основании, что скоро придет Христос и они все равно ничего не успеют, Джеймс Уайт не одобрял их. На свои собственные деньги он выпустил первый молодежный журнал «Наставник молодежи».

Где-то в 1853 или 1854 годах несколько адвентистских семей организовали в своих домах дневные школы. Наиболее известной из них была школа, руководимая девятнадцатилетней Мартой Бейингтон в Бакс Бридж, Нью-Йорк. В течение года или двух все эти школы распались.

В результате этого молодые люди, отстаивающие субботу в общественных школах, подвергались насмешкам относительно их «особенных» идей. И хотя большинство из них выдерживали испытание, многие изменили свои позиции и уходили от Бога. (РЭГ 19 августа 1852 г., стр. 63). Спустя несколько лет после того, как в 1855 году собратья Уайт переехали из Рочестера в Мичиган и перевезли с собой издательство «Ревью энд Геральд», адвентисты организовали в Батл-Крике церковную школу, которая просуществовала в течение шести лет, пока поблизости не открылась новая общественная школа.

Адвентистские семьи, очевидно, посылали в эту общественную школу в Батл-Крике только младших своих детей. А подростки шли работать. Кто смог, устроился в быстро расширяющемся издательстве и в Западном Институте Реформы Здоровья.

Работая в издательстве «Ревью», Эдсон Уайт обратил однажды внимание на незнакомца, который колол поленья и бросал в яростно полыхающий в топке огонь. Огонь разогревал котлы, из которых в рабочую часть печатных станков поступал пар (тогда еще станки работали на паре). После работы Эдсон со своим другом Джорджем Стейсоном и некоторыми другими друзьями разговорились с незнакомцем и узнали, что его зовут Гудли Белл.

Мистер Белл рассказал ребятам, как несколько лет назад он учился в Оберлинском колледже в Огайо. Тогда это был один из наиболее прогрессивных колледжей в США. В нем впервые было применено сочетание научного с трудовым воспитанием. Подчеркивалась необходимость наряду с получением образования воспитывать навыки ремесленного и сельскохозяйственного труда. При всем этом колледж славился как весьма религиозное учреждение. Далее Белл рассказал, что интенсивная преподавательская работа в школах в течение нескольких лет привела его к болезни и он с радостью услышал об учреждении Западного Института Реформы Здоровья в Батл-Крике. Этот институт чем-то напоминал ему «реформу» Оберлинского колледжа.

В самом деле, вместо применения каломеля и стрихнина врачи здесь прописывали горячие и холодные ванны, и труд на свежем воздухе как средство выздоровления. Беллу понравился и Институт Реформы Здоровья, особенно тем, что он дал ему представление о церкви АСД.

И здесь же юноши с особым интересом спросили Белла: «Не пожелал бы он преподать им уроки высшего образования?»

И он не только пообещал, но и выполнил свое обещание. Долгими, теплыми летними вечерами 1868 года, Белл проводил занятия в «избранной школе» для 12-ти адвентистских юношей, включая двух сыновей Уайт, двух сыновей Д. П. Келлога,- Джона Харвея - будущего всемирно известного врача и Уилли К.- изобретателя различных пищевых продуктов, готовых к употреблению - кукурузных хлопьев и т. д. Это был необыкновенный студенческий коллектив.

И надо сказать, Белл был прекрасным учителем, в своих методах, он был далеко впереди своего времени. Его ученики не рутинным отказом, а сознательно, и основательно изучали материал. Он требовал от них такого основательного понимания, чтобы они в любой момент объяснили его значение.

Занятия в школе проводились столь успешно, что многие юноши просили зачислить их. Тогда пришли к решению, что Белл может использовать первоначальное, небольшое здание, которое Д. П. Келлог и другие использовали для издательства «Ревью» в 1855 году. Чтобы поселиться в этом доме с женой и четырьмя детьми, Белл должен был отремонтировать полуразвалившиеся низкие стены. Его студенты по ступенькам опускались в подвальное, низкое помещение.

В 1872 году Комитет Генеральной конференции настолько убедился в способностях Белла, что решил выделить средства для его особой школы как первого официального учебного заведения АСД.

Таким образом, 1872 год отмечен не только признанием школы, как лелеянного детища профессора Белла, но также выходом в свет Свидетельств Е. Уайт об истинной природе воспитания. Первая из ее многих сотен страниц посвященных этой теме, появилась в этом же году. Она начинается следующим образом: «Иметь дело с умственным воспитанием молодежи - это одна из самых благородных задач, когда-либо вверенная людям» (СЦ3, 131).

«Благородная» задача. Не в смысле самой приятной, или самой радостной, хотя обучение, несомненно, иногда может быть таковым; но «благородная» в применении этого слова в значении 19 столетия, «требующего скрупулезного отбора, тактичного применения, тщательного обдумывания, или изысканного, примерного поведения» (Новый международный словарь Вебстера, третье издание).

Е. Уайт имела в виду, что воспитание не должно быть развлечением для не имеющих высокой квалификации учителей и невоспитанных родителей, но возвышенной целью, требующей основательного приготовления и интенсивного посвящения.

Второе предложение в вышеприведенном Свидетельстве весьма ясно излагает что: «В воспитании молодежи должна быть проявлена величайшая забота, должны быть применены всевозможные методы наставления, чтобы таким путем призвать к деятельности самые возвышенные и благородные силы ума» (СЦ3, 131 стр.).

Пожалуйста, прочитайте это предложение еще раз. Какие различные наставления должны быть применены, чтобы вызвать «самые возвышенные и благородные силы ума?»

Дальше следует ответ. Искренний, посвященный учитель-христианин будет в равной мере заинтересован «в физическом, умственном, моральном и духовном воспитании своих учеников». Воспитание посредством обучения является «самой прекрасной, благородной» задачей, что она уравновешенным образом должна видеть в каждом студенте «цельную личность», принимая во внимание характерные черты и особенности, отличающие каждого человека. Этот труд призван уделять особое внимание 1) спасению студентов; 2) их здоровью; 3) приобретению практических знаний, необходимых для правильного ведения сельского и домашнего хозяйства, бизнеса и любого другого избранного ими дела; 4) развитию в них способности здраво мыслить и, наконец, 5) вести их к посвященному служению другим.

Именно в этом заключается смысл истинного образования. Ясно, что такое образование не может быть ограничено классной комнатой. Вот почему в этом свидетельстве наравне с учителями стоят и родители. Родители обязаны ставить спасение ребенка своей «первостепенной и высшей задачей». Они должны поставить своей «первостепенной и постоянной заботой» здоровье своих детей. Обе задачи «первостепенны» и имеют равный вес, потому что физическое здоровье неразрывно связано с духовным. Ввиду такой ответственности матери должны относиться к своим домашним обязанностям как «сокровенным и священным» и куда более важным, чем работа стенографа или музыканта. И действительно, нет «занятия более важного, чем созидание дома».

А теперь вновь возвратимся к роли учителей. Хорошая школа должна непременно располагать «сельскохозяйственной и производственной базами», где студенты могли бы активно работать в течение дня. Недостаточно, чтобы учащимся просто отводилось время для работы. Их нужно научить выполнять различную работу, чтобы они видели качественный результат своего труда. Им необходимо научиться так же хорошо трудиться, как и постигать научные познания.

Изучение Библии должно занимать особое положение, однако, оно не должно исключать остальные науки.

Каково же назначение такого сбалансированного, всестороннего образования? «Величайшая цель образования - сделать человека способным использовать данные ему Богом силы таким образом, чтобы лучше всего представить учение Библии и содействовать прославлению имени Божьего». «Истины Божьего Слова могут быть лучше всего оценены интеллектуально развитыми христианами. Христос может быть лучше всего прославлен теми, кто служит Ему разумно».

Позже Елена Уайт обобщила свои представления об образовании в следующих словах: «истинное образование означает больше, чем прохождение соответствующего курса знаний. Оно означает больше, чем подготовка к жизни в сем веке. Оно должно быть связано со всем его бытием, со всей его жизнью. Это гармоничное развитие физических, умственных и духовных сил. Это приготовление студента к радости служения в этом мире и к высшей радости более обширного служения в мире грядущем» («Воспитание», стр. 13).

Истинное образование это не просто обычное образование. Оно неразрывно связано с церковью Адвентистов Седьмого дня. Церковь формируется из мужчин и женщин, которые понимают, верят и живут особой Божьей вестью, чтобы осуществить эту миссию, оповестив этой вестью весь мир. Таким образом, образование в адвентистском смысле должно стать первичным средством достижения этой цели. Это образование направлено не просто на то, чтобы подготовить служителей, докторов, медсестер и учителей, но на то, чтобы приготовить каждого студента быть посвященным миссионером, приобретателем душ. Именно это является его призванием.

«Величайшей целью наших школ является подготовка молодых людей к участию в служении в наших учреждениях в различных сферах евангельской работы». Все адвентистские дети должны воспользоваться преимуществом христианского образования независимо от того, станут ли они служителями в церковных учреждениях или нет. Они должны чувствовать свою ответственность перед людьми. «Подлинное образование - это подготовка к миссионерской деятельности. Каждый сын и дочь Бога призваны быть миссионерами» (СЦ 6, 133 стр.).

Вскоре после того, как Генеральная Конференция признала школу Белла, она создала Общество образования и принялась за разработку планов устроения колледжей и средних школ.

Необходима была земля. «Земли должно быть достаточно для сельхозработ и производства»,- советовала Елена Уайт как Божья вестница. Она предпочитала выбирать территорию возле озер в нескольких милях от города. Вся прилежащая к городу земля тоже продавалась. Она настаивала на покупке 50 акров этой земли. Затем, сев на поезд, супруги Уайт уехали в Калифорнию, оставив братьям завершать это дело.

«Если бы только земля была поближе к Институту Реформы Здоровья,- робко беспокоился один из членов Общества образования,- тогда студентам легче было бы с работой. (В действительности расстояние было всего в один длинный квартал). Если мы разместим школу так далеко, нам, пожалуй, придется переносить институт. Подумайте только о расходах!»

Сам Батл-Крик был достаточно сельским городишком. Улицы были немощенные, а тротуарами служили дощатые настилы. Осенью в окрестных лесах можно было слышать токование тетеревов. Подобно Лоту, когда ему было сказано удалиться от городской жизни, братья смотрели на Батл-Крик как на Сигор, успокаивая свою совесть тем, что это совсем маленький город.

Неожиданно Эраст Хасси предложил купить его 12 акров земли прямо через дорогу от Института Здоровья. Общество Образования тут же набросилось на этот участок - купило все 12 акров, затем 5 продало и оставило 7: возблагодарив себя за то, как много денег они сэкономили для Господа. Елена Уайт напротив огорчилась тому, что они воспротивились воле Божьей. Но, скрыв свою печаль, она приехала осенью на заседание их общества и вновь разъясняла им планы Божьи относительно Его школы. Именно на этом совещании профессор Браунсбергер заявил, что он ничего не знает о том, как руководить подобными учебными заведениями.

Брат Белл был согласен с новыми принципами, но будучи талантливым педагогом, он был весьма слабым администратором. Так что, возможно, у них не было иного выбора. В любом случае, важно было иметь человека с университетской степенью. Браунсбергера назначили ректором, а Джеймс Уайт формально стал президентом.

Браунсбергер, хотя и работал самоотверженно, все же вскоре оправдал свои собственные слова. Его образование было ориентировано на греческую и латинскую классику. Он не только пренебрегал техническими и сельскохозяйственными науками, он едва не упразднил Библейский класс. Библейский курс добросовестно, но скучно преподавал ректор У. Смит, отчего и посещала его только пятая часть студентов. И вообще, чаще всего для изучения Библии использовали служение в церкви. Большинство учащихся проходили «общий курс», приравненный к программе обычных начальных школ. Прочие же, готовившиеся стать служителями, сотрудниками конференций или церковных учреждений, уходили как только получали приглашение, иногда прямо в середине семестра.

И все же Бог благословлял. Он благословлял колледж, в котором так нуждался его народ, насколько мог. Время от времени удивительное пробуждение и духовный подъем охватывали студенческий коллектив. Сотни молодых адвентистов, собранные вместе, являли собой образец церковного единства.

В 1881 году масса проблем обрушилась на молодого президента Браунсбергера. (Он стал президентом в 1880 году). Чувствуя, что он не способен решить их, он тихонько сложил свои полномочия и отправился на север в Мичиган, где занялся раскорчевкой леса и преподаванием. Но в 1882 году Калифорнийская конференция пригласила его возглавить только что открывшуюся школу и колледж в Хилдсбурге. Он принял приглашение, разработал план занятий по производственному обучению и библейским курсам и вскоре доказал, что за несколько лет работы в Батл-Крике он многому научился в деле ведения такого рода религиозных школ. (Е. К. Ванде Вие «Мудрость искателей», стр. 20-22).

Избирая нового президента в Батл-Крике, снова обошли Белла, отдав предпочтение замечательному оратору с не менее замечательным именем - Александр Маклерну. Ничего, что он не был адвентистом Седьмого дня! Он соблюдал субботу и посещал церковь, а главное, у него была богословская степень.

Он продержался ровно один год, а затем, расколовши студентов на две группировки, ушел, присоединившись к баптистам Седьмого дня. (РЭГ 14авг. 1883, стр. 528). (Один рассерженный юноша, говорят, спустил профессора Белла с лестницы). В июне Батл-Крикский колледж закрыл свои двери, и в течение года разбирал создавшуюся ситуацию. (1882-1883 г.). По приглашению С. Н. Хаскела Белл уехал в южный Ланкастер, чтобы помочь в организации школы. (Теперь это часть Атлантик Юнион Колледж).

Кризис, приведший к закрытию школы, стал поучительным примером. Все, и преподаватели, и студенты переосмыслили свое отношение к принципам образования. Когда осенью 1883 года занятия в колледже возобновились, в холлах колледжа чувствовался совершенно иной дух. Вместо одного, церковь располагала теперь тремя учебными заведениями: средней школой в Массачусетсе и двумя колледжами - одним в Мичигане и другим на Золотом Западе, в Калифорнии.

Новым президентом в Батл-Крике был назначен У. Х. Лилтджон, слепой пастор, которого Батлер, президент генеральной Конференции попросил послужить в этой должности, пока он не подыщет человека. Таким человеком стал Уильям Прескотт.

В. В. Прескотт имел ученую степень. Он также обладал навыками редактора газеты и репортера. Он умел вдохновлять молодых людей, учил их достоинству и самоконтролю. Он был хорошим адвентистом. И он горел желанием следовать богодухновенным идеям Елены Уайт.

Он поднял на должную высоту Библию, способствовал духовному подъему в колледже, был зачинателем многих интересных дел и предприятий.

Но в 1889 году профессорско-преподавательский состав проголосовал за то, чтобы не было производственно-сельскохозяйственных занятий. Вскоре Елена Уайт начала предупреждать об опасности таких планов и занятий спортом, предполагавших непременно чемпионство, борьбу за первенство. Такого рода занятия спортом вытесняли из жизни человека естественный физический труд, становясь его заменой (ЕГУ. «Основы христ. восп.», 378 стр.).

В 1891 году в Небраске открылся Юнион Колледж, а в Вашингтоне Валла-Валла Колледж. Прескотт был президентом одновременно всех трех колледжей.

В 1891 году Прескотт помогал Елене Уайт в работе по открытию первого общенационального адвентистского педагогического форума. В Петоски, штат Мичиган, около сотни верующих, преподающих в различных адвентистских и публичных школах по всей стране, впервые собрались вместе на лагерное собрание, чтобы обсудить проблемы христианского образования. Это была замечательная веха.

В 1894 году Прескотт был приглашен для участия в кругосветном путешествии и его место в Батл-Крикском Колледже занял профессор Дж. У. Кавинис. Вероятно, Кавинис тоже хотел быть реформатором, но если так, то он, как и его предшественники, не знал как и что он мог бы сделать в таком строго регламентированном учебном заведении? Он по крайней мере требовал от каждого пройти хотя бы один библейский курс. Но Елена Уайт писала из Австралии, что чем меньше времени будут проводить студенты в Батл-Крике при теперешних обстоятельствах, тем лучше. Месяц спустя она снова написала письмо. Если только Богу и Библии уделяется в образовании главное место, тогда студенты могут учиться в них, сколько захотят. («Основы христ. восп.», 334-367).

Теперь в церкви было несколько человек, которые не только желали реформы адвентистского образования, но и имели какие-то идеи и достаточно энергии, чтобы приступить к делу сейчас же. Одним из таких людей был доктор Джон Келлог. Другим был Перси Мэган. В свои неполные тридцать он был уже членом совета колледжа. Третьим был молодой Сатерленд. Когда в 1892 году Сатерленд преподавал в Батл-Крикском Колледже историю, он воодушевил студентов исключить мясо из меню колледжа. Это было нововведение! Теперь он был президентом Валла-Валла Колледж, много делающим для организации учебного производства, для поддержания ревностного религиозного духа и воспитания в студентах искренней посвященности в служении Богу. А далеко в Австралии Елена Уайт явила жизненность своих свидетельств, создав в Авондейле среди нищеты и эвкалиптов примерный колледж.

В 1897 году на сессии Генеральной Конференции новым президентом Батл-Крикского Колледжа был избран Эд Саттерленд. Перси Мэган стал деканом. Келлог ликовал.

Новое начальство стало и мести по-новому. Долой классику. Долой ученье ради степеней! Да здравствуют курсы, ориентированные на нужды миссии. Библия стала самым главным учебником. Ею пользовались даже в математических классах. Под символический жест Сатерленда Мэган повел группу студентов и с разрешения новой администрации перепахал игровое поле, которое теперь с прибавленными к нему дополнительно восемьдесятью акрами земли стало учебным полем для сельхозработ и поставщиком продуктов для кухни колледжа. Студенты шли на курсы учителей и администраторов, изучая те предметы, которые нужны были им в будущей миссионерской деятельности, чем бы они потом не занимались - медициной ли, хозяйствованием или торговлей. «Миссионерский» означало самоотверженный, готовый и способный работать на собственные средства, с неизменным оптимизмом и энергией в спасении душ. Многие студенты проходили и одногодичный «обычный курс», но уже не преследовали цель преподавания в публичных школах.

Руководствуясь наставлениями Елены Уайт, что каждая церковь, имеющая шесть или больше детей, должна позаботиться о создании своей церковной школы, Сатерленд и Мэган убедили своих студентов, прошедших «общий курс», испытать себя на этом поприще и начать преподавать в адвентистских школах, и предложить им начать работать в церковных школах. Многие педагоги откликнулись.

Многие из них шли на настоящие жертвы. Одна девушка, узнав, что местная церковь нуждающаяся в ее помощи, не может предложить ей ни платы, ни отдельного жилья, а всего лишь комнату в школе, без ванной и с туалетом на улице, не смогла пойти на такую жертву. Но другая немедленно заняла ее место. Она была готова ночевать в неотапливаемой мансарде того же дома, в котором она вела свои уроки, и так как не было денег для библиотеки, она согласна была использовать «Желание веков» и потрепанные журналы «Наставник молодежи» в качестве пособия для чтения, географии и английской литературы. Она любила детей и они любили ее, как родную мать. Когда следующей осенью она вернулась в школу, то для нее уже была сооружена печь, а стены мансарды дети оклеили драгоценными страницами «Наставника» («Наставник молодежи» 21 февраля 1956 г.).

Молодая чета в Пенсильвании, только что сыгравшая свадьбу, поселилась в ветхом здании, которое обеспечивало кров не только им, но и девяти их ученикам, двум помощникам и трем членам школьного совета. Здесь же располагался и учебный класс. С 1897 по 1900 год благодаря бывшим студентам Батл-Крикского колледжа начали действовать около 150 начальных школ. (Журнал «Студент», январь 1898, стр. 65). Таким образом, доступ к образованию получили 4000 детей.

В 1900 году совет колледжа и сотрудники Генеральной Конференции постановили закрыть колледж в Батл-Крике и перевести его из города в сельскую местность.

Сатерленд и Мэган погрузили на поезд свои велосипеды и взяли билеты до самой ближайшей станции, о которой они слышали. Затем они изъездили все дороги и тропы юго-западного Мичигана в поисках воистину бедных, Богом покинутых мест, где они могли бы разместить свою новую школу. Однажды, после того как выехав из Саус Бенда, Индиана, они проехали на велосипеде двадцать пять миль на север по песчаным проселкам, они остановились, чтобы перевести дух под большим кленом. За забором тянулся яблоневый сад мистера И. Ф. Гарланда. Местечко называлось Берриен Спрингс, Мичиган. Вскоре на этом месте вырос Иммэньюэл Мишшионери Колледж (сейчас часть университета Андрюса).

Вечерние занятия в тот первый год проводились в огромной окружной тюрьме и здании суда, которые размещались рядом. Студенты и преподаватели вместе работали на ферме, вместе возводили деревянные здания будущего колледжа. Елена Уайт поддерживала такое сотрудничество учительского состава и студентов, как существенную часть христианского образования, которая ни в коем случае не должна пренебрегаться. (ЕГУ СРУУ, стр. 24).

Программа обучения была сокращена, так что студенты проходили полный курс за один семестр. Были воздвигнуты четыре здания, три из которых едва отапливались даже зимой. Студенты привыкали ко всем неудобствам и лишениям миссионерской жизни. Со студенческой скамьи питание было только двухразовым, и, конечно же, не присваивалось никаких степеней бакалавров. Это было уже слишком.

Унионный Колледж в Небраске тоже пытался обходиться двухразовым питанием и без отопления, но там хотя бы присваивали степени тем, кто желал иметь ее. В 1903 году Келлог, порвав с церковью, вновь открыл колледж в Батл-Крике. Приток студентов в Берриенс Спрингс резко сократился. Возрастал критицизм. Сатерленд и Мэган обратились к Елене Уайт с просьбой разрешить им основать новую школу на юге. Получив одобрение, они отбыли, прихватив с собой некоторых членов учебного совета.

Сатерленд и Мэган перестарались. Елена Уайт, например, никогда не выступала против степеней, как таковых, и когда в 1910 году в Лома Линда открылся Колледж Медицинских Евангелистов, она специально советовала присуждать степень, чтобы его выпускники были готовы к любой квалификационной, академической работе. ...1910 г. Она рекомендовала двухразовое питание, но с радостью позволила студентам в Авондейле питаться три раза в день. Членам своей собственной канцелярии она всегда позволяла есть три раза. («Советы по пище и пит.», 173-178, 721).

Но Сатерленд и Мэган проявляли невероятную твердость духа, веру, энергию и они сделали доброе дело. Они перенесли колледж в глубь страны, в деревню. Они развили сельское хозяйство и производственную деятельность. Они отводили Писанию и самоотверженному служению самое высокое место. Они приучали преподавателей делить вместе со студентами ручной физический труд. Они устраивали еженедельные конференции преподавателей и студентов, на которых разрабатывали и объясняли правила и уставы. При минимуме затрат они возвели необходимые здания. И во всем, что они хотели, они добились значительного успеха.

Президенты и преподаватели Иммэньюэл Мишшионери Колледж продолжали эти традиции. Под руководством профессора Фредерика Григса (1818-1925 гг.) широко внедрили их проект. Сельское хозяйство и производство приносили хороший доход, способствовали физическому развитию, строительству необходимых зданий и укреплению дружеских отношений между преподавателями и студентами. Процветал религиозный факультет. Курс обучения последовательно вел к присвоению ученой степени. Любые занятия в колледже были ориентированы на спасение душ. Студенты занимались с энтузиазмом и заканчивая колледж, они не только обогащались знаниями, но и горели желанием служить Господу там, куда Он их позовет.

В 1896 году президент Генеральной Конференции О. А. Олсен лично трудился на строительстве Оуквуд Колледж на территории фермы близ Хантсвилле, Алабама. Ферме принадлежал огромный участок земли в 360 акров с дубовой рощей. Известный поначалу как Оуквуд Индастриал Скул, с первых шагов своего существования он давал возможность как практического, так и академического образования.

Приблизительно в то же время (1892 г.) на юге был основан другой колледж под названием Грейсвилле Экедеми, который через несколько лет (в 1916 году) из Грейсвилле был перенесен в Колледждейл, штат Теннесси. Эта школа вскоре выросла из своего первоначального статуса юношеского колледжа и стала четырехгодичным учебным заведением с названием Южный Миссионерский Колледж.

Со временем в Канаде, в различных европейских странах, в Африке, Южной Америке, Индии появилось множество других адвентистских колледжей. В Соединенных Штатах Хилдсбург Колледж переехал из маленького поселка, выросшего вокруг него, и расположился у кратерообразной вершины горы Хауэлл, получив название Пасифик Юнион Колледж. Неподалеку от новой резиденции Генеральной Конференции в Такома Парк в Вашингтоне была задумана официальная школа по подготовке заграничных работников, получившая название Вашингтон Машшионери Колледж. В апельсиновых рощах на юге Калифорнии вырос колледж медиков-евангелистов (теперь часть университета Лома Линда). Он составил достойную конкуренцию Медицинскому Миссионерскому Колледжу в Батл-Крике и Чикаго, руководимым доктором Келлогом.

В 1874 году, как раз в том самом году, когда открылся Батл-Крикский Колледж, Джеймс Уайт, будучи дальновидным руководителем, призвал к скорейшему строительству других четырех колледжей по всей стране от Атлантики до Тихого океана. Если бы он дожил до 1920 года, он увидел бы свою мечту сбывшейся многократно. Во многих странах по всему земному шару выросла сеть учебных заведений.

В 20-е годы некоторые адвентистские колледжи в Северной Америке, чтобы закрепить статус Университета Лома Линда перед Американской Медицинской Ассоциацией, ввели у себя медицинскую программу. Получив аккредитацию младшего колледжа, несколько членов преподавательского состава, достаточно зрелых и опытных, были посланы с этой целью в университеты для получения докторских степеней. В 30-е годы после долгого подбора кадров несколько колледжей получили аккредитацию самостоятельного колледжа, т. е. колледжа, имеющего право присваивать степень бакалавра. В 30-е же годы Пасифик Юнион Колледж стал свидетелем рождения института Генеральной Конференции, который позже превратился в Теологическую Семинарию Адвентистов Седьмого Дня.

В 40-х годах в адвентистских колледжах Америки произошли большие изменения, связанные с принятием в колледж супружеских пар, необходимостью обучать вождению автомобиля - все это стало актуальным после второй мировой войны. 50-е годы были примечательны тем, что большое число преподавателей были посланы для получения докторских степеней. В начале 60-х годов Иммэньюэл Мишшионери Колледж был расширен и стал Университетом Анрюса, а Колледж Медиков-евангелистов, объединенный с Ла Сьерра Колледж и школами медсестер и дантистов, превратился в Университет Лома Линда.

Ни одна конфессия не сделала так много для своей молодежи, как церковь Адвентистов Седьмого дня.

Начиная с 1852 года эта церковь готовит для молодежи бесчисленное количество различных публикаций. Ее субботние отделы, молодежный отдел, отдел образования существуют главным образом, если не полностью, то большей частью, для молодежи. И сегодня церковь АСД располагает самой обширной протестантской системой начального и среднего образования в мире.

В середине 70-х годов XX столетия церковь адвентистов Седьмого дня насчитывала 4300 школ с преподавательским составом в 19500 человек. В них обучалось 437000 человек.

Церковь адвентистов Седьмого дня и сегодня продолжает вкладывать миллионы долларов в свои молодежные программы, убежденная в том, что молодые люди - это надежда на будущее, что именно они должны понять особую истину Божью для этого времени, жить ею и свидетельствовать о ней миру.

Глава 29. Несравненное обаяние Христа

В один из зимних дней 1868 года Джон Маттесон постучал в дверь своего знакомого датского иммигранта К. Нельсона, баптистского проповедника. Молодой Маттесон спросил его, можно ли к нему зайти в гости, но преподобный Нельсон ответил - «Нет».

«Тогда,- рассказывает далее Маттесон,- я сильно опечалился за него. Тихонько достав Библию и продолжая стоять в снегу, я начал читать из Писания о любви Христа и о добром общении с Ним. Проповедник был глубоко тронут, и в конце концов пригласил меня войти. Мы вместе плакали и молились и затем исследовали Библию». В тот же вечер Нельсон принял адвентистскую весть и в свое время стал служителем церкви АСД. (Л. Х. Кристиан. «Сыны севера», 1942 год, стр. 130).

Любовь Христа, представленная Еленой Уайт в ее трудах, когда она описывала «славу Царства Божьего и несравненное обаяние распятого Искупителя», тронуло в 1853 году сердце юноши Эльберта Лейна, и определила всю его дальнейшую жизнь в посвященном служении Господу. (РЭГ 23 августа 1881 года, стр. 143). Та же самая замечательная тема, изложенная ею в 1858 году после видения о «великой борьбе», как никогда раньше потрясла общину в Батл-Крике.

Но ничего удивительного здесь нет. Адвентистское движение с самого начала было сосредоточено на Иисусе. «Иисус скоро грядет» - было лозунгом миллеритов. «Что Иисус делает сейчас?» - последовал вопрос вслед за разочарованием. «Он совершает работу во Святом Святых» - ответил Хайрам Эдсон, и именно с этим откровением адвентисты, соблюдающие Субботу, обратились к миру, Адвентизм Седьмого дня есть по сути своей весть о Христе, весть о том, что Он сделал, и что делает сейчас для спасения грешников.

Удивительно то, что к 1880 годам адвентисты Седьмого дня в большинстве своем утеряли из виду Господа. О. А. Олсен, ставший вскоре президентом Генеральной Конференции, умолял лагерное собрание в Линкольне, штат Небраска, в 1885 году признать свое настоящее отношение к соблюдению Субботы слишком законническим и вновь облечься в праведность Христа. («Адвентист. наследие», т. 2, ь 1, лето 1975 г., стр. 24-34). Но Олсен был исключением. Многие другие служители, хотя и не все, подчеркивая важность соблюдения субботы, в то же время почти совсем исключили личное общение с Господином Субботы. Елена Уайт часто говорила о красоте и обаянии Христа, но ее слова, столь эффективные в 50-е годы стали теперь привычными и наталкивались на глухую стену непонимания. Когда кто-то публиковал свою статью в «Ревью» о том, как человек спасается, он тщательно старался не упустить из виду главное: мы спасены только Христом; никакой человек не может соблюсти закон своими силами. Но что-то упускалось. Или, скорее, Кто-то упускался. Христос стал доктриной, и уже не был более личным Другом для многих адвентистов, как раньше.

Церковь крайне нуждалась в обновлении своего восприятия Христа, необходимо было чтобы опытные посвященные люди вновь начертали Его образ. Художники, призванные к осуществлению этой задачи, представили свой новый портрет на сессии Генеральной Конференции, проходившей в 1888 году в Миннеаполисе.

Миннеаполис. 1888 год.

Эта дата и название города идут в адвентистской истории рука об руку, как муж и жена. (В. В. Ольсен. «Через кризис к победе»). Они означают одну из самых важных сессий Генеральной Конференции, ставшей в один ряд с конференциями 1863 и 1901 годов. Однако в отличие от этих не менее важных конференций конференция 1888 года прославилась не организацией или реорганизацией, а провозглашением вести о праведности через веру.

Двадцать седьмая сессия Генеральной Конференции проходила с 17 октября по 4 ноября 1888 года в совершенно новой адвентистской церкви на углу улиц Лейк и Форт в Миннеаполисе, штат Миннесота. По современным стандартам это была небольшая конференция. Число членов церкви в те времена составляло 27000 человек. Число присутствующих делегатов было около девяноста человек. Прогресс новых миссионерских полей, «распределение труда», евангелизация крупных городов, судно для обслуживания островов Южного моря - эти и другие пункты разбирались на конференции, но все эти текущие деловые проблемы на сегодняшний день почти совсем забыты. Но что по-прежнему памятно, так это то, что «Господь по великой милости Своей послал Своему народу самую драгоценную весть через братьев Ваггонера и Джоунса... Это была весть об оправдании через веру. Людям предлагалось принять праведность Христа, которая явлена в послушании всем заповедям Божьим» (Свид. для проп. 91-92 стр.).

К сожалению, это не все, что запомнилось с конференции в Миннеаполисе 1888 года. Елена Уайт писала следующее: «Мне было указано (Богом), что ужасное переживание на конференции в Миннеаполисе является одной из самых печальных глав в истории верующих в истину настоящего времени» («Через кризис к победе», стр. 39).

Миннеаполис 1888 года занесен в адвентистскую историю как еще одна возможность, похожая на Лаодикийский зов 1850-х годов, когда верующие приняли Божественное предложение лишь наполовину, а другую половину отвергли. Долготерпеливый Отец еще раз вынужден был милостиво ждать Своих колеблющихся детей. Однако обетования 1888 года остаются в силе и сегодня.

Выдающийся вклад в ту Генеральную Конференцию внесли Алонзо Джоунс и Эллет Ваггонер. Брат А. Т. Джоунс родился в штате Огайо в 1850 году. В двадцать лет он был призван на военную службу. В армии он пробыл три года. Служба его преимущественно проходила в лагере неподалеку от Валла-Валла. В свободные часы он изучал историю, Библию и попадавшую к нему литературу адвентистов Седьмого дня. Уволившись из армии, он принял крещение, женился на двоюродной сестре служителя церкви и через некоторое время был призван совместно с братом Ваггонером выпускать журнал «Знамение времени». С 1886 года они стали также издавать «Америкен Сентинел», предшественник «Либерти». Джоунса особенно волновал вопрос взаимоотношения церкви и государства, а также исполнения библейских пророчеств.

Брат Э. Ваггонер родился в 1855 году, получил медицинскую степень в Беливью Медикал Колледж, Нью-Йорк (там же, где и доктор Келлог), и работал врачом в Батл-Крикском Санатории. Спустя несколько лет он оставил медицину и занялся евангельским служением. В 1884 году стал сотрудником издательства «Знамение времени».

Однажды в хмурый день 1882 года на лагерном собрании близ Хилдсбурга, Калифорния, брат Ваггонер пережил одно замечательное событие. Он сидел с краю. «Вдруг,- писал он после,- вокруг меня засиял свет, тент показался мне освещенным гораздо ярче, чем в солнечный день, и я увидел висящего на кресте и распятого за меня Христа. В тот самый момент меня будто озарило и мысль о том, что Бог возлюбил меня, и Христос умер за меня захлестнула меня всего, как воды потопа» Это чудесное переживание безусловно оказало влияние на всю его последующую деятельность.

Ваггонер и Джоунс заметно отличались друг от друга даже внешне. Джоунс был высоким и худощавым, Ваггонер - низкого роста и полным. Оба стали весьма способными ораторами. Однажды они должны были по очереди выступать в одной церкви две субботы подряд. Потом они долго удивлялись тому, что оба говорили на одну и ту же тему. А теперь обратимся к вести, которую они представили в Миннеаполисе. Но прежде всего ответим на вопрос, почему же она все-таки не была принята делегатами.

Во-первых, как мы отмечали вначале, это было раскрытие Христа с новой стороны, в новом свете. И в то же время не всем было ясно, что эта весть действительно несет в себе истину об Иисусе. Проповеди Ваггонера (а он был главным проповедником в этой области) были сформированы как толкование «закона» в посланиях к Римлянам и к Галатам. Его целью было показать, что человек спасается только праведностью Христа, а не через послушание закону. С этим основным аспектом все соглашались.

Но развивая эту тему дальше, Ваггонер истолковал некоторые тексты, которые многие адвентисты относили к церемониальному закону, как относящиеся к моральному. Например, послание апостола Павла к Галатам 3:24, 25 говорит нам о «детоводителе», т. е. законе, который привел нас ко Христу, но под которым мы более не находимся, так как теперь пришла вера. Долгие годы адвентистские евангелисты объясняли это место, как относящееся к церемониальному закону, Но Ваггонер стал утверждать, что это моральный закон, Десять Заповедей.

Становится понятным, почему некоторые слушатели, не зная о том, что он имеет в виду, стали подозревать Ваггонера в покушении на Субботу. Но это едва ли извиняло их враждебность. «Многие потеряли из виду Иисуса,- писала позднее Елена Уайт. - В течение многих лет церковь смотрела на человека... а не на Иисуса... Ваггонер между тем очень много говорил об Иисусе. Многие слушатели почувствовали даже, что он слишком много говорит о Нем. Мир очень нуждается в слове о Христе, допускали они, но истина настоящего времени есть Суббота, четвертая заповедь, и если мы не будем подчеркивать ее важность, то люди станут думать, что попадут на небо и без нее.

Таким образом, точка зрения Ваггонера на Иисуса (по отношению к закону) была новой и потому вызывала подозрение. Людьми овладел дух спора. Сегодня богословские споры редки, но в прошлом веке они были весьма популярны. Позиция адвентистских евангелистов о Субботе и состоянии мертвых была настолько аргументирована и подтверждена библейски, что они могли переспорить кого угодно. Споры пробуждали в обществе интерес, собирали целые толпы людей и заканчивались многочисленными крещениями.

Но они же порождали в сердцах и нездоровую воинственность. На Генеральной Конференции 1888 года некоторые делегаты вместо того, чтобы обсудить проповедь доктора Ваггонера наедине с ним, тихо и спокойно, вызвали его на диспут. Но он и Джоунс отказались спорить. Они сказали, что им не должно ходить на диспуты, а изучать Библию и говорить об Иисусе. Тем не менее, назначен был служитель, которому поручили выступить против них с проповедью.

На следующем служении Ваггонер и Джоунс «ответили» на эту проповедь так, что это надолго запомнилось многим делегатам.

Они не спорили. Вместо того, Ваггонер вышел за кафедру, открыл Библию и начал читать. Он читал отрывок, который открывал истинность и непоколебимость его взгляда на Иисуса. Братья решили, что он читает текст перед своей проповедью и терпеливо ждали начала его речи. Но закончив чтение он сел, не прибавив больше ни одного слова. Затем встал А. Джоунс, прочитал другой отрывок и тоже сел. И так они вставали по очереди, пока не прочли шестнадцать отрывков из Библии. Собрание закончилось молитвой. Этим было сказано все. Впечатление было весьма глубоким.

И третьей проблемой на этой встрече, кроме полемического духа и новизны взглядов, была разница в возрасте между двумя людьми из Калифорнии и руководителями из Батл-Крика, выступившими против них. Джоунсу было 38, а Ваггонеру только 33, в то время как президенту Генеральной Конференции исполнилось 54, а Урии Смиту - 56 лет.

Но дело здесь не только в разнице возрастов. C. Уайт, твердо стоявшая на стороне Ваггонера и Джоунса, была одной из самых старых людей на этой сессии. Ей было шестьдесят.

Одной из причин непонимания, на которую следует обратить внимание, была ошибка, допущенная самим Ваггонером и Джоунсом.

Истина о праведности через веру казалась им такой замечательной, что они не могли ждать, пока будет написана книга об этом или опубликованы статьи на эту тему в «Знамении времени». Они хорошо знали и то, что находятся в несогласии с президентом Генеральной Конференции и редактором Урией Смитом, но они имели истину, истину об Иисусе; и они чувствовали, что им необходимо провозгласить ее всем, независимо от того, как это воспримут «стоящие на страже» в Батл-Крике.

Если бы они проявили больше такта, они смогли бы избавить себя и церковь от многих трудностей. Получилось так, что они просто вызывали у старых руководителей серьезное беспокойство, и это объясняет в значительной степени тот факт, почему «старики» не смогли услышать прекрасные вещи, которые они говорили в 1888 году в Миннеаполисе.

С. Уайт была в Европе, когда Ваггонер и Джоунс опубликовали свои новые воззрения. «Я без колебания могу сказать, что вы допустили здесь ошибку,- писала она им. - Вы сейчас подали пример другим поступать так же, т. е. каждый теперь может чувствовать себя свободным выдвигать различные идеи и теории и затем предлагать их людям, потому что вы поступили именно так. Это повлечет за собой такие последствия, о которых вы даже не подозреваете» И далее она продолжала: «Мы должны противопоставить миру единый фронт. Сатана будет торжествовать, видя разногласия среди адвентистов Седьмого дня». (ЕГУ. «Советы писателям и издателям», стр. 75-76.)

Но не все на Генеральной Конференции отвергли эту весть. Никоим образом. Для некоторых она стала началом новых изумительных переживаний. Один делегат, например, возвратился в свою церковь в Висконсине настолько пораженным вестью о праведности через веру, что заразил энтузиазмом фермера из числа членов своей общины: тот продал свою ферму, сделал большой вклад в пользу церкви и стал служителем. Молодой пастор, прибывший в Миннеаполис исполненным предрассудков (по его собственным словам) был настолько покорен красотою докладов и сообщений, что удалился в лес неподалеку от церкви, провел вторую половину дня с Богом и Библией и затем там, в лесу, обрел Христа, как своего личного Спасителя. Брат Хаскелл, председательствующий на конференции, служители Джонсон и Корлисс испытали подлинное благословение. Один служитель почувствовал, что его новое отношение к Иисусу настолько отлично от старого, что попросил перекрестить его заново.

Более того, в течение 1890-х годов некоторые делегаты, занимавшие на конференции 1888 года неверную позицию, искренне раскаялись. Урия Смит был одним из них. Незадолго до отъезда Елены Уайт в Австралию в 1891 году, он не только извинялся перед ней и другими служителями, но и выступил перед всем собранием, чтобы исповедоваться в своем поведении на Генеральной Конференции в Миннеаполисе. А это требовало смелости и решительности.

Многие служители и рядовые члены откликнулись на новую весть. Весь следующий за конференцией год братья Ваггонер и Джоунс, а также сестра Уайт провели, выступая на богослужениях в местных церквах, лагерных собраниях и колледжах. За один только год между сессиями Генеральной Конференции Елена Уайт, часто в сопровождении одного или обоих братьев Ваггонера и Джоунса посетила Батл-Крик (семь раз), Поттервиль, Дес-Мойнс, Южный Ланкастер, Бруклин, Вашингтон, Уильямспорт (дважды), Нью-Йорк (дважды), Чикаго, Оттаву, Уэксфорд, Каламазо, Сагино, штат Колорадо, Хилдсбург и Оукленд. И это были не случайные контакты, а будни титанического труда, проповеди, призывы, советы, увещевания, молитвы до тех пор, пока сопротивление не смягчилось, пока не появились слезы покаяния, пока члены церкви не просили друг у друга прощения, пока их счастливые лица не свидетельствовали о победе и новом рождении, В пятницу вечером в заключении серии проповедей в Южном Ланкастере, Массачусетс, само собой началось служение исповедания, которое продолжалось в течение нескольких часов. Елена Уайт так комментировала его: «Я никогда не видела, чтобы работа возрождения шла такими темпами, и при этом оставалась свободной от неуместного возбуждения». (РэГ 5 марта 1889, стр. 146.) А в июле 1889 года она заметила: «На каждой встрече после Генеральной Конференции души с радостью принимали драгоценную весть о праведности Христа». (РэГ 23 июля 1889, стр. 466.) Спустя несколько месяцев она писала: «Они (люди, присутствовавшие на сессии Генеральной Конференции 1889 года) говорили, что прошедший год был лучшим годом их жизни». (ИВ, т. 1, 361, 362.)

На брата Джоунса стали смотреть как на ведущего богослова церкви АСД. Брат Ваггонер, посланный миссионером в Англию, также почитался весьма высоко.

Результаты были просто замечательными. Количество членов увеличивалось в среднем на 10 процентов в год, почти втрое превысив к 1901 году результаты 1888 года, и это несмотря на проблемы, о которых мы будем говорить в следующей главе. Многие ожидали сошествия позднего дождя, надеясь, что работа в скором времени завершится. Елена Уайт писала: «Милость, которою мы теперь живем, есть... милость Духа Святого... Это время Позднего дождя». (СП, стр. 511-512.)

Однако мы слишком много говорим в общем об обстановке, пора поговорить о самой вести 1888 года.

Как мы уже сказали, проповеди Ваггонера в Миннеаполисе сосредоточивались на Иисусе Христе. Елена Уайт восторженно и благодарно обобщила их, назвав «несравненным обаянием Христа». (ЕГУ. Рукопись 5, 1889 г.)

Мы не располагаем сегодня теми проповедями, которые он предложил тогда своим слушателям. Однако, мы можем поближе узнать о них, если изучим книги, которые он издавал как до, так и после конференции. Одна из них так и называлась: «Христос и Его праведность».

Вся книга говорит об Иисусе. Христос есть наш Спаситель в самом полном смысле слова. Нет другого имени, которым человек мог бы спастись. Христос заключает в Себе всю полноту Божества и Он желает исполнить нас божественной силой (Кол. 2:9; Ефес. 3:19).

Этот удивительный Иисус готов свободно простить все наши грехи и одеть нас Своею праведностью. И праведность, которую Он предлагает нам,- не фикция, не воображение. «Бог не прощает нас, оставляя нас такими же, какими мы были прежде. Бог не сооружает некий отстойник для греха, Он просто истребляет грех... Прощение грехов это нечто больше, чем просто форма, нечто большее, чем просто занесение в книги записей на небе... Прощение грехов есть реальность; это нечто осязаемое, нечто оказывающее чрезвычайное воздействие на личность. Когда грешник прощен, он становится новой тварью». (Д. Е. Ваггонер. «Христос и Его праведность», стр. 66.)

Но Ваггонер допускал и другое. Человек может чувствовать себя настолько недостойным, что он просто не поверит тому, что Бог сможет принять его, как Свое чадо.

Чтобы решить эту проблему, он задает вопрос: «Забирает ли человек из магазина то, за что он заплатил?»

Если человек пришел в магазин,- рассуждает Ваггонер,- спрашивает что-либо и затем платит за это, может ли он вдруг изменить свои намерения и уйти, не взяв покупку с собой? Конечно нет. Если он заплатил, он возьмет. И чем больше он заплатил за покупку, тем больше гарантия того, что он возьмет ее.

Итак, Иисус заплатил за нас. Он заплатил самую высокую, какую только возможно, цену - «Свою драгоценную кровь» (1Петр, 1:19). Действительно, «он отдал Себя за нас» (Титу 2:14). Таким образом,- заключал Ваггонер,- человек может быть уверен, что Бог примет его!»

Почему же Он так дорого платит за того, кто совсем не достоин того? «Он купил тебя, хотя ты и не стоишь того,- отвечал Ваггонер,- чтобы, преобразовав тебя и представив непорочным перед Вселенной, Он мог возрадоваться удивительным изменениям, совершенным Им в тебе». (Там же, стр. 69-73.)

Но праведность через веру - намного больше, чем прощение; это также и победа над грехом. Будучи во плоти человеческой, Христос жил праведной жизнью, и «вы, если пожелаете, можете иметь ту самую силу, что и Он». «Какие замечательные возможности дарованы христианину! - продолжал Ваггонер. - Как бы не боролся против него сатана, поражая его тем, где плоть наиболее слаба, он может обитать под сенью Всемогущего и быть исполненным полнотою Божественной силы». «Христос, Который куда более сильнее сатаны, может обитать в сердце христианина непрестанно», так что «глядя на сатанинские нападки, как из неприступной крепости, он (христианин) может сказать: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе». (Там же, стр. 29-31.)

Может показаться странным, но многие христиане говорят, что молитвы о помощи преодолеть грех делают их еще более склонными ко греху; лучше бы они не молились. Почему? Что они делают неверно?

Они допускают ошибку,- объяснял Ваггонер, говоря Богу о своих проблемах, забывая прежде всего о Его обещаниях. Молитва о проблемах направляет наше внимание на наши слабости, и таким образом делает нас еще слабее.

Чтобы получить настоящую помощь, нам нужно обращать свое внимание на силу Божью и Его обещания. В конечном счете, говорил Ваггонер, подвергаясь искушениям, христианин должен помнить обетование: «Иисус Христос пришел в мир, чтобы спасти грешников» (1Тим. 1:15). Он может, следовательно, начинать свою молитву с повторения этого обещания и сосредоточивать на нем свое внимание; поступая так, он обретает веру.

«Мы должны помнить,- продолжает Ваггонер,- что, если Бог дает обещание, то его уже можно считать выполненным. И так... мы считаем победу уже своей, и начинаем благодарить Бога за Его драгоценные обетования. Когда мы верою предвосхищаем эти обетования и делаем их своими, мы не можем не хвалить Бога за Его великую любовь, и пока мы делаем это, мы полностью удаляемся от зла и победа становится нашей. (Там же, стр. 78-84.)

Однако, мы уже достаточно долго говорим о проповедях Ваггонера. Елена Уайт тоже выступала в Миннеаполисе на сессии 1888 года. Проповедь, которую она сказала в субботу после обеда 13 октября, была особенно уместной. (Эта проповедь помещена в книге «Через кризис к победе», стр. 246-256.) Основным текстом проповеди был: «Посмотрите, какую любовь Отец излил на нас». Ее весть заключалась в том, чтобы мы постоянно делали это, чтобы мы упражняли наш разум в «видении» или осмыслении Божьей любви к нам. Это было то же самое, о чем говорил Ваггонер - мы должны направлять свои мысли на обетования Божьи, а не на собственные трудности.

«Почему болотная лилия остается такой чистой и белоснежной среди тины и грязи? - спрашивала она и тут же отвечала: - Потому, что она отбирает в своей среде обитания только то, что делает ее чистой и белоснежной. Таким же образом,- советовала она делегатам,- не говорите о беззакониях и нечестии, которые в мире, но возвысьтесь над всем этим и говорите о своем Спасителе... Беседуйте о том, что оставит у вас добрые впечатления».

«Если вас засосала бездна разочарования,- продолжала она,- не жалуйтесь на мрак и темноту. Ропот не вызовет появления света на вашем пути. Выйдите из бездны, из подвала мрака наружу! Выходите из тьмы в верхнюю горницу, где ярко сияет свет Божий».

«Не жалуйтесь на тернии и шипы, которые преподносит вам жизнь. Собирайте цветы! Мы должны сосредоточить свой ум на том, что поддерживает и ободряет».

«Пусть будет слышен глас о том, что Христос сделал для меня».

Проповедник Ваггонер показал, что праведность по вере вменяется, когда христиане обращаются к обетованиям Божьим. Подобным же образом и Елена Уайт говорила: «Я хочу, чтобы вы взяли богатые обетования Божьи и украсили ими словно памятными портретами свою залу... О, я хочу, чтобы обетования Божьи были живыми картинами на ваших стенах, чтобы вы смотрели на них. Тогда ваше сердце сможет быть исполнено благодатью Его и вы сможете возвеличить Иисуса».

Собрание с затаенным восторгом слушало ее, когда она заканчивала проповедь: «О, я люблю Его. Я люблю Его. Ибо Он - моя любовь. Я вижу в Нем несравненное обаяние и, как я хочу, чтобы мы вошли в город воротами... Я желаю, чтобы вы научили сердца ваши и уста хвалить Его, и говорить о Его силе и славе... Бог поможет нам еще больше прославлять Его и быть непорочными».

В другой большой проповеди (там же, стр. 260-269) Елена Уайт говорила о работе Христа, совершающего за нас искупление в небесном святилище. В то время как Он освящает небесное святилище, говорила она, мы имеем возможность посредством вхождения с Ним в небесное святилище и исповедания грехов очистить наши собственные «святилища души» и верою ухватиться за Его руку.

В таких отношениях с Иисусом заключается не только прощение, но и сила побеждать. «Мы слышим много извинений,- продолжала она в этой проповеди. - Люди говорят: «Я недостоин того-то и того-то». Что вы подразумеваете под этим? - спрашивает она.- Уж не думаете ли вы, что за павшее человечество на Голгофе была принесена несовершенная жертва, что благодать недостаточна и что сила, которою мы можем преодолевать наши естественные недостатки и склонности мала?» Многим адвентистам трудно было поверить этому замечательному обетованию. Спустя шестнадцать лет, в 1904 году, Елена Уайт с сожалением писала: «В жизни многих, чьи имена занесены в церковные книги, не произошло действительной перемены... Они говорят, что приняли Христа как своего Спасителя, но они не верят, что Он дает им силу победить их грехи». (ЕГУ. РэГ 5 июля 1904, стр. 7.)

Вскоре после сессии 1888 года Елена Уайт опубликовала книгу «Путь ко Христу». В ней она продолжала объяснять тему праведности через веру и то, как она применима к жизни.

Например, говоря о том, как Бог прощает грех, она пишет: «Если вы отдаете себя Ему и принимаете Его как своего Спасителя, тогда, какой бы грешной ни была ваша жизнь, благодаря Ему вы становитесь праведными. Характер Христа занимает место вашего характера, и вы принимаетесь Богом так, как если бы вы не согрешили». (ЕГУ. ПХ, стр. 62.)

Это удивительно, но это еще не все. Мы можем жить изо дня в день, зная, что Он любит нас и не беспокоиться о нашем спасении. «Мы не должны делать себя центром и предаваться беспокойству и страху, спасемся мы или нет»,- писала она. (Там же, стр. 72.)

Значит ли это, что нам ничего не нужно делать? Нет, есть нечто, что мы должны сделать. И это снова то самое, что брат Ваггонер, Елена Уайт подчеркивали в 1888 году. У нас есть возможность сделать выбор и обратить свои мысли и разговоры к Его обещаниям. «Поручите охрану своих душ Богу и доверьтесь Ему. Говорите и думайте об Иисусе... Отложите все сомнения; прогоните ваши страхи... Успокойтесь в Боге... Если вы отдадитесь в Его руки, через Того, Кто возлюбил вас, Он сделает вас более, чем победителями. (Там же.)

Но разве Библия не говорит о том, что христиане должны бодрствовать, бороться и молиться? Да, в Матф. 26:41 и Лук. 13:24 говорится именно так. Но Елена Уайт писала адвентистам в 1892 году, чтобы они боролись не столько против греха, сколько за то, чтобы думать об Иисусе. «Тут-то мы и нуждаемся и в обетовании, и в борьбе, и в молитве, дабы ничто не прельстило нас избрать другого господина; ибо мы всегда вольны сделать это. Но давайте будем постоянно взирать на Христа и Он сохранит нас. Пока мы смотрим на Христа, мы в безопасности... Постоянно созерцая Его, «мы изменяемся в тот же образ, от славы в славу, как от Господня Духа» (2Кор. 3:18). (Там же.)

Этот новый взгляд на Христа и Его несравненное очарование стал свежим ветром, подувшим в церкви.

Глава 30. Шестнадцать лет кризиса

- Даю слово чести,- вновь и вновь повторял брат А. Г. Даниэльс, обращаясь к водопроводчикам, штукатурам и поставщикам леса.- Как только в мае придет чек с Генеральной Конференции, мы непременно все вам выплатим.

Вряд ли Даниэльс сознавал, что повлекут за собой эти его слова - новые трудности или триумф? (А. Г. Даниэльс. «Пребывающий дар пророчества», стр. 315-316.)

Была весна 1899 года. Пять лет назад явные чудеса Божьи воодушевили верующих в Австралии основать колледж, который бы выпускал заграничных миссионеров, наравне с колледжами, уже действовавшими в Америке. Членам, присутствовавшим на лагерном собрании в Мидл Брайтон, близ Мельбурна, в январе 1894 года, когда миссис Уайт настойчиво рекомендовала создание подобного колледжа, эта идея казалась почти невозможной, даже глупой. Как может австралийская церковь, насчитывающая всего 1000 человек построить и содержать колледж?

Но Елена Уайт не отступала и братья, неохотно, но все же следовали за ней.

Вскоре было куплено 1450 акров земли за нереально дешевую сумму - около 3 долларов за акр. Но даже 4500 долларов было слишком много для такой земли. Правительственные эксперты говорили, что земли эти в основном состоят из кислых, сырых и песчаных пород. «Если хомяку придется пересекать эту местность,- шутили они,- то ему придется захватить с собой побольше пищи».

Но из видений Елена Уайт знала, что Бог сделает эту землю плодородной, хотя это и казалось невероятным. Чтобы помочь ей убедить руководителей, Бог показал ей в видении среди очищенного от леса участка чисто пропаханную борозду около двух метров в длину и около четверти метра глубиной. И когда 24 мая 1894 года братья пришли на место, чтобы посмотреть, таинственная борозда уже приветливо ожидала их там. На следующее утро после того, как они воочию убедились в руководстве Божьем, брат Стивен Маккалаф, почти умиравший от туберкулеза, почувствовал вдруг какой-то удар, заставивший содрогнуться все его тело; после этого потрясения он оказался совершенно здоровым.

И все же сомнения оставались: и Елене Уайт приходилось уговаривать братьев довериться Богу и купить эту землю. Как бы там ни было, но часть суммы они все же внесли. Затем в январе 1895 года из Африки приехала богатая семья Весселс, скопившая большое состояние на добыче алмазов. Бог побудил эту семью сделать вклад в 5000 долларов. 6 марта с кучкой студентов было открыто нечто вроде подготовительного колледжа. В июле, чтобы продемонстрировать свою веру в это предприятие, сестра Уайт купила 66 акров земли из 1450 и начала строить для себя и своих помощников дом, так называемый «Саннисайд».

Но когда закончился в октябре или ноябре школьный семестр, (в Австралии это весна) строительство было почти свернуто. Ухудшило дело еще и то, что их адвокат проиграл никому не нужный судебный процесс на ужасную сумму - 2000 долларов.

На следующий год в июле Елена Уайт во сне получила новое свидетельство для братьев и убедила их возобновить строительство. И взрослые, и дети валили деревья и распиливали их на доски. Они осушали болото и сажали деревья в будущем саду. Они работали ночью: одни держали фонари, а другие забивали гвозди.

В начале 1897 года после того, как было завершено общежитие для девушек и заложен обеденный зал, когда все имевшиеся деньги вышли, Елена Уайт обратилась с призывом к добровольцам, готовым работать даром. Откликнулись тридцать человек. В апреле 1897 года Школа Авондейл по подготовке христианских работников начала действовать. С десятью студентами занимались четыре преподавателя. Посещаемость катастрофически падала. Появилась необходимость в церковном здании, в котором можно было бы проводить субботние богослужения. Неадвентистские бизнесмены поддержали строительство деньгами, рабочие пожертвовали часть своего времени и вскоре здание было завершено.

К 1899 году приток учащихся достиг 100 человек и потребовались новые здания, чтобы завершить колледж. И снова фонды были найдены.

А. Г. Даниэльс, президент австралийского поля, был весь в долгах. Поддерживаемый сестрой Уайт, он требовал от Генеральной Конференции в Батл-Крике отделять для Австралии каждый лишний доллар. Руководители в Америке согласились. Обнадеженные этим обещанием, австралийские адвентисты отдали все до последнего пенса. Они хотели, чтобы их молодежь получила христианское образование любой ценой.

Как раз тогда, когда члены исчерпали все свои средства, брат Даниэльс и просил водопроводчиков, штукатуров и лесоторговцев поработать в кредит и обещал, что заплатит им сразу же, как только Генеральная Конференция вышлет ему свой крупный денежный вклад в мае.

Во вторник второго мая 1899 года прибыл конверт, на котором был обратный адрес Генеральной Конференции АСД, Батл-Крик, Мичиган. С каким трепетом и нетерпением они вскрывали его! И с каким ужасом обнаружили, что денег в нем нет!

Даниэльс был весьма смущен! Он читал, что американские братья столкнулись с огромной нуждой у себя дома во время продолжительного национального кризиса. Те были просто уверены, что австралийские верующие поймут их. Зная о том, что Австралия страдала от засухи, они дали им практический совет: приостановить строительство до лучших времен.

По мере того, как весть об этом распространилась, стали припоминать и другие случаи, благополучно прощенные и забытые; оказывается, это был не первый случай, когда американское руководство подводило их. Еще в 1894 году, когда австралийские братья остро нуждались в деньгах, чтобы купить 1450 акров земли, Елена Уайт именем Господа просила С. Н. Хаскелла найти в Калифорнии людей, готовых помочь им. Он выделил им в залог 10000 долларов; но когда первые 1000 долларов были отправлены, администратор на западном берегу без какого-либо злостного намерения, употребил остаток суммы на весьма насущные нужды Калифорнийской конференции, не подумав о том, как это отзовется в Австралии.

Сестра Уайт ответила на это горячим письмом и Хаскелл попытался исправить дело.

Но если руководство в Соединенных Штатах, не чувствуя вопиющей нужды далекого миссионерского поля и подводило Австралию, то Бог, как выяснилось, нет. В 1895 году Он побудил семью Вэссел помочь австралийцам. В 1899 году Он сотворил буквально чудеса, чтобы помочь брату Даниэльсу.

После того, как Даниэльс убедился, что в деньгах ему отказано, он провел всю ночь под эвкалиптовыми деревьями в молитве. Он молился до тех пор, пока небо не озарилось восходящим солнцем и к нему не пришла уверенность, подобно Хайраму Эдсону, который тоже всю ночь молился и на рассвете понял, что молитва его будет услышана, и Бог разрешит их проблемы.

В восемь утра Даниэльс тайно отправился в Сидней, Мельбурн и Аделаиду, где намеревался получить необходимые деньги, ибо знал, что Бог уже приготовил их там для него.

Едва он отбыл, как пришло сообщение из Новой Зеландии: кто-то предлагал 2500 долларов!

В течение последующих двух недель Даниэльс имел счастье увидеть исполнение высказанных им в молитве просьб. К примеру, в четверг утром его ум был сильно поражен словами Дан. 6:16 «Он спасет тебя». На полях он записал «7:30 утра, 4 мая 1899 года». Когда вместе с другом в четыре часа пополудни проходя мимо банка, он заметил распахнутую дверь, хотя банк уже час назад должен был закрыться. Они вошли и изумились, застав банкира и его клерка в окружении груды денег, ценных бумаг, чеков, и тут же открытый сейф и ни одного охранника.

Банкир взглянул на них и его лицо побледнело.

- Как вы сюда проникли? - запинаясь, пробормотал он.

- Дверь была открыта.

- Но этого не может быть! Я запер ее на засов, повернул ключ и накинул цепь своими собственными руками.

Тогда, почувствовав, что эти люди, должно быть, не одни, раз так бесшумно проникли в банк, банкир спросил: «Могу ли я что-нибудь для вас сделать?»

Конечно, он мог! Спустя час банкир, улыбаясь, вручал им 300 поблескивающих золотом австралийских фунтов, и при этом никакой бумажной волокиты, кроме векселя, скрепленного их словом чести.

В тот вечер брат Даниэльс написал возле текста Дан. 6:16 «Исполнилось, 5:00 вечера, 4 мая 1899 года».

Еще часть денег была получена при таких же чудесных обстоятельствах, так что в течение двух недель все текущие дела были улажены. Авондэйл становился именно тем, чем Бог предрек ему быть: замечательным колледжем, учебной базой для сотен миссионеров и, что самое интересное, такой процветающей фермой, что эксперты приезжали учиться опыту и исследовать причины такого успеха.

Но какие же невероятные действия происходили в Америке? Почему дважды за 90-е годы руководство церкви подводило обещающее молодое поле?

Ответить на эти вопросы вероятно будет не просто. Название этой главы - «Шестнадцать лет кризиса», (1888-1904), кажется, уже говорит само за себя. «Кризис» может быть определен, как период перелома, когда основные решения этого периода накладывают отпечаток на все будующие события; это ситуация, когда враждующие элементы особенно остро противостоят друг другу. 1890-е годы можно охарактеризовать, как годы дискуссии, горячих споров, когда в церкви Адвентистов Седьмого дня уживались рядом и совместные решения, и противоборство трагического и славного.

Сначала о славном. Сессия 1888 года в Миннеаполисе положила начало новому взгляду на Иисуса и праведность через веру, и это было самым замечательным открытием из всех тех, что предшествовали ей в истории церкви. Все последующие после 1888 года сессии Генеральной Конференции 1893, 1895 и 1897 годов, не говоря уже о лагерных собраниях, встречах служителей, собраниях на местах, стали платформой для особенных взволнованных обращений, основанных на центре всего Евангелия - Иисусе Христе. Здесь заключалась весть, которую нужно было рассказать миру. И если кто-то, находясь на далекой миссионерской станции, перечитывал сообщения в «Ревью» или «Бюллетене ГК», его сердце чудным образом согревалось и данный им обет обновлялся.

Не случайно, что именно в это время появились такие книги Е. Уайт, как «Желание веков», «Путь ко Христу», «Нагорная проповедь», «Наглядные уроки Христа». Мы уже видели, что именно в этот период отмечался прогресс в области образования. В 1891 году первый институт по подготовке учителей сосредоточился на принципах «Христианского воспитания». Вскоре образование начало серьезно внедряться по всей стране на уровне колледжей, а в 1897 году насчитывались уже сотни церковных школ. Именно в 1890-е годы адвентистские миссионеры появились в новых странах, в том числе и не христианских. В эти годы отмечается бурный рост церкви по сравнению с прошлыми десятилетиями. (Годовой прирост 9,8%). Ко всему этому, в церкви были проведены некоторые административные реформы, о которых мы услышим в следующей главе.

В чем же тогда была проблема? Если смотреть с внешней точки зрения, то все вроде было хорошо. Никто из адвентистов в этот период не подкладывал бомбу в почтовый ящик, не брал на пушку полицейского и не похищал наследника крупного босса. За исключением разве что работы по воскресеньям. Перед судом самых строгих пуританских правил они выглядели примерными гражданами. И тем не менее в статьях и письмах, последовательно издаваемых в «Свидетельствах для служителей», их пророк говорил о них весьма печальные вещи.

Неоднократно в этих письмах Е. Уайт говорила о величественной красоте Иисуса Христа, а затем приводила свидетельства того, что руководство, рядовые члены, учебные заведения, конференции, миссионерские поля и вся церковь в целом остро нуждаются в реформе. Снова и снова она подчеркивала, что «не некоторые, а многие» утратили духовное рвение и далеко ушли от «света». Среди народа Божьего наблюдалось «чудовищное отступление». Церковь бесплодна, ибо растеряла свою первую любовь. Лидеры в Батл-Крике повернулись к Господу спиной; многие члены церкви отвергли Его главенство и избрали вместо Него Ваала. Президенты конференций ведут себя как средневековые епископы, так что и «сами конференции» и «каждое учреждение» совращены теми же принципами. Некоторые руководители прямо-таки «хвастаются» тем, что они не следуют Свидетельствам. «Странная слепота» напала на президента Генеральной Конференции, так что даже он действует против света. Ситуация в Батл-Крикском издательстве настолько серьезна, что «все небо негодует». Действительно, Господь «вступил в тяжбу со Своим народом», и скоро «низвергнет учреждения, названные Его именем». («Свидетельства для проповедников», стр. 286).

Это была серьезная серия обличений. Но в чем конкретно они были виновны? Вот ответ из «Свидетельств для служителей» стр. 441: «Если в своем сердце вы даете приют гордости, самодовольству, любви к первенству, тщеславию, несвятым амбициям, ропоту, недовольству, язвительности, злоречию, лжи, обману, клевете, то Христа нет в вас, ваши дела показывают, что в вас ум и характер сатаны... Вы можете иметь добрые намерения, добрые побуждения, можете говорить об истине, но вы не годны для царствия небесного.

Сплетничание. Ропот. Сомнение в Боге. Обман на первом месте. Вот и все. Они вели себя как посредственные христиане, тогда как они должны были сотрудничать со Христом в очищении грехов, отображать в мире Его красоту, излучать славу Божественного характера в соблюдении святой субботы и готовить себя благодатию Его к тому, чтобы быть чистыми сосудами для излития Его Духа на мир в виде Позднего дождя.

В 1888 году они получили чудный свет, да и вообще немало откровений пришло к ним со времен Миллера. Со слезами радости они напоминали друг другу на своих собраниях о том, как они любили этот свет. Но как многие из них не жили этим светом. «Пусть наши служители и работники сознают, что не увеличение света им нужно... Им нужно жить тем светом, который они уже в достатке имеют» (СП, 439),- предостерегала Елена Уайт. А миссис С. М. Генри характеризовала ситуацию на Генеральной Конференции 1899 года таким образом: «Подобно тому, как вкуснейшие вещи, прокисая, становятся наиболее отвратительными, так и отступление от величайшего света и истины превращается в падение, в величайшую темноту и зло. Этот народ имел замечательный свет». (С. М. Д. Генри. «Работа женщин», 1899 год, стр. 174).

Известно, что когда дьявол не в силах соблазнить святых пороком, он улавливает их на добродетелях.

Библейский призыв к отделению от мира (1Кор. 6. гл.) был извращен врагом так, что адвентисты стали селиться колониями, особенно в Батл-Крике. Еще в 1879 году, когда в Батл-Крике насчитывалось от 700 до 800 верующих, руководство опубликовало в «Ревью» призыв ко всем адвентистам не селиться более в Батл-Крике без предварительной консультации. (РЭГ 1 мая 1879 года, стр. 140). Но призыв оказался тщетным. Число верующих за 1890-е годы возросло до 2000 человек.

Собравшись вместе, они, вместо того, чтобы провозглашать весть миру, занимались лишь тем, что обсуждали ошибки других членов. В 1900 году среди верующих была в ходу поговорка, что если бы даже Гавриил обратился с призывом к Батл-Крику, то и он не избежал бы их болтливых языков.

Здравое желание повлиять на людей, чтобы они хорошо отзывались об Адвентистской вести,- вот мол какие адвентисты, вот что они делают, привело к строительству еще более усовершенствованных предприятий, покупке более совершенного оборудования, чтобы именно по размерам, по размаху люди могли судить и о работе церкви, и о ее работниках. «Ревью» со своими стереотипными, гальваническими, переплетными цехами, 50-десятью паровыми прессами стал крупнейшим издательством в Мичигане. Но никто не затруднил себя вопросом, кому нужны такие огромные размеры. И к чему все это привело? Чтобы производство не простаивало и сотрудники получали свою зарплату, в печать стали брать все, что предложат. Популярные романы, этикетки для ликеров, не гнушались даже писаниями спиритуалистов. (СЦ7, стр. 164-168). Елена Уайт говорила, что Бог хочет, чтобы доктор Келлог приводил своих пациентов ко Христу и истине последних дней; но санаторий со своими многочисленными этажами и зданиями отнимал у него слишком много времени.

С укреплением производства пришла и «мирская политика», соответственно понизилось и чувство поручения, «миссии». После 1897 года Келлог настоятельно требовал, чтобы его санаторий вышел из-под контроля церкви. В издательстве «Ревью» управляющие, особенно Климент Элдридж в начале десятилетия и Арчибальд Р. Генри позднее, ухитрялись сильно завышать свою заработную плату, при этом сохраняя низким заработок работников предприятия. Исчезла простота первых дней, когда каждый чувствовал, что он или она жертвуют для дела. Беззаконие влекло за собой неудовлетворение, обиду, подозрение. Когда Генри был сменен на посту управляющего в 1897 году, он возбудил против издательства дело и потребовал от него в судебном порядке 50000 долларов. (Давид Недор «А. Р. Генри и его судебный иск»). Какая противоположность духу Рочестерского издательства и колледжа Авондейл!

Неизгладимым пятном в этот период шестнадцатилетнего кризиса стала серия судебных процессов среди верующих. С болью Елена Уайт вспоминала первые дни взаимного посвящения и цитировала слова Павла: «И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения?» (1Кор. 6:7). Она предостерегала их, как вестница Господня, что они оскорбляют Иегову, что они могут просто перестать молиться Богу, ибо Он не слышит молитв их». По поводу одного только судебного процесса того времени Елена Уайт признала, что истец явно был оклеветан, но настаивал на том, что несправедливость не может оправдывать обращения в судебные органы. Бог воздаст, напоминала она. «Имейте веру в Бога; ибо Он обещал, что услышит молитву веры». (П. 61, 1898; Рук. 72, 1898).

В более широком смысле слова Христа, призывающие к единству (Иоан. 17), были извращены врагом в создании своего рода сверхцентрализации, известной современникам как «царская власть», явившейся результатом своеобразной формы основной структуры церкви того времени.

Вы, должно быть, помните, что первой организацией, созданной Адвентистами Седьмого дня, была издательская Ассоциация. Спустя два года появилась Генеральная Конференция, имевшая самую простую структуру и легально отделенная от издательства. Когда в 1866 году был основан Западный Институт «Реформы Здоровья», он субсидировался также ассоциацией, отделенной от Генеральной Конференции. Это был путь, который избрали сами члены. В конце 1890-х годов типография, теперь уже очень большая, все еще отдалена, Институт Здоровья, разросшийся в целую сеть из двадцати семи санаториев, управляется Международной Медицинской Миссионерской и Благотворительной Ассоциацией, независимо от Генеральной Конференции.

Международное трактатное и миссионерское общество, Международная Ассоциация Субботней Школы, возникшие в конце 1860-х - начале 1870-х годов, Международная Ассоциация Религиозной Свободы, основанная в 1889 году, также имели руководство, не связанное с центральным церковным управлением.

Обобщая все это, нужно сказать, что в 1890-е годы было одновременно и слишком много организаций и слишком мало. Слишком мало в том смысле, что многие отделенные ассоциации и общества, действовали более или менее независимо, а иногда и соревновались друг с другом, и слишком много, потому что не только основные решения, но и множество менее важных решений принимались в Батл-Крике Генеральной Конференцией или руководством какой-либо «ассоциации» или «общества», располагавшихся там. Многие конференции, ассоциации, общества и миссии были крайне ограничены в принятии самостоятельных решений.

Тенденция в действительности клонилась к дальнейшей централизации. В начале 1890-х годов были предприняты шаги к слиянию издательства «Ревью» с «Пасифик Пресс». Елена Уайт в письмах сурово осудила такую консолидацию учреждений, и своевременно. Она говорила, что Господу неугодно, чтобы такие ответственные решения принимали всего несколько человек. Нужно было расширить штат ответственных работников комитета. Она указывала три причины для этого: 1) чтобы избежать распространения слабостей того или иного человека на всю работу; 2) воспитать больше руководителей; 3) побудить людей больше полагаться на Бога, нежели друг на друга. (СЦ7, стр. 171-174).

В 1896 году Е. Уайт писала из Куранбонга, Австралия: «Система, при которой все деньги должны проходить через Батл-Крик, находясь под контролем нескольких человек, находящихся там, есть плохой способ организации... Что знают эти люди о нуждах в других странах?» В этом же документе она рекомендовала, чтобы в каждой стране были представители Генеральной Конференции, так чтобы решения могли приниматься там, где живут люди. Представитель Генеральной Конференции не обязательно должен быть служителем. Им может быть и рядовой член церкви, действуя в согласии с группой советников.

Обычай принимать все решения в Батл-Крике был особенно порочен там, где комитет, принимавший решения, был слишком мал. К примеру, исполнительный комитет Генеральной Конференции из трех человек в 1863 году вполне удовлетворял церковь, ибо и членов тогда было всего 3500. Он постепенно расширялся, достигнув в 1897 году 13 человек, но к тому времени церковь распространилась по всему миру, а количество членов возросло до 70000.

Такова была ситуация в церкви. Она помогает понять, почему 2 мая 1899 года в Австралию прибыл пустой конверт. Неспособность центрального руководства помочь дальним миссионерским полям вполне объяснима. Проблемы с финансами были и у себя в стране. К 1901 году Генеральная Конференция была вынуждена занимать деньги, чтобы поддерживать своих миссионеров. Батл-Крикский Санаторий имел невыплаченный долг в 200000 долларов. Различные школы и колледжи задолжали 330000 долларов. А в Европе в городе Осло (тогда называвшимся «Христианией») совсем обанкротилась и оказалась на грани незамедлительной конфискации и передачи в руки кредиторов типография, как и в случае с Чеховским.

Перед лицом этой опасности Елена Уайт умоляла детей в церкви отказаться от своих рождественских подарков и просить своих родителей пожертвовать любую сумму денег для покрытия этих долгов. (Рукопись 71, 1900 год). В апреле 1901 года глядя печально, но решительно в лица руководителей, собравшихся на сессию Генеральной Конференции, она умоляла со слезами в голосе: «О, душа моя сильно встревожена всем этим!... Эти люди должны были стоять на святом месте, быть голосом Божьим к народу, как мы верили в это, какой мы представляли себе роль Генеральной Конференции - все это в прошлом. Что мы хотим сегодня - это реорганизации. Мы хотим начать с основания и строить на новых принципах». (Бюллетень ГК, 1901 год, стр. 25).

Глава 31. Круг любви

Руководители церкви АСД в 1890-е годы не всегда принимали мудрые решения; однако, большей частью это были люди, движимые самыми высокими побуждениями, верные своему долгу и исполняющие свои обязанности так, как они их себе представляли. Они трудились долгие часы, часто во вред собственному здоровью, пытаясь сделать все возможное для единства той церкви, к которой они принадлежали. (Энциклопедия АСД статья «Организация»).

Тот администратор на западном побережье, который вначале послал в Австралию тысячу долларов, не положил оставшуюся сумму к себе в карман. У него даже и мысли не было об этом! Но он не подумал и о нуждах миссионерского поля, хотя к нему и обращались за помощью много раз.

Именно тогда, когда требовалось принять серьезное решение, когда нужна была сильная вера, церковные руководители оказывались не на высоте. (ЕГУ. Ежедневный бюллетень ГК 1901 г. стр. 24.) Но кто из нас достаточно праведен, чтобы бросить первый камень?

Для того, чтобы получить сегодня объективное представление о том времени, полезно было бы еще раз вспомнить о быстрых темпах роста, отмечавшихся в эти шестнадцать лет кризиса - увеличение количества членов, появление новых учреждений, освоение дальних стран. Христос стал центральной фигурой многих проповедей и публикаций. Конечно же Елена Уайт не отчаивалась! Зная лучше, чем кто-либо другой недостатки и достоинства руководителей церкви, она выделяла некоторых, осознающих ответственность своего высокого положения как «мужей трезвых и благоразумных» (ЕГУ, Ежегод. бюллетень ГК 1901 г. стр. 24). И она стойко защищала церковь от тех, кто пытался использовать ее слабости в оправдание собственного своенравия. «Церковь Христа,- писала она из Австралии, искренне обращаясь к церкви, имеющей веру в Иисуса и хранящей заповеди Божьи,- какой бы она не была, остается единственным объектом Его самого пристального внимания и благоволения на земле» («Свид. для проп.», стр. 15).

Дела Елены Уайт никогда не расходились с ее словами. Когда в 1891 году Генеральная Конференция попросила ее поехать в Австралию, она не хотела ехать. Ей было уже 63 года, она была вдовой и просто уставшей от непомерного труда. Но она поехала.

Как только Елена Уайт приехала в Австралию, у нее резко обострился артрит. Как и у большинства новых миссионеров, у нее возникло нестерпимое желание вернуться домой, и она удивлялась, почему до сих пор она остается в Австралии. По ночам она просто не могла спать, ей хотелось кричать от боли. Но, сопротивляясь нахлынувшим чувствам, она говорила себе: «Елена Уайт, что это с вами? Разве вы не приехали в Австралию, потому что почувствовали свой долг ехать туда, куда Генеральная Конференция сочтет нужным вам поехать. Разве не так вы поступали всегда?» На каждый вопрос она отвечала утвердительно и продолжала: «Тогда почему вы чувствуете себя покинутой и разочарованной? Не работа ли это лукавого?»

«Я верю, что это так».

И утирая глаза, она заключала: «Довольно, я не стану более смотреть на мрачную сторону жизни. Суждено ли мне жить или умереть, я сохраню свою душу для Того, Кто умер за меня». (Изб. вести, книга 2, 233-234).

«Я последовала голосу Генеральной Конференции,- писала она в 1892 году,- как я и пыталась делать это в тех случаях, когда не имела ясного света сама... Я в Австралии, и я верю, что я именно там, где Господь хочет видеть меня». (Изб. вести, кн. 2, стр. 239).

Она была безусловно права. Воспользовавшись своей изоляцией от основного центра работы и его руководителей, медливших что-либо менять, она добилась возникновения колледжа, среди нищеты и эвкалиптов, она дала жизнь колледжу, которому надлежало стать революционной вехой, отправной точкой всего будущего адвентистского образования.

Когда люди приезжали в Авондейл познакомиться с успехами, достигнутыми со времени основания колледжа, сестра Уайт говорила о них в таких ярких выражениях, рассказывала о помощи, которую время от времени оказывали американские адвентисты с такой благодарностью, что посетители просто поражались. Учитывая эти дары и вклады в строительство, она писала: «Здесь, в Австралии, мы чувствуем на себе огромную ответственность. Мы должны отдать себя работе Господней и обучать и воспитывать молодых людей так, чтобы они были готовы служить Богу и у себя на родине и в заграничных миссиях» (РЭГ 18 октяб. 1898, 661 стр.).

Никто ни разу не слышал, чтобы она жаловалась на невыполненные обещания или недостатки административных работников. Всем участникам этого строительства в течение всех лет она с удивительной верой говорила о будущем того движения, которому она навеки отдала свою жизнь. «Нет нужды сомневаться, страшиться того, что работа не будет иметь успех,- заявляла она с пророческой проницательностью.- Бог во главе работы и Он приведет все в порядок. Если дела нуждаются в упорядочении свыше, Бог совершит это и обратит в добро то, что было злом. Так давайте же верить в то, что Бог благополучно доведет корабль со своим народом до гавани» (ЕГУ. «Избранные вести», кн. 2, 390 стр.).

События, как правило, подтверждали ее правоту. Уже были предприняты некоторые шаги. В ближайшее время должны были произойти серьезные перемены для разрешения проблемы сверхцентрализации, «царской власти», перемены, которые сегодня способствуют благу церкви.

В 1889 году конференции в Северной Америке были сгруппированы в шесть «районов», каждый из которых возглавлялся специальным представителем Генеральной Конференции.

В 1891 году А. Т. Робинзон был отправлен для организации конференции в Южной Африке. Решено было, что он создаст обычные «общества» и «ассоциации». Но каким образом? У него было слишком мало людей для столь многих комитетов. Он решил подчинить все ассоциации одной общей структуре конференции, как «отделы» с одним представителем. Для этого он обратился за разрешением в Батл-Крик, до которого почта шла целый месяц. Руководящие братья выступили решительно против его планов, но в силу загруженности работой его дело попало в «долгий ящик». Робинзон расценил задержку с ответом как одобрение и приступил к осуществлению своего проекта. Когда же Батл-Крик прислал, наконец, свое «Нет», новая система уже действовала так хорошо, что он не стал ее менять.

В то время Австралия фигурировала в отчетах как «Район ь 7». В 1894 году он был реорганизован в Австралийскую Унионную Конференцию, первый унион. Представитель Генеральной Конференции был замещен группой административных работников и комитетов, представляющих местные конференции.

В 1897 году Робинзон был отозван из Южной Африки и назначен президентом Центрально-Австралийской Конференции. Он нашел там ряд обычных обществ и ассоциаций. Он переделал их в отделы конференции. Братья Даниэльс и Вильям Уайт были в недоумении до тех пор, пока не увидели как хорошо действует эта система. Тогда они убедили остальные конференции и новый австралийский унион также организовать у себя отделы. Опыт с отделами и унионами на местном уровне на Генеральной Конференции 1901 года стал ценным свидетельством того, что такой путь был правильным.

В 1897 году сессия Генеральной Конференции, собравшаяся в Унионом Колледже сделала комитет Генеральной Конференции более представительным, расширив его до тридцати человек. (В 1883 году он был увеличен до 5 человек, в 1886 году - до 7). Сессия также усовершенствовала некоторые комитеты, распределила обязанности президента среди нескольких человек, и закрепила степень автономии за Европейским и Австралийским полями, но дальше этого не пошла.

Генеральная Конференция 1899 года была рутинной и шаблонной.

В 1901 году на Генеральной Конференции наблюдался прогресс.

Не все, однако, ожидали его. Елена Уайт сама говорила позднее: «Я не хотела ехать в Батл-Крик. Я боялась, что бремя, которое я должна буду взвалить на себя, будет стоить мне жизни». Когда руководители попросили ее присутствовать на конференции, она сказала, что не может. Но когда Бог в видении попросил ее присутствовать там, она послушалась. (Ежед. Бюллетень ГК 1901, стр. 43).

Первого апреля, за день до официального открытия сессии, миссис Уайт, недавно вернувшаяся в Америку из Австралии, встретилась с руководителями церкви в библиотеке колледжа. Ей была показана внутренняя жизнь многих из них, она написала им свидетельства и вообще она знала их лучше, чем они знали сами себя. Там были собраны люди, возглавляющие дело Божье и, как истинная мать Израиля, она любила всех их.

Благоговейно она представила им обзор тех вестей, с которыми она собиралась обратиться к ним публично в течение последующих нескольких недель, так чтобы они могли заранее знать, что ожидает их. Делегаты тихо договорились о перенесении их заседания на завтра, чтобы обдумать то, о чем предупреждала их сестра Уайт. На следующее утро они вновь собрались уже в здании церкви.

С внушительной часовой башней, красными подушками кресел и дорогими канделябрами, «Дайм Табернакл» (буквально 10-ти центовый храм) [Название «10-тицентовый храм» связано с тем, что адвентисты по всем Соединенным Штатам в течение одного года собирали по одной 10-ти центовой монете в неделю и большая часть денег (26000 долларов), необходимых для постройки, была собрана именно таким образом.] представлял собой самое большое здание в Батл-Крике и, вероятно, самую крупную церковь всего движения. В ней могло удобно разместиться 2500 человек. На этот раз были заполнены до отказа все балконы. Говорят, что на той сессии Генеральной Конференции присутствовало около 4000 человек. Хорошо известна фотография Елены Уайт во время проповеди на этой сессии. На этой фотографии плохо слышащие делегаты сидят на ступенях, ведущих с кафедры на балкон. Видно фортепиано, а не орган, и это не случайно. Члены церкви хотели установить настоящий орган, но Елена Уайт в письмах из Австралии убедила их не делать этих расходов, а сэкономить деньги для миссий. (Ежедн. Бюллетень ГК, 1893 год, стр. 13-15).

Президент Ирвин открыл заседание с соответствующих объявлений. Затем выступила Елена Уайт. Это была первая Генеральная Конференция, на которой она присутствовала за истекшие 10 лет.

Она принесла делегатам ясное свидетельство: «Вы не имеете права предпринимать что-либо,- заявила она,- до тех пор, пока вы не будете руководствоваться Божьим порядком!»

«Бог не основывал «Царскую власть» в наших рядах!»

«То, что эти люди должны были стоять на святом месте, чтобы быть голосом Божьим... это все в прошлом».

«Что мы хотим сегодня - это реорганизация на новых принципах».

Новым принципом была «любовь». Какая любовь? Такая, какую явил нам Иисус, объясняла она. Любовь, которая скрепляет жизнь семьи. Любовь, которая оберегает человека от сплетен и недовольства. Любовь, которая берет на себя ответственность исполнять повеление Христа - «Идите по всему миру».

«Настало время, когда этот народ должен родиться свыше»,- воскликнула она. Всматриваясь в лица сидящих в зале, на балконе, на ступенях, она говорила: «Я хочу иметь одну семью с благословенными, и я хочу, чтобы и вы были в этой семье. Я хочу работать в согласии с вами». «Пусть каждый из вас идет домой,- закончила она,- не затем, чтобы болтать и болтать, но чтобы молиться».

Она села. Все собрание благоговейно молчало, тронутое прискорбными воспоминаниями о прошлом, ожившими надеждами на будущее, готовое к решению настоящих проблем.

После паузы поднялся брат Даниэльс. В течение многих лет он работал с Еленой Уайт в Австралии и на многих опытах научился доверять ее руководству. Он советовал братьям отойти от обычных процедур и заранее заготовленного плана. Единственная формальная процедура, к которой он решился прибегнуть, это создать более расширенный комитет, чтобы он отвечал нуждам реорганизации, и, действуя на парламетской основе, стал бы своего рода «комитетом всех». Его намерением было обеспечить максимум свободы для дискуссий, так чтобы Дух Святой имел достаточный простор для работы.

Помимо того, что этот расширенный комитет изо дня в день выступал с сообщениями, представляя их на обсуждение всего собрания, одновременно проводились богослужения, читались проповеди, которые так же содействовали пробуждению в собравшихся на сессию чувства единой ответственности перед миром.

Доктор Келлог выступил с волнующей вестью, подчеркивающей роль медицинско-миссионерской работы в спасении душ.

В 11.30 утра 3 апреля брат Даниэльс сообщил делегатам о том, что в Соединенных Штатах проживает всего лишь 1/20 населения мира. За пределами этой страны - девятнадцать двадцатых человечества! «Однако из 75000 верующих в третью ангельскую весть около 60000 проживает здесь, в Соединенных Штатах!» Он указал пальцем на карту мира, висевшую на стене позади него. «Сегодня в мире 1000000000 язычников. Из 1400000000 живущих две трети - язычники». (Ежедн. Бюллетень ГК, 1901 год, стр. 48-50).

Елена Уайт вновь и вновь поднималась за кафедру, чтобы подкрепить эти вдохновенные призывы авторитетом своих свидетельств. «Поле - это весь мир,- возглашала она.- Но осознает ли это Генеральная Конференция?» Она открыто рассказывала о своих собственных опытах. «Я сказала Господу, что когда я прибуду в Батл-Крик, я спрошу у братьев, почему они не посылали средства для работы в Австралии... Мы верим, что на этой встрече работа будет поставлена так, чтобы подобные вещи больше не повторялись. Два или три человека, никогда не видевшие тощие, бесплодные поля, не должны контролировать весь ход дел». (Ежедн. Бюллетень ГК, 1901 год, стр. 84-85).

Она также неоднократно призывала врачей и служителей не отделяться друг от друга и не позволять зависти, непониманию и ссорам разделять их. «Я желаю сказать вам,- предостерегала она,- что скоро никакая работа не будет вестись по служительской линии, кроме медицинской миссионерской работы». (Ежедн. Бюллютень ГК, 1901 год, стр. 204).

Эта весть благоприятно подействовала на делегатов. Произошли изменения, и в конце сессии очень многие желали возблагодарить Бога за удивительную работу, которую Он совершил в их сердцах в течение предшествующих собраний.

Достигнутые изменения оставили глубокий след. К примеру, «районы» в Северной Америке (с организовывающимся Южным полем) решили реорганизовать в унионные конференции по австралийскому образцу. Результатом было то, что конференции достигли такой степени самостоятельности в решении вопросов, какой ранее не знали. Распространившись по всему миру, этот план показал свою жизнеспособность, стимулируя рост и развитие церкви. Поля, удаленные от руководящего центра, получили, наконец, свободу принимать решения, которые раньше принимались в Батл-Крике, а Генеральная Конференция высвободила время для урегулирования основных проблем и видения общей политики церкви.

Комитет Генеральной Конференции был расширен (в то время до 25 человек) так, чтобы уже никогда не повторить печального опыта комитета из «двух-трех человек», принимающих решения за всю церковь. Число членов комитета отныне не было постоянным. Каждый президент унионной конференции объявлялся официальным членом комитета, а это значило, что человек, проживающий в любом месте земного шара и избранный руководителем в местные органы, становился членом комитета Генеральной Конференции на тех же правах, что и работники, живущие в Соединенных Штатах. В 1970 г. численность комитета достигла 300 человек! Никогда больше проблемы церкви не решались людьми, географически ограниченными территорией Северной Америки.

В 1901 году была введена новая политика, по которой гарантировался отток денежных средств от преуспевающих конференций церкви к менее благополучным и нуждающимся. Был начат процесс соединения различных обществ и ассоциаций (Субботняя Школа, Трэкт энд Мишионери и т. д.) в «отделы» соответствующих им конференций (местных унионных и генеральной).

О всех этих изменениях, безусловно, должно было извещаться все мировое поле. Отделы и унионные конференции были первоначально организованы на территории миссий. Вся реорганизация была рассчитана на то, чтобы содействовать управлению деньгами, людьми и властью, подчиняя все идее «благовествования миру».

К сожалению, когда дело дошло до организации отделов, Медицинско-Миссионерская благотворительная Ассоциация заколебалась. Хотя отношения между докторами и служителями за время сессии улучшились, все же некоторая степень недоверия оставалась. Временный компромисс был достигнут избранием в члены комитета Генеральной Конференции шести представителей медицинской ассоциации.

Следующая Генеральная Конференция состоялась в 1903 году в Окленде, Калифорния (где располагалось издательство «Пасифик Пресс» до своего переезда в Маунти Вью). На этой сессии процесс создания унионов и отделов был завершен и все внимание было уделено дальнейшему развитию медицинской работы. К сожалению, за этот период времени недоверие доктора Келлога к служителям скорее углубилось, нежели уменьшилось. Началось движение за то, чтобы все адвентистские учреждения отдать во владение или местных конференций, или Генеральной Конференции, а не оставлять их во власти полузависимых ассоциаций.

Доктор Келлог и ряд его близких друзей отказались от такого предложения, но 80 % делегатов проголосовали «за». Только санаторий в Батл-Крике и еще один в Мексике все еще оставались вне церковной организации.

Тем временем (в феврале 1902 года) полностью сгорело главное здание Санатория в Батл-Крике. Пока доктор Келлог занимался возведением нового здания, 30 декабря сгорело до основания главное здание Издательства «Ревью энд Геральд». Все вдруг обратили внимание на предупреждение Елены Уайт покинуть Батл-Крик. Генеральная Конференция 1903 года рекомендовала перевести свои службы и издательство «Ревью энд Геральд» из Батл-Крика в другое место.

Начатые изменения были завершены. Адвентистская церковь перерезала пуповину, связывающую ее с Батл-Криком, Мичиганом и с Соединенными Штатами. Переехав в столицу страны, она стала как бы ближе к миру, вобрала в себя мир - благодарный за ее новую организационную структуру, обеспечивающую свободу решений и обеспечивая ей оптимальную координацию усилий.

Следует упомянуть и еще о двух выдающихся организационных моментах тех лет. Распределяя работников в Европе, сессия Генеральной Конференции 1913 года ввела новую административную единицу «дивизион», которых в настоящее время насчитывается двенадцать. Дивизион был задуман как часть Генеральной Конференции, действующей в данной части мира. В то же время каждый дивизион охватывает собой ряд унионов. Унионы, в свою очередь, состоят из местных конференций, а местные конференции из местных церквей. Целью такой организации было то, чтобы между членами церкви и высшим чином Генеральной Конференции не было административного разрыва, чтобы все движение было внутренне связанным, единым целым.

Следует особо сказать об административном единстве белых и чернокожих братьев, существующем в Северной Америке. На стыке столетий, как говорят, в Соединенных Штатах было всего несколько сот чернокожих адвентистов. По мере того, как количество членов среди них возрастало, увеличивалось и количество пасторов. Елена Уайт настаивала на том, чтобы голоса чернокожих тоже были слышны в представительных комитетах церкви. С ростом членства черных этот совет был принят на уровне Генеральной Конференции. В начале 1940 года несколько местных конференций согласились включать черных служителей в комитеты конференций, дабы те могли представлять интересы черного населения. В 1944 году новая политика открыла путь черным верующим создавать собственные конференции (известные как «цветные», «региональные», «черные») внутри существующих унионов. И чернокожие, за исключением западного побережья Тихого океана, приняли это предложение. В результате многие чернокожие были выдвинуты на руководящие посты. Резко возрос приток новых членов в церковь из числа чернокожих.

Оглядываясь на сессии Генеральной Конференции 1901-1903 гг, сестра Уайт имела основание радоваться происходящим административным изменениям. И она была довольна. Если однажды она сказала, что прошло то время, когда Генеральная Конференция была голосом Всевышнего, то в 1909 году она имела право сказать: «Когда на Генеральной Конференции высказываются мнения братьев, собравшихся со всех концов мира, никто уже не может быть независимым и упрямо отстаивать свое частное суждение. В 1913 году она добавляла: «Я чувствую себя ободренной и благословленной, когда сознаю, что Бог Израилев все еще ведет Свой народ, и что Он будет продолжать пребывать с ним до конца мира». (Избранные вести, книга 2, стр. 406).

И все же Елена Уайт не была полностью удовлетворена 1901 годом. Спустя некоторое время, когда она приготовила перо, чтобы описать некоторые спорные вопросы сессии, видение перенесло ее назад к тому, что могло бы произойти на сессии, но, к сожалению, не произошло. В этом видении она видела делегатов, полностью откликнувшись на призыв Божий к реорганизации. Люди исповедовались до поздней ночи. Радость и ликование, последовавшие вслед за этим, никогда ранее не были слышны в стенах церкви в Батл-Крике.

Видение окончилось. Пророчица по-прежнему сидела с пером в руке. И тогда она произнесла эти божественные слова: «Все небо ожидало оказать милость. И это могло быть на самом деле». Агония разочарования охватила ее, когда она представила себе все это. (СЦ8, стр. 104-106).

Сессия 1901 года без сомнения была великой победой. Но личные чувства продолжали стоять барьером между служителями и докторами. Когда сестра Уайт думала о докторе Келлоге, ее сердце почти разрывалось. Она чувствовала себя, как царь Давид после победы в лесах Ефраимовых: «О, Авессалом, сын мой, сын мой!»

Противоречия между медиками и служителями обострялись все сильнее и после сессии 1903 года в действительности вылились в три группировки. Пантеизм Келлога, явно сквозивший в его книге «Живой храм», занятая им на сессии 1903 года позиция независимости, углубили разрыв между Ним и служителями. В это же время Эд Сатерленд и Перси Мэган, лидеры реформы образования, заняли нетерпимую позицию по отношению к служителям, когда отчаялись протолкнуть свои новые идеи в Иммэньюэл Мишионери Колледж. В 1904 году собрание мичиганской конференции в Бэрриен Спрингс, проходившее на территории колледжа, показало, что «шестнадцатилетний кризис», достиг своей вершины.

Е. Уайт в то время стала известной как примиренческое сердце всех трех групп. Но Сатерленд и Мэган в припадке раздражения просто отказались от своих постов в колледже. Взаимная неприязнь между Келлогом и служителями церкви сохранялась. Однажды, когда Келлог выступал с речью, он заметил, что глаза всех прикованы к кому-то позади него. Он обернулся, увидел сестру Уайт, идущую к кафедре, и уступил ей место. Старая женщина в горячем материнском порыве сделала еще одну попытку спасти доктора, если это только возможно. Келлог отошел к задней стене. В зале сидел его брат Уилл. Сестра Уайт вспомнила тот день, когда их мать перед своей смертью взяла с Елены обещание, что она возьмет ее мальчиков в Небесное Царство. Уилл плакал. Доктор оставался невозмутимым. Он взглянул на часы, решил что ему уже пора на поезд до Батл-Крика и вышел на улицу.

Его уход был символичным.

Но сестра Уайт никогда не отступала. Келлога она действительно не могла вернуть, но она безропотно сгибала свою старую спину, продолжая трудиться ради спасения душ.

Она основала Колледж Медицинских Евангелистов в Лома Линда и убедила руководящих служителей набрать штат колледжа из врачей, окончивших Батл-Крикский колледж. Откликнулся Даниэльс, откликнулись врачи и старые раны начали заживать. Она последовала за Сатерлендом и Мэганом на Юг, высказала им свидетельство в назидание, которое они приняли с покаянием, и приняла участие в их начинаниях по строительству Мэдисоновского колледжа и Санатория, став активным членом их правления - единственный случай, когда она приняла участие в правлении. Таким образом она удержала их не только в церкви, но и в братском кругу адвентистских работников.

1901 и 1903 годы были поворотными и основополагающими. Таким же был и 1904 год. Сестра Уайт заняла свою позицию посередине этого треугольника противоречий и сомкнула круг любви, который оказался настолько широким, что вместил в себя все партии и сплотил их в единый прочный союз.

Глава 32. Осиянные Его славой

В субботу утром 21 октября 1944 года в день, предшествующий столетию великого разочарования, группа руководителей церкви адвентистов Седьмого дня проводила служение, посвященное памяти пионеров адвентизма. На следующее утро в воскресенье 22 октября они совершили короткое путешествие на могилу Уильяма Миллера, находящуюся на кладбище близ его дома.

За два года до этого по всей стране зазвучала адвентистская радиопрограмма «голос пророчества». Братья прибыли к месту погребения Миллера как раз в тот момент, когда эта еженедельная программа должна была выйти в эфир. Они оставили радиоприемник в машине включенным и специально открыли окна, чтобы послушать выступление «Кингс Геральдс».

На мраморном надгробии со следами времени они разобрали имя Уильяма Миллера и дату его смерти, 1849 год. Может быть на мгновение им пришла мысль о том, что задержка пришествия Христа на целое столетие еще раз доказывала то, что надежда Миллера было ложной? Они заметили один из его любимых текстов, высеченный на изъеденной поверхности камня: «Ибо в назначенное время придет конец» (Дан. 8:19). Когда они размышляли об этом заверении пророчества, из окна машины до них донеслись звуки «Кингс Геральдс»: «Громко трубите, трубите трубой, скоро Господь наш придет».

Прославьте Его имя! Он снова грядет.

Но когда?

Адвентисты Седьмого дня долго цитировали отрывок из книги Елены Уайт «Наглядные уроки Христа», изданной в 1900 г. (стр. 69): «Христос с нетерпением ждет, чтобы явить Себя в Своей церкви. Когда характер Христа будет полностью воспроизведен в Его народе, тогда Он придет, чтобы взять его к Себе».

Эти слова являются комментарием на одно из обещаний самого Иисуса Христа: «... Сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Марк. 4:28, 29).

Когда созреет плод. Немедленно. Потому что настала жатва.

Крестьянин не жнет, когда появились лишь первые зеленые ростки, или когда начинает наливаться зерно. Он терпеливо и заботливо наблюдает за процессом роста, проверяя содержимое зерна на влажность, оценивая цвет и все другие показатели созревания, пока не будет достигнута оптимальная зрелость злака. Тогда он выводит на поле комбайн и собирает весь урожай сразу.

Иисус ждет полного воспроизведения Своего собственного милосердного, всепрощающего, самоотверженного, терпеливого и благородного характера. Воистину, как Первосвященник в небесном святилище, Он более столетия изливал на зреющее поле сияние субботнего освящения; Он усердно занимался «искоренением греха» не только из записей в небесных книгах, но и из жизни людей в реальном мире. Как радостно сознавать, что однажды Его мечта исполнится, и как печально, что Ему приходится так долго ждать.

Другой отрывок из книги «Наглядные уроки Христа» (стр. 419) соотносится с тем, что говорится на стр. 69: «Все небо ждет открытия каналов для излития святого целебного елея, который бы стал радостью и благословением для человеческих сердец».

На той же странице эта мысль дополнена следующим: «Быть живым каналом, по которому Бог мог бы сообщить миру сокровища Своей благодати неизгладимых богатств Христа - есть привилегия каждой души. Ничего Христос не желал так сильно, как видеть свидетелей Своих, которые представили бы миру Его дух и характер. И ни в чем так не нуждается сегодня мир, как в явлении в человечестве любви Спасителя».

Ожидание проявления совершенного характера и поиск каналов для передачи божественной благодати - это не два различных предмета. Это два аспекта одного целого. Бог действительно ожидает, чтобы народ стал совершенным, готовым исполнить Его намерение. Он хочет, чтобы последователи Его были победителями над грехом, и не только для своего собственного счастья, но и для того, чтобы засвидетельствовать совершенства Его любвеобильного характера всем грешникам. Да и могут ли АСД лучше рассказать о Христе миру - если не проявлять Его любовь в каждодневной жизни будь то дома, в отношениях с соседями, на производстве, повсюду, во всем мире?

Долго ли еще Богу ждать?

В начале 1884 года Елена Уайт писала: «Если бы все, совместно трудившиеся для Бога в 1844 году, пронесли третью ангельскую весть и провозгласили ее в силе Святого Духа, Господь могущественно поддержал бы их усилия. Огромный поток света пролился бы на мир. Уже давно бы население земли было предупреждено, заключительная работа закончена, и Христос пришел бы для искупления Своего народа» (ВБ, стр. 458).

Задолго до 1884 года... Какая мечта! Предположим, что сотни миллеровских адвентистов в Соединенных Штатах, тысячи адвентистов в Европе и других местах приняли и провозгласили бы весть о субботе и святилище. Согласно последней цитате, Христос мог бы прийти до Гражданской войны в Америке! Бригада Пикетса никогда бы не попала в смертельную бойню под Геттисбургом. Миллионам людей не пришлось бы страдать в грязи под Верденом в первую мировую войну. Хиросима и Нагасаки могли бы избежать атомной бомбардировки во вторую мировую войну. Разделяя горести всех сирот и каждой вдовы, как сильно, должно быть, Бог желал послать Иисуса до того, как эти войны будут развязаны! Он действительно послал бы Его, если...

Ожидающий Отец, колеблющиеся дети.

До многих адвентистов, принявших третью ангельскую весть дошло в 1850-х годах послание к Лаодикии. Иисус открылся им, стоящим и стучащим у дверей их сердец в надежде, что они широко отворятся. Особое внимание привлек Поздний дождь, готовый излиться через них на нуждающийся мир. Руки их уже касались победы и окончательного финала. Бог дал «вести время совершить свою работу». Они продвинулись намного вперед, а затем... довольные, успокоились.

Ожидающий Отец, колеблющиеся дети.

В Миннеаполисе в 1888 году благодатная близость Духа ощущалась как никогда. Еще раз время благоприятствовало Позднему дождю. Благословение чувствовалось во всем. Но вместо того, чтобы «войти во Святое святых вместе с Иисусом», многие предпочли шестнадцать лет кризиса.

Ожидающий Отец, колеблющиеся дети.

Затем сестра Уайт, явно выражая интересы Христа, расширила круг любви, чтобы вместить всех этих колеблющихся детей. Этот круг выдержал, усилился библейской истиной и «Свидетельствами для Церкви» и, расширяясь подобно разбегающимся волнам, год от года стал заключать в свои объятия все более расширяющиеся пределы влияния Адвентистской Церкви. Возникли разногласия, но единство преобладало. 1700 делегатов, черных и желтых, красных и белых, слились в одну семью на Генеральной Конференции 1975 года, представляя государства почти со всеми политическими идеологиями, существующими на земле. Я сидел среди членов комитета из 173 человек. Я видел, слышал и чувствовал, как под мелкой рябью борьбы могуче устремлялся поток уверенности и единства.

В данной книге основное внимание было уделено, главным образом, начальным этапам адвентистского движения. Начало этого движения в некотором смысле связано с тем, что представляет собой адвентистская церковь по всему миру сегодня. Рано раскрытые истины об Иисусе, убежденность, смелость и великодушие ее пионеров лучше всего объясняют то, что это движение по-прежнему движется. Если бы мы имели возможность отдать должное двадцатому веку, то можно было бы без конца рассказывать о примерах веры и жертвенности, привести статистику роста. Потребовались бы многие главы для того, чтобы описать сколько нового света было открыто.

Мы уже в разных главах обращались к некоторым преобразованиям и достижениям, достигнутым в миссиях, медицинской работе, организации и образовании XIX веке. Хотелось бы сказать гораздо больше.

Адвентизм двадцатого столетия продолжал держаться на работниках с широким сердцем, отдающих все, иногда даже собственную жизнь, чтобы донести весть в труднодоступные районы земного шара. Таким был У. Р. Смит из Кореи, исходивший пешком и изъездивший на велосипеде и на пони тысячи километров. Днем и ночью, по грязи, под дождем, по снегу, обмораживая руки и ноги, срываясь в темноте в обрывы, торопясь к установленному месту, губя здоровье, он организовывал школы и церкви. Таким же был Дж. П. Андерсен, всю жизнь проработавший в Китае. Он решил остаться в Кантоне, когда город был взят вражескими войсками, надеясь молитвой, постом и стойкостью духа сохранить адвентистский госпиталь от грабителей. Несколько лет спустя он передал свое заведение назад церкви, не потеряв ни единого полотенца или простыни.

Адвентизм двадцатого века - это и К. К. Крислер, неистово поющий: «Господь ведет меня всегда», лежа на смертном одре и умирая от пневмонии в глубокой китайской провинции Чона. Это и У. Х. Андерсон, пришедший в сознание после долгого приступа дизентерии во время экспедиции, когда услышал пение обращенных им носильщиков из племени Матебеле: «Нет, я не один» и таким образом выздоровивший. Это и Дж. Макларен, не побоявшийся запеть псалом «Везде, где бы я ни был, с Иисусом я в безопасности» тогда, когда во время высадки на берег, его окружили озлобленные обитатели Соломоновых островов. Вера его не подвела - он высадился благополучно.

Нельзя не упомянуть и Бени Тавонди, уроженца островов Фиджи, который после десяти труднейших лет, проведенных на Папуа, обратил в адвентизм первого человека уже будучи при смерти после укуса ядовитой змеи. Как не вспомнить миссис Фика Митиели, другую миссионерку с Фиджи на Папуа, обучавшую в деревнях женщин и детей, вырывавшую копья из рук воинов на тропах среди джунглей и успешно благовествовавшую истину об Иисусе во святилище.

Биллиат Сапа, уроженец Африки, пионер адвентизма в болотистой долине Ньюсайленд. Жители деревни отказались принять его и он, с женой и двумя детьми расположился на настиле, сооруженном на дереве. На их глазах умерли их двое маленьких детей, но они не ушли из деревни. Биллиат Сапа не ушел даже тогда, когда умерла жена. В конце концов он обратил эту деревню, ибо любил этих людей и верил, что Бог любит их тоже. Со временем он основал в этих местах несколько школ.

Сегодня, конечно, дети в Африке и на Фиджи так же, как и их сверстники в Европе и Северной Америке, смотрят телевидение, потому что адвентистские миссии в двадцатом столетии используют все современные достижения и в этих древних странах. Но и в двадцатом веке все еще заявляют о себе ужасы прошлого. И по-прежнему адвентизм опирается на таких людей, как Л. Х. Кристиан, который во время сильного голода 1920 года в России, зная, что половина населения страдает сыпным тифом, поехал в Россию и на протяжении трех недель ободрял верующих в то время как его домашние молились и постились о нем. Примером современного адвентизма служит и несгибаемый президент колледжа, ответственный за 1000 студентов. Во время голода в 70-х годах он сумел найти достаточно риса, чтобы прокормить всех своих подопечных.

Тысячи молодых людей во время войны отказались идти против совести и смело вставали лицом к пулям. Рассказывают, как четырнадцать из них бросили в одиночные камеры в военной тюрьме, сказав каждому, что все их приятели отреклись соблюдать Субботу. Но когда подошла Суббота, каждый тихонько начал насвистывать вечерний гимн. Таким образом, они услышали друг друга в своих одиночках и все вместе соединились в хвалебном гимне.

Церковь адвентистов Седьмого дня двадцатого столетия достойно может представить президент Генеральной Конференции У. А. Спайсер (1922-1930 гг.). Его любили все. Где он только не побывал. Он знал каждого работника по имени (по крайней мере так казалось), у него всегда был при себе маленький подарок для детей служителей. Себе он всегда покупал самый дешевый билет. Однажды, когда его хозяева возмутились тем, что такой важный человек прибыл в третьем классе, он мягко извинился: «Простите, я не знал, что есть еще четвертый класс». И Д. Л. Макегени (1936-1950) плакал после своего второго переизбрания, пораженный величием своей задачи.

Если же говорить в целом, то адвентизм двадцатого столетия - это скорее посвященные рядовые члены, нежели рукоположенные служители. Это уже упомянутые солдаты, это тысячи простых верующих в центральной Америке и на Филлипинах, ведущих субботние школы, чинящих одежду для бедняков или руководящих адвентистскими учреждениями. Многие рядовые члены внесли в церковь значительные вклады, например, Джаспер Уэйн, работник клиники в Айове. Однажды он обсуждал с женой, чтобы еще они могли сделать для Господа. Она предложила заказать на свой счет 100 копий особого выпуска «Знамения времени». Он предложил увеличить еще на 25. Наконец вместе они решили увеличить на 50 экземпляров. В последствии день их решения стал отмечаться в день «Жатвенного сбора».

Некоторые рядовые члены адвентистской церкви двадцатого столетия зримо получали от Господа удивительные знамения. Например, в 1906 году Чарлз Ашкрофт из Кармела, Австралия, долго думал, стоит ли ему жертвовать свой большой яблоневый сад на строительство средней школы или нет. Он обратился к Богу с просьбой дать ему знак: молнию с раскатом грома на чистом голубом небе в течение недели. И действительно, в один из дней на ясном голубом небе появилась черная тучка, перевалила через холм в длину, разразилась громом и яркой молнией прямо над его домом и затем исчезла за горизонтом. С соседней фермы с криком прибежал его брат:

- Ты видел это!

- Да, видел,- ответил Чарлз,- это мне знак тому, чтобы я пожертвовал землю Господу. Сегодня на том месте стоит Колледж «Кармил».

Статистика свидетельствует о необычном прогрессе. Если общая сумма пожертвований в 1895 году составляла 500 тысяч долларов, то в 1975 году - 300 миллионов. Если в 1890 году адвентистские школы посещали 1300 детей, то в 1975 году - около 400000. В 1853 году маленький ручной пресс фирмы Вашингтон в Рочестере выпускал в минуту одну копию или шестьдесят в час. Причем, для его обслуживания требовалась такая затрата сил, что молодой человек, работающий на нем, через несколько месяцев начинал харкать кровью. В двадцатом же столетии ежемесячный тираж журнала «Эти времена» - 200000 экземпляров, «Знамения Времени» - 300000 экземпляров, а журнал «Свобода» - 500000. Радио и телестанции работают по всему миру. Одну лишь передачу «Тихий час» обслуживает более 300 станций. «Голос пророчества» - более 800. Шестьдесят миллионов книг «Дядюшки Артура» С. Максквела разносят христианские идеи и библейскую весть на тридцати двух языках. Книга «Путь ко Христу» была издана миллионным тиражом. Она переведена более чем на 100 языков.

Значительно возросло и число членов. В 1863 году в мире было 3500 адвентистов. Население тогда исчислялось в 1 миллиард. Получалось соотношение: один адвентист на три миллиона неадвентистов. К 1975 году, когда население мира достигло 4-х миллиардов, соотношение стало составлять - один адвентист на 1600 неадвентистов. Если численность членов будет увеличиваться ежегодно на 5,5 процентов, то к 2000 году, когда население мира будет составлять 6,5 миллиарда, адвентистов будет уже 9 миллионов, или один на каждые семьсот человек.

Данные современные!

Хороший темп! Слава Господу за это! Но и этого недостаточно. Если бы ежегодный прирост церкви, начиная с 1880 года, был на 11,1 процента больше, чем в 70-е годы, в церкви насчитывалось бы сегодня не 2,5 миллиона членов, а 275458110! Как долго ждет небо! работа просто ждет момента, чтобы распространиться подобно огню по жнивью. Так оно и будет. Согласно Е. Уайт «когда божественная сила объединиться с человеческими усилиями, Бог завершит работу, если мы позволим Ему использовать себя, как Его орудия». (СЦ9, стр. 107.)

В 1845 году молодая Елена в видении видела, как лучи света, постепенно распространяясь по земле, озарили весь мир. Эти лучи представляли собой исполнение обетования в Откр. 18, 1: «После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба, и имеющего власть великую. Земля осветилась от славы его». Конечно же, слава ангела отображает славу Бога.

Этот ангел из 18 главы Откровения, подобно трем ангелам из Откровения 14, 6-12, символизирует собой людей, несущих весть. «Ангелос» по-гречески означает «вестник». Слава Божья есть, прежде всего, Его славный характер, полный благодати и истины. (См. Исход. 34). Таким образом, земля осветится славою Божьей и полностью отразит Его характер. Слава, исходящая от Субботы во Святом Святых, которая, по словам Елены Уайт, символизирует любящую святость Самого Бога, засияет однажды на лицах, в жизни и на устах народа Божьего. Соблюдающие Субботу в святости, мужчины и женщины, мальчики и девочки, сами будут становиться святыми.

«Земля должна будет осветиться от славы Его,- объясняет Елена Уайт.- Дух Господень настолько обильно благословит посвященные человеческие орудия, что и взрослые, и дети отверзут уста свои в хвале и благодарении, наполняя землю познанием о Боге и Его непроходящей славой».

Участие в этом славном заключительном торжестве адвентистского движения не будет ограничено его теперешними членами. Нет! Оно доступно всем живущим. Земля Господня, и все, что на ней, принадлежит Ему. Бог - Отец всех, и как только кто-то услышит слово о Нем, тот тоже сможет разделить радость переживания Его преобразующей силы и более того - радость обладания ею.

«Дух Всемогущего действует на человеческие сердца, и тот, кто чувствует его влияние и отвечает на него, становится свидетелем Бога и Его истины. Во многих места можно встретить посвященных мужчин и женщин, передающим другим тот свет, который открыл им самим путь спасения через Христа. И по мере того, как они будут продолжать светиться этим светом, подобно тем, кто был крещен Духом в День Пятидесятницы, они все больше и больше будут обретать силу Святого Духа. И таким образом вся земля будет освещена славою Господа». (ДА, стр. 54.)

«Служители Бога, с горящими святым посвящением лицами, будут спешить от места к месту, провозглашая весть с неба. Тысячами голосов по всей земле возгласят предупреждение Божье. Верующие будут творить чудеса, исцелять больных. Знамения и чудеса будут сопровождать их повсюду».

«... Лучи света проникнут всюду, истина откроется во всей своей полноте и благочестивые дети Божьи разорвут оковы, связывающие их... Истина дороже всего. Несмотря на то, что враждебные силы объединятся против истины, многие перейдут на сторону Господа». (ВБ 6 стр. 612).

Истина дороже всего. Весть, рожденная для мира, любыми средствами должна оставаться истиной всегда. Настоящей истиной. Самая важная, самая насущная истина - это истина об Иисусе, о том, что Он сделал в прошлом и что совершает сейчас. Это должно быть первой ангельской вестью: вечное Евангелие креста и истина настоящего времени о том, что час суда настал. Весть второго ангела призывает людей отделиться от всякого кумира, влекущего их назад. И третья ангельская весть предупреждает о ложных системах служения и указывает на заповеди Божьи, веру Иисуса и праведность через веру.

С 22 октября 1844 года Иисус, находясь во «святом святых» призывает обратить внимание на Субботу не просто потому, что она - седьмой день, а потому что она представляет собой уникальный, христоподобный уклад жизни, и являет собой наиболее точный критерий, позволяющий отделить добро и зло в последние дни. Иисус занят служением очищения грехов не только в небесных книгах, но и в жизни Своих детей, дабы они могли быть победоносными, святыми, похожими на Него. Через Своего представителя Святого Духа Он стучит в сердца Своих последователей, стараясь помочь им разобраться в своей жизни, желая наполнить Собой их жизнь. Он знает, что они еще «земные сосуды», что они еще остро нуждаются в очищении. И Он омывает их «банею Своею», пока они (если пожелают) не станут чистыми, благоухающими, наполненными Им. Он хочет наполнить их так, как вода под давлением наполняет поливной шланг в саду и плещет из него, чтобы приносить радость и благословение человеческим сердцам. Как спираль накаляется в электрической лампочке и излучает свет во всех направлениях, так и Он хочет очистить людей, через чьи глаза, уста, руки и ноги Он может беспрепятственно изливать в мир Свою славу.

Коснись меня,

Дыханье Божье,

Пока не стану я

Твоим всецело,

Пока Твоим огнем нетленным,

Не воспылает плоть моя земная.

При Втором пришествии любящий грех неизбежно погибнет. Однако, не желая чтобы кто-либо погиб, Бог настойчиво приглашает каждого, кто понимает настоящую истину об Иисусе Христе, жить ею и рассказывать о ней другим. Он призывает их строить школы, где бы ей обучали молодых людей; основывать типографии и прочие информационные центры, через которые эта истина могла бы идти к людям, содействовать медицинским учреждениям, где могло бы особенно проявить себя христианское сострадание и где бы люди, «чувствуя себя лучше, становились бы лучше и сами».

Адвентисты Седьмого дня верят, что они были призваны провозгласить завершающуюся весть Божью. С удивительным усердием они жертвовали и трудились в течение многих лет, и Бог явно благословил их через многие знамения божественного провидения и чудеса благодати. Но самое великое чудо, ради которого эта церковь и существует, Второе Пришествие Христа, все еще впереди.

Пусть же и современное поколение верующих примет Иисуса Христа в свою жизнь, и озаренное Его славой, зажжется желанием достичь самого отдаленного человека на земле. Пусть же они, как можно скорее «расскажут об этом миру», чтобы Иисус Христос смог наконец прийти на нашу землю.